Gold of HIM

НОВОСТИ

О HIМ

МЕДИА

ГАЛЕРЕЯ

ЛИРИКА

ГОСТЬ

ЛИНКИ

ЧЕМОДАН ПРЕЛЕСТЕЙ

ГЛАВА 1

Все шло просто замечательно, и от того мне еще больше казалось, что вот-вот должно случиться что-то нехорошее.

Я весело шагала к автобусной остановке, сжимая в правой руке небольшую походную сумку. Я шла, радостно глазея вокруг, пытаясь сбросить с себя остатки сладкого сна, и блаженно улыбалась сама себе. Ну разве не прелесть? Сегодня первое июля, погода идеальная. Ласковое солнышко в сочетании с прохладным ветерком производят неизгладимый эффект раз уж и не Гавайев, так уж точно Ялты. Сессия и вечно чем-то недовольные преподаватели остались позади, а дальше у меня на горизонте два месяца спокойного и безмятежного отдыха от всех прелестей институтской жизни и родительской опеки. Теперь я официально переведена на четвертый курс ИНЯЗа МГУ, также как и моя самая закадычная подруга Алиса, к которой я собственно и направляюсь. Мои родители уехали в Западную Европу, путешествовать и заодно отпраздновать двадцати пятилетие совместной жизни. При этом они оставили мне достаточно денег, чтобы продолжать снимать двухкомнатную квартиру, в которой я живу вместе с другой моей подругой Лилей. И именно в такие моменты мне хочется выйти в центр Красной Площади и закричать: “Жизнь прекрасна, товарищи!”

К остановке подошел автобус нужного мне маршрута, и я, чтобы не прождать его еще полчаса, со всех сил кинулась к машине. Удачно сев в забитом людьми автобусе, я снова погрузилась в свои мечты.

Наконец-то я выберусь из этой шумной и пыльной Москвы и с удовольствием проведу эти выходные в маленьком домике. Вообще я даже удивилась, что Алису не пришлось так долго уговаривать составить мне компанию.  Алиска, впрочем, как и я, никогда не ходит ни в какие походы. “Ни за какие кавришки”, ледяным тоном заявляет моя подруга. Я тоже не любительница палаток и песен у костра, но сейчас моему организму нужна какая-то встряска. То есть наоборот, успокаивающее мою нервную систему чувство, что впереди – лето и 12 часов сна ежедневно.

Я следила за мелькающими за окном деревьями, а потом посмотрела на часы. Восемь десять. 

Надо было позвонить Алиске. Наверняка, она еще болтается в кровати. Горазда поспать. А что там говорить, я сама еле как подняла себя на ноги, выпив три кружки зеленого чая. Кстати, и почему это всем кажется, что кофе отлично бодрит и придает сил? По-моему, абсолютная ерунда. Если хотите по утрам не чувствовать себя как кисель, то чашечка зеленого чая – лучшее средство пройти в норму.

Автобус затормозил с какими-то непонятными звуками. Я, конечно, не разбираюсь в машинах, но по мне так лучше вообще не выпускать на шоссе  автомобиль, который издает такие визжаще-убийственные звуки.

Я вылезла из душного автобуса и также, весело шагая словно пионер, пошла к дому Алисы. Дом был шестиэтажный, и моя подруга естественно жила на шестом этаже. Я вкарабкивалась на последний этаж и размышляла о том, почему это в некоторых домах, у которых больше пяти этажей, не делают лифты? Наконец-то добравшись до двери Алисиной квартиры, я отдышалась и приготовилась прорываться к ней с боем – она еще в постели, несомненно.

Я позвонила. Через три минуты мне стало ясно, что  Алиса не собирается высвобождаться из объятий Морфея. Я позвонила второй раз. Прождав несколько минут, переминаясь с ноги на ногу, я начала рыться в сумочке.

Уж если она не хочет меня впускать, то я войду сама – у меня ведь есть ключ. Вывернув все карманы моей сумки (которая больше смахивает не на элегантную дамскую сумочку, а скорее на огромные баул), я извлекла на свет Божий ключ от квартиры Алисы. Я вставила его в скважину, но крутить его мне не пришлось: дверь отворилась от простого прикосновения моей руки.

Дверь не заперла? Ну она сейчас у меня получит! Так ведь ограбить могут, даже убить! Такие времена сейчас, за десять рублей, как кузнечика, удавят и не заметят!

-Алиска! – крикнула я, переступив порог, - а ну просыпайся, бесстыжая девчонка!

Я, крутя головой в разные стороны, изучала обстановку. Вроде, все чисто, все на месте, слава Богу.

-Алиска! – еще раз громко крикнула я. Ответа не было. Ничего себе, как дрыхнет, словно шахтер после тяжелой смены в двенадцать часов. Я, не выпуская сумку из рук, прошла маленький коридорчик и заглянула в спальню, ожидая увидеть там мою спящую красавицу. Меня ждало удивление – Алисы в спальне не оказалось, а ее постель была аккуратно застелена. Или подружка куда-то ушла поздно вечером, и еще не вернулась, или она уже встала, раньше меня (!), и пошла,… например, в магазин. Забыв при этом запереть дверь. Только зачем ей в магазин?

В полной растерянности я решила пойти в зал и подождать Алису там. Должна же она когда-нибудь заявиться домой. К тому же, я без нее никуда не поеду, это и ежу ясно. Ну ладненько, Алиса Батьковна, будет вам “теплый прием” по приходу домой.

Я развернулась и пошла в зал. Задумавшись о сорванной поездке (наверняка, сегодня мы никуда не поедем), я обо что-то запнулась. Я вышла из ступора и уставилась в пол. Протря руками глаза, я еще раз ошарашено окинула взглядом всю гостиную. На полу повсюду были раскиданы осколки вазы. По-моему, той, что Алиса привезла из Греции. Недалеко валялась подушка от дивана. А в самом центре комнаты, распростершись на полу, в неестественной позе, вся синяя лежала Алиса.

Вдруг стало темно и жарко, ноги сделались ватными, и я поползла по стене, не в силах устоять на моих двоих. Гостиная зажурилась вокруг меня, словно карусель, и я провалилась в темноту. Я потеряла сознание.

ГЛАВА 2

…-Ну что ты думаешь?

-Не знаю, но придется повозиться. Это точно. Ни одной зацепки, даже самой маленькой…

Я точно слышала чьи-то голоса, и каждое слово било меня по голове, словно чугунный утюг. Я медленно открыла глаза и наткнулась на желтоватый потолок, который будто кричал: “Побели меня!” Голоса стихли, а я попыталась привести себя в горизонтальное положение. Я лежала на чем-то ужасно твердом, наверное, на деревянном полу. Мысленно пожелав себе удачи, я медленно привстала на локтях и обнаружила, что я лежу на диване. На старом, ужасном, деревянном диване, которому, скорее всего, не один десяток лет. В моих руках покоилась моя походная сумка, а рядом на полу лежала та, которая по определению должна походить на дамский ридикюль. Я находилась в комнате, не очень большой, но и не очень маленькой. В нескольких метрах от “моего” дивана стоял большой дубовый стол, за коим сидел мужчина лет тридцати пяти. Он хмуро смотрел на меня из-под своих мохнатых бровей, и то и дело щелкал шариковой ручкой. Я продолжила осмотр. Больше в комнате ничего не было, кроме маленькой тумбочки у моего ложа и еще одного мужчины, который стоял, прислонившись спиной к двери. Он жалобно смотрел на меня, и на секунду мне показалось, что он мне сожалеет. Наверное, послеобморочная галлюцинация. 

-Я в аду? – попыталась я спросить громким голосом, но он перешел на хрип.

-Если бы, - ехидно ответил мне тот, что смотрел на меня из-за кип бумаг на столе.

 Я оценила его встречную шутку.

-А который час? – спросила я, обхватывая руками голову – завтра я помру от головной боли.

-Без  тринадцати два, - ответил мужчина у двери, посмотрев на часы.

-Итак, Ксения Романовна, - строго сказал второй, за столом, - вы обнаружили труп Алисы Семеновной Солоновы.

Картина этого ужасающего события предстала предо мной во всех красках, и я просто кивнула, не в силах вымолвить и слово.

-Хорошо, - проворчал этот противный тип, - а зачем вы приходили к Солоновой?

-Я…, - начала было я, но запнулась, - мы собирались поехать за город. Воздухом подышать, в речке покупаться…

Мои глаза налились слезами так, что я не могла моргать.

-Я пришла, позвонила пару раз. Никто не открыл, - медленно продолжала рассказывать я, - у меня был ключ от ее квартиры…

-У вас был ключ? – недоверчиво спросил мерзкий тип.

-Да, у меня был ключ, - еще раз основательно повторила я, - мы с Алисой  - лучшие подруги, знаем друг друга с начальной школы. У меня есть ключ от ее квартиры, у Алисы – от моей…

-Ксения Романовна, - услышала я от мужчины, стоявшего у двери, - не злитесь, продолжайте, пожалуйста.

Я сделала большой вдох и последовала его совету.

-Я вставила ключ, но он мне был не нужен, дверь и так была открыта…

Мерзкий тип едко хмыкнул.

-Я вошла, вначале направилась в спальню, потому что подумала, что Алиса спит, но там ее не оказалось, и поэтому я пошла в зал. Я зашла в зал, а там…

У меня перед глазами снова все поплыло.

-Понятно, - коротко изрек мерзкий тип, - а почему вы не снимали квартиру вместе с Солоновой, раз вы были такими закадычными подругами?

-Все дело в деньгах, - честно ответила я, - Алиса могла позволить себе снимать двухкомнатную квартиру, а я нет. Я тоже снимаю квартиру рядом с институтом, но не одна. Мою соседку зовут Лиля. Мы уже три года снимаем двухкомнатную квартиру, и у каждой есть своя комната. Очень удобно и надежно…Подождите, - подняла я вверх указательный палец, - Вы что, думаете, что я убила Алису из-за зависти к двухкомнатным апартаментам?   

Мерзкий тип раздраженно вздохнул, а на его лице ясно читалась типичная фраза: вопросы здесь задаю я.

-Скажите, а…- я немного поколебалась с вопросом, - а что стало с Алисой?

-Судя по всему, ее дали вазой по затылку, - ответил мужчина у двери, - Ваша подруга потеряла сознание. Потом Солонову задушили подушкой с дивана. А потом, вероятно, пришли Вы и тоже бухнулись в обморок.

-А что было потом, после того как я...ну...? – поинтересовалась я в попытках поудобнее утроиться на кошмарном диване.

-Да ничего особенного, - повел рассказ тип за столом,  не переставая хмуриться, - соседка по лестничной площадке вышла на работу, в девять двадцать шесть. Увидела, что дверь Солоновой не заперта, а точнее вообще открыта настежь. И гражданка Быкова решила помочь. Она зашла в квартиру в надежде найти Солонову, и через минуту выбежала оттуда с криком. Быкова позвонила в милицию и сказала, что в квартире ее соседки лежат два трупа.

-А кто второй труп? – шепотом спросила я, представляя себе шок бедной женщины.

-Вы, - мило улыбнулся тип за столом.

Я горько сглотнула и захотела убраться подальше из этого замечательного места.

-Мы приехали и с радостью обнаружили, что труп только один, а Вы без сознания, - продолжил тот, что стоял у двери, - нашатырем Вас разбудить не удалось, Вы упорно отказывались приходить в себя и не выпускали из рук сумку. Поэтому мы решили привезти Вас сюда, к нам. То есть, к Даниле Александровичу Курчакову в кабинет. А меня, кстати, зовут Илья Павлович Артемьев, -  улыбнулся мне рассказчик.

-Очень приятно, - машинально сказала я, глядя на товарищей по работе.

-И все-таки, Ксения Романовна, - опять обратился ко мне Илья Павлович, - мы понимаем, как Вам тяжело…

-Что-то мало верится, - перебила его я, и кинула ледяной взгляд на уважаемого Данилу Александровича. Он не замедлил ответить мне тем же.

-Вы уверены, что рассказали нам абсолютно все? Ничего не упустили? Или, может быть, Вы увидели что-то странное, необычное для Алисиной квартиры или для нее самой?

Артемьев умолк и с надеждой посмотрел на меня. Я в растерянности завертела головой.

-Да нет, я рассказала все, как было…пришла, достала ключ, вошла, - бурчала я себе под нос, - зашла внутрь, направилась в спальню,  - тут у меня перед глазами встала постель Алисы,  - хотя, знаете, - громко произнесла я с сомнением, - было что-то необычное.

Коллеги заинтересовано уставились на меня.

-Ну то есть не то чтобы необычное, просто мне так показалось, что…

-Ну что там было? – не выдержал Курчаков.

-Постель! – рявкнула я так, что мерзкий тип подпрыгнул за своим столом, - она было застелена!

-И что? – высказал недоумение “великий сыщик” Данила Александрович.

-То, что я виделась с Алисой вчера вечером, - принялась разъяснять я, отчаянно жестикулируя руками, - у нас сессия закончилась, мы отмечали это событие в кофе. После, поехали домой, но у Алисы была книга моей соседки – по кулинарии, подруга почитать брала пару недель назад. Мне нужно было ее вчера вернуть. Поэтому я зашла к Алисе домой и взяла книгу. Было это часов в одиннадцать вечера. Когда я сегодня увидела заправленную постель, подумала, что Алиса могла выходить куда-то вечером после моего ухода, или она встала очень рано, часов в семь сегодня утром.

Я перевела дыхание и посмотрела в окно. Погода стояла славная, если бы все было по-другому, мы бы сейчас с Алиской плавали на перегонки…

Я смахнула слезу, а мерзкий тип почесал затылок.

-Можете идти, Ксения Романовна, - опять строго произнес Курчаков, протягивая мне какой-то бланк и ручку, - только оставьте здесь свой подробный адрес вашего съемного и постоянного места жительства; телефоны и паспортные данные, если помните.

Я незамедлительно написала все, что от меня требовалось, и срочно покинула эту камеру пыток. Господи, и надо же быть таким гадким? А, может быть, это не он гадкий? Может, это у меня мозги все перевернулись, и я не могу правильно оценить моральные качества человека?

Я вышла на улицу и оглянулась. Боже, по-моему, это Петровка 38. Вот где-где не хотела очутиться одним прекрасным днем, так это в этом ужасном месте. Я огляделась и решила потратиться на такси. Не хочу автобусов, людей, детей и прочего. Нестерпимо хочется домой, под теплый пледик и на мягкий, между прочим, как перина, диванчик.

Я без труда поймала такси и сказала свой адрес. Машина плавно двинулась по шоссе, а я, прислонясь к окну и пуская сопли на свою сумку, начал рыдать. Меня прорвало. Только теперь мне становилось понятно. Алиса умерла. Убили ли ее, или произошел какой-то неизвестный мировой науке несчастный случай – неважно! Алисы больше нет, моя лучшая подруга никогда больше придет ко мне в гости, мы не будем орать любимые песни под караоке в два часа ночи, не обращая на крики соседей. Мы вообще больше ничего не будем. Потому, что нет больше нас. Есть только я. И от этой мысли мне стало еще тяжелей. Слезы катились градом, а сопли не переставали откуда-то появляться  у меня в носу.

Наконец-то, мы подъехали к дому. Расплатившись с нелюбопытным таксистом, я медленно и как-то в раскорячку направилась к своему дивану и пледу.

Я еле как забралась на третий этаж, а моя походная сумка все время пыталась выпасть у меня из рук. Каким-то манером трясущимися руками я попала ключом в замочную скважину и открыла дверь. Заперев ее, я бросила все, что находилось у меня в руках на пол в прихожей и пошла в ванную. Приняв душ, я надела свою любимую пижаму и с пурпурным от слез лицом легла спать на мой любимый диван, закутавшись в такой же горячо любимый плед.

Все мысли стали вылетать из моей мокрой головы, а тело стало ватным и неимоверно тяжелым. Потом все опустилось в розовую дымку, и я провалилась в сладкий, манящий, лечащий все, сон.

Но через пять минут позвонили в дверь.

ГЛАВА 3

Розовая дымка тут же исчезла, оставив за собой чуть различимый след. Я тяжело вздохнула.

Звонок прозвенел еще раз. Теперь настойчивее. Я укуталась в плед с головой и решила ни в коем случае не открывать дверь. Пусть думают, что никого нет дома.

В дверь опять позвонили. Мне стало понятно, кто бы ни стоял по ту строну моей двери, без боя он не уйдет.

Чертыхаясь про себя, я не хотя поднялась с дивана, и, шатаясь во все стороны от внезапно оборвавшегося сна, поплелась в прихожую. Мельком взглянув на будильник,  я сделала замечательное открытие – одиннадцать двадцать вечера.

Я открыла замок и приотворила дверь. Из-за нее на меня смотрел высокий и довольно симпатичный, если не сказать – красивый, парень со светлыми волосами и васильковыми глазами. В его ногах стоял огромный чемодан с облупившийся краской и перевязанной поперек веревкой. Чтоб не открылся на улице, я полагаю. Я снова перевела свой мутный взгляд на парня. Кроме Брэда Питта он мне напоминал кого-то еще.

-Я Миша, из Уткина, - наконец произнес гость, улыбаясь во весь рот.

-Рада за Вас, - хило ответила я.

-У меня в Москве дела, и я бы хотел поинтересоваться, смогу ли я пожить у вас кое-какое время, - не менее радостно опять возвестил незнакомец.

-У меня?! – крикнула я на весь этаж, и мой сон тут же испарился.

-Ну да, - ответил Миша из Уткина, - в гостиницах дороговато, к тому же, я думаю, что родственники за всегда лучше гостиниц…

-Вы, что, мой родственник? – очумело просила я, чувствуя как линолеум уходит у меня из-под ног.

-Нет, Лилин…

У меня перед глазами тут же встал Лилькин семейный альбом. Она его притаскивала пару недель назад и во всех подробностях описала мне свое генеалогическое древо. Именно этот парень именовался как Михаил, троюродный брат из маленького села под Москвой. Я даже вспомнила его фотографию, которую Лилька то и дело совала мне под нос и требовала моего восхищения по поводу внешности любимого троюродного братика. Ну что ж, все понятно. Михаил имел кое-какие дела в Москве, но решил, что незачем жить на постоялом дворе, когда можно поступить иначе. Но снять трубку и позвонить сестре он не догадался. А, может, у них там в Уткине нет телефона?…

-Мне очень жаль, - попыталась я изобразить грустное выражение на лице,  - но Лиля уехала.

-Как? Куда? – у гостя сразу же исчезла радостная улыбка.

-В Волгоград, на поезде, - не замедлила я с ответом.

-И когда она вернется?

-В конце августа, я думаю.

Тут Миша приобрел совсем скорбный вид, сутулился и, взяв свой необъятный чемодан обеими руками, пошел вниз по ступеням. Я смотрела на уходящего парня, терзаемая противоречиями. Извечный русский вопрос - что делать? С одной стороны, жалко его, ведь с деревни приехал, еще потеряется где-нибудь. Да и, по-моему, он не буйный. С другой стороны, нет Лильки, нет и жильца. Ох, ладно! Что я, монстр, что ли?

Я запрыгала на одной ноге по голому цементному полу и припала к перилам. Миша был уже на первом этаже.

-Миша из Уткина?… - крикнула я.

-А? – донеслось снизу.

-Давай, поднимайся.

Дождавшись, пока Михаил снова дотащит свой здоровенный чемодан до моей двери, я очаровательно улыбнулась, и сказала:

 -Будешь  со мной жить.

Миша выпустил из рук свой баул, который грохнулся на пол с устрашающим грохотом, и кинулся меня обнимать.

-Спасибо! Спасибо, - кричал гость мне прямо в ухо, а я не могла произнести ни слова, потому моя грудная клетка была зажата в его объятиях как в клещах. Наконец-то Миша отпустил меня на землю, и я, вся синяя, повела его в квартиру.

Мы зашли на середину прихожей и я принялась вертеть руками, как гид на экскурсии:

-Там – кухня, здесь – туалет и ванная, там – моя комната, а там – Лилина, то есть твоя. У нас тут нет зала, потому что нам с Лилей он не нужен. Зато у каждой по своей личной комнате.

-Ага, - выдавил из себя пораженный Михаил, осматривая наши “богатые апартаменты”.

-Пошли, я тебе постель расстелю, - милостиво предложила я.

Я направилась в Лилину комнату, а ошеломленный гость плелся за мной. Я вытащила из шкафа простынку, легкое одеяло и подушку.

-Вся еда в холодильнике, можешь еще порыться в шкафчиках, может, найдешь что съестное. Ключ от квартиры я положу на комод в прихожей. Смотри не потеряй, это единственный мой запасной ключ. Потеряешь, придется ждать пару дней, чтоб сделали новый. Приходить и уходить можешь когда угодно, только, если ночью или рано утром, чтоб тихо, - давала я ценные указания, расстилая простынь на диване, - друзей не приводить, водку и другие алкогольные напитки не пить, курить на балконе, соседей не топить. Вот, пожалуй, и все.

Я отошла на пару шагов и окинула взглядом застеленный диван. Потом оглянулась на Мишу. Он с интересом разглядывал сувенирчики, коих было в огромном количестве у Лили на полке.

-Ну ладно, спокойной ночи. Постельное белье и полотенца лежат здесь, - я указала на стенной шкаф, - а я пошла спать. Всех благ.

Я развернулась и устремилась в свою комнату, но остановилась на полпути.

-Кстати, меня зовут Ксюша, - улыбнулась я.

-Очень приятно, - очаровательно ответил мне Миша.

Я кивнула и убежала к своему дивану. Плюхнувшись на него со всего размаха, я надеялась, что мой сон еще не улетучился полностью. Но надеяться было ни к чему. Через минуту, откуда не возьмись, опять появилась розовая дымка.

 -А-а-а-а-а!!

Оглушителтьный вопль был таким неожиданным, что я подскочила на диване. Кажется, это кричал настоящий человек…не телевизор…

-А-а-а-а! – незамедлительно раздался второй крик.

Я выбежала из своей комнаты в прихожую и стала оглядывать владения. А где Михаил? В кухне нет, в Лилиной комнате тоже. Я перевела взгляд на ванную. Он там, из-под двери выбивается лучик света. Я припала к тоненькой дверной доске и крикнула:

-Миша? Ты там?

-Да, – ответил постоялец как-то сдавленно.

-У тебя все хорошо?

-Да, - неуверенно сказал Миша через какое-то время.

-Что случилось? – спросила я, рисую у себя в голове ужасающие картины, - ты что-нибудь себе прищемил?

-Хуже, - донеслось из-за двери.

Хуже?! Я опять стала сползать по стенке на пол. Что же может быть хуже?

Тут дверь в ванную открылась, и из-за нее показался Миша в полотенце.

-Я ошпарил себе ноги, - жалобно сказал Миша.

Как обескуражено посмотрела на его ступни. Они были красные и распухшие, как вареные раки.

-Как такое возможно? – спросила я, все еще под впечатлением от его сваренных конечностей.

-Я хотел принять душ, - принялся рассказывать Миша, - залез в ванну, снял душ и открутил кран. Я думал, будет литься холодная вода, а полился кипяток, и прямо мне на ноги…

-Но ведь там нарисовано! – с жаром сказала я, - красный кружок  - горячая вода, синий – холодная…

-Я не обратил внимание, - ответил гость и стыдливо залился краской, и теперь его лицо стало одного цвета со ступнями.

-Ладно, ничего, - примирительно сказала я, - с кем не бывает. Может тебе компресс сделать?

-Я сам.

-Хорошо, - согласилась я, тем более, что я не умею их делать, - я пойду, а ты тут сам хозяйничай. Доковыляешь до кухни? Там аптечка в правом верхнем ящике.

Миша кивнул и пошел обратно в ванную, одеваться, наверное. Я поспешила ретироваться к себе. Я легла на диван и посмотрела на часы. Час сорок шесть ночи. Какой кошмар, надо спать.

Устроившись поудобнее, я приготовилась для розовой дымки, но тут ко мне в голову влетела мысль о Людмиле Викторовне. Бедная тетя Люда! Завтра же пойду к ней, спрошу, может, помочь с похоронами или еще чем-нибудь. Бедная тетя Люда, бедная…

Будильник по привычке прозвенел в семь пятнадцать. Ой, Господи, не судьба мне выспаться на эти каникулах. Я нажала на пипку, и будильник замолчал. Я тихонько встала и пошла в ванную. Там все было в порядке, и ничего не напоминало о вчерашнем несчастном случае. Бедный паренек. Надо будет провести ему сегодня расширенный инструктаж по пользованию предметов быта. А то ведь, так и что-нибудь совсем скверное может произойти.

Я умылась, и, почувствовав себя бодрее от холодной воды, пошла в кухню. Но ходу я заглянула к Мише. Он спал, свернувшись калачиком на диване, который теперь казался в два раза меньше. Из-под одеяла выглядывали Мишины ступни, и, кажется, они пришли в норму. В углу стоял раскрытый чемодан, где в чинном порядке лежали вещи моего гостя. Интересно, а зачем он приехал в Москву? Сегодня же спрошу.

Я прошла в кухню, налила себе кружечку зеленого чая, сделала бутерброд с сыром и селя за стол. Жуя бутерброд, я думала о тете Люде. Наверняка, о смерти дочери ей сообщили сразу же. Даже представить не могу, как могла отреагировать мать на сообщение о смерти соей любимой и единственной дочери. Алиса была у нее всей семьей. Родители тети Люды умерли еще тринадцать лет назад. А муж, дядя Семен, около 14 лет назад, от инфаркта.  Алисе тогда около пяти лет было. Она даже толком отца не помнит. Только по фотографиям. Теперь тетя Люда совсем одна. Надо помочь ей, нельзя забывать. Алисы была моей лучшей подругой, теперь я в какой-то степени отвечаю за ее маму.

Я обнаружила, что по моему лицу опять течет слеза. Я помыла кружку, вытерла со стола и пошла одеваться, предварительно выглянув на балкон. Погода, в общем, будет не плохая. Градусов 23, не меньше. Я открыла свой шкаф и взяла первое, что попалось под руку. Легкая шелковая голубая маечка и очень тонкие хлопковые бежевые штаны со множеством карманов.

Я вышла в прихожую, подкрасила губы, еще раз проведала спящего красавца, в прямом смысле этого слова, и, взяв свою сумку, вышла в подъезд.

Я быстро пришла на остановку, и почти сразу же подошел нужный мне автобус. Протиснувшись внутрь, я прокручивала в памяти то, что было вчера в это же время. Нет, милиция должна что-то делать. Искать убийцу. Ведь не может же человек сам себя задушить подушкой. Не может, хотя я знаю одного, который умеет ошпаривать себе ноги кипятком…

Через какое-то время я уже подходила к дому тети Люды. Вряд ли она спит в это время. Наверняка, она вообще не спала это ночь.

Я вошла в подъезд, и мой взгляд упал на почтовые ящики. Газеты тети Люди все еще были тут. Надо их забрать, хоть ей сейчас не до них, но почтальон будет все носить и носить, и потом в ящик ничего не влезет. Я вытащила пару газет, и что-то упало на пол. Я подняла бумажку и поднесла ее к глазам.   

Это квитанция, извещающая, что на банковский счет Л.В. Солоной переведена энная сумма денег. Я нахмурила брови. Никогда не знала, что у тети Люды бел счет в банке. Ну да это сейчас не редкость. К тому же, она – бухгалтер. Может, ей по профессии положено?

Я положила квитанция в карман сумки, чтобы не выронить бумажку снова.

Я поднялась на четвертый этаж и позвонила. Никакого ответа. Я позвонила во второй раз. Та же реакция. Я поколебалась и толкнула дверь рукой. Она бесшумно отворилась.

У меня возникло какое-то нехорошее ощущение, а по спине пробежал холодок. Надо войти. Я переступила порог и оглядела квартиру. Все на месте, в порядке. Как у Алисы…

Положив газеты на столик в прихожей, я медленно зашагала к спальне. Постель была заправлена. Опять тоже ощущение. С оловянной головой я пошла в зал, ожидая увидеть там самое худшее. Но в зале тоже никого не было. Я в полной растерянности направилась в кухню, выпить стакан воды из-за нахлынувшей на меня жажды.

Я брела через коридорчик, недоумевая, где же находится тетя Люда и посему у нее открыта дверь. Может быть, она в таком состоянии, что просто не может думать ни о какой двери и квартире. Просто убежала куда-нибудь, чтобы никого не видеть…

Тут у меня начался приступ удушья, а все мое тело стало холодным и липким. Я попыталась схватиться за стены, но все равно упала на колени.

Передо мной, на полу кухни с ножом в спине лежала тетя Люда. Мать моей лучшей подруги окружала бордовая лужица. 

С минуту я просто смотрела на мертвую женщину, потом я заставила себя неимоверным усилием воли на четвереньках доползти до зала и взять телефон.

-Милиция? – дрожащим голосом выговорила я, - приезжайте, убили тетю Люду. Улица Стрельникова, дом 26, квартира 83, приезжайте, быстрее…

Тут в глазах потемнело и мне стало совсем не хорошо. Мне больше незачем оставаться в сознании – я позвонила в милицию, теперь они приедут и найдут ее…

Я упала на пол и больше ничего не помнила.

ГЛАВА 4

Мне совали под нос что-то ужасно отвратительное и вонючее, и мне стоило прийти в себя хотя бы ради того, чтобы убрать эту гадость подальше от моего носа.

-Ну, вот, очнулась, наконец-то! – услышала я знакомый голос, а мои глаза увидели знакомый желтоватый потолок.

Я привстала на локтях и увидела своих “старых” знакомых. Курчаков все так же сидел за своим любимым дубовым столом, а Артемьев теперь находился на жутко неудобном диване, недалеко от меня. В руках Илья Павлович сжимал ватку, обманутую в это зловонное вещество.   

Я по-хозяйски устроилась на диване и с вопросом в глазах уставилась на Курчакова.

-Очень рады лицезреть Вас у нас в гостях, - ехидно сказал Курчаков, - снова.

-Благодарю, - с достоинством ответила я. Нельзя допустить, чтобы этот гадкий тип подумал, что я его боюсь.

-Итак, Ксения Романовна, - начал он, - позвольте поинтересоваться, чего ж Вы делали у Людмилы Викторовны Солоновой в квартире сегодня утром?

Я взглянула на часы – час сорок две.

-Так в гости пришла… - добродушно ответила я.

-В гости? – рявкнул мерзкий тип, - в восемь утра?

-Кто ходит в гости по утрам, - вырвались у  меня слова, первые пришедшие  на ум.

-Тот поступает мудро, - закончил известную фразу Артемьев, сидевший рядом со мной.

Я закрыла глаза руками и наклонилась вперед. Что за околесицу я несу? Убили тетю Люду… а перед этим Алису…Так, может, из-за этого и несу? Что творится? Что творится у нас в Москве и вообще во всем мире?!

-Ладненько, - смилостивился Курчаков, я полагаю, из-за моего состояния, -  Думается мне, что я могу все рассказать за Вас. Вы, как обычно, пришли рано, поднялись на четвертый этаж, позвонили, Вам не ответили, Вы толкнули дверь, она оказалась открыта. Вы вошли, вначале, вероятнее всего, направились в спальню, а там…бац! – Курчаков хлопнул в ладоши, что было сил. - Заправленная постель. Потом, руководствуясь богатым опытом, пошли в зал, но и там ничего не нашли. И поэтому решили сбегать на кухню, проверить, не завалялось ли там чьего-нибудь трупа.

Я кивала в такт речи Курчакова, смотря в пол стеклянными глазами.

-Понятно, - скептически протянул Данила Александрович, смотря на меня в упор, - так, может, Вы мне снова скажите – зачем Вы приходили сегодня к Солоновой? Только на этот раз придумайте более правдоподобный ответ.

Я подняла на него красные от набегающих слез глаза.

-Я пришла, потому что тетя Люда – мать моей лучшей подруги. Я хотела узнать, чем ей можно помочь. Возможно, ей бы стало легче в моем присутствии, у тетя Люди больше никого нет… то есть, не было, - поправила себя я, - я просто не хотела оставлять ее в одиночестве.

У меня из глаз снова закапали слезы, а Артемьев, сидевший рядом со мной, предусмотрительно вытащил из кармана своего пиджака платок и подал его мне. Я взяла салфетку и принялась сморкаться. Курчаков поморщился, а Илья Павлович смотрел на меня глазами, полными  сострадания.

-У меня складывается впечатление, - серьезно проговорил Данила Александрович, - что если Вы еще куда-нибудь пойдете, Ксения Романовна, то обязательно найдете нам еще пару трупов. Так что уж оставайтесь дома. И не уезжайте из города.

Я с ненавистью посмотрела на Курчакова. Вот уж действительно мерзкий тип! Не зря я дала ему такую кличку. Он так это сказал, как будто во всем виновата я, и именно от моего желания придти в гости, умирает хозяин, а точнее, хозяйка. Ах ты, гад! Вот возьму и приду завтра утром к тебе! Может быть, найду тебя, утонувшим в ванной! А еще говорят, что "милиция" образовано от слов "милые лица"! Бессовестно врут!

-Вот Ваша сумка, - вежливо сказал Артемьев, протягивая мне мой баул.

-Спасибо, - угрюмо ответила я, вставая с дивана.

Все тело затекло от жесткого ложа, и, сделав первый шаг к двери, я чуть не упала на стол к “великому детективу”.

-Илья, проводи ее, а то она мне тут все посшибает, - недовольно сказал мерзкий тип, бросая на меня презрительный взгляд.

Я хотела ему что-то ответить, но Илья Павлович ловко ухватил меня за талию и потащил к двери.

Скоро я была уже на свободе. Дышала воздухом и смотрела на яркое июльское солнце. Домой, срочно, домой, пронеслось у меня в голове, и я опять решила разориться на такси.

Открыв квартиру, я обнаружила какие-то странные запахи, витавшие по всему дому. Это, что ли, Миша  кулинарил? Наверное, так,  иначе откуда бы им взяться?

Я сняла шлепки и прошла в кухню. На столе стояла большая тарелка с какой-то странной массой внутри: она напоминала тертый картофель, но пахла совершенно иначе.

Попробовать блюдо я не решилась.

-Миша, - крикнула я, - ты дома?

Судя по отсутствию ответа, Миша мог быть где угодно, только не здесь. Я пожала плечами и поплелась к себе. В конце концов, у каждого свои вкусы, и если ему нравится есть это, то кто я такая, чтобы говорить, что его еда воняет противнее радиоактивных отходов.

Я переоделась и пошла в душ. На улице жара, как я и предполагала, а мне нужно остудить не только тело, но и голову.

Взглянем на все с объективной точки зрения: кто-то убил Алису, причем либо она вернулась рано утром, либо вообще не ложилась спать. Ну и что? Какая разница? Это ничего не дает. Хотя зачем ей понадобилось рано вставать? Разбудить ее могла лишь царь-пушка. И в институте у Алисы всегда были проблемы по поводу слишком частых пропусков на первых парах. Должно быть, дело, из-за которого Алиса встала в такую рань, по ее мнению, было очень важным.

Но то, что она уходила куда-нибудь вечером тоже довольно необычно. Я пришла за книгой в двенадцатом часу, или что-то вроде этого. Алиса не говорила, что еще куда-то пойдет.

-Стоп! – крикнула я вслух и чуть не поскользнулась в ванне.

Ведь есть такая штука, как медицинская экспертиза! Я видела в кино это тысячу раз! Она обследуют тело и потом говорят, сколько, по их мнению, часов назад было совершено убийство. Надо позвонить этому гаду Курчакову и спросить.

Нет… Он мне не скажет. “Я ведь причиняю одни неприятности” нашей бедной милиции. Наверняка будет молчать, а то еще и пошлет куда подальше. Мол, не лезьте не свои дела, Ксения Романовна. Вот странное дело. Впервые в жизни мне не понравилось, как звучит мое собственное имя, когда этот мерзкий тип его произнес.

Тогда, может, позвонить Артемьеву? Он вроде как мне сожалеет… Нет, так глупо с моей стороны купиться на это. Что я, книжек не читала? Существуют два следователя или дознавателя: один плохой, другой хороший. И вот когда прижмет, объект тут же бежит к хорошему и рассказывает ему все, словно на исповеди.

Хотя лично мне кажется, что Курчаков не претворяется. Он на самом деле такой бесчувственный болван. И вместо того, чтобы посочувствовать человеку, который нашел труп своей лучшей подруги, а потом и ее матери, издевается и говорит всякие дурацкие шуточки.

Сквозь льющуюся воду я услышала, как хлопнула входная дверь. Миша пришел. Надо бы с ним переговорить насчет неизвестного блюда на моем кухонном столе.

Я выключила воду, вылезла из ванны и улыбнулась. Иногда душ может творить настоящие чудеса. Теперь руки не трясутся, слезы не текут и ноги не подкашиваются.

Я оделась и вышла из ванной. Миша оказался на кухне, ставя мусорное ведро на свое место.

-Привет, как жизнь? – весело сказал мне гость.

-Была да вся вышла, - ответила я фразой, которая, по-моему, лучше всего описывала сложившуюся ситуацию, - а ты где был?

-Ведро выносил, - простодушно проговорил русский двойник Брэда Питта, - встал утром, в девять часов. Тебя нет, есть хочется. Пришел на кухню, глянь, а ведро не вынесено. Поел, оделся и пошел выносить мусор.

Я глянула на часы – три сорок две.

-Ты что пять часов ведро выносил? – спросила я, поразившись своему открытию.

-Ну да, - смущенно ответил Миша, - Я очень долго искал  большие урны для мусора. К тому же, тут у вас так красиво. Я погулял немного, посмотрел на ваш район.

-С ведром? – изумленно спросила я.

-Ну и что? – непонимающе сказал гость, - пусть думают, что мне нравится ходить с ведром. Кстати, вы, наверное, здесь все очень быстро ходите, урны нашлись только через пару кварталов. Там, за большим серым зданием, банком, по-моему.

-Миша, совсем не обязательно ходить за три километра, тут у нас есть встроенный… - тут до меня дошло сказанное Мишей и меня словно ударило током.

Банк! У меня в сумке лежит квитанция из банка на имя тетя Люды! Надо все еще раз перечитать. Я бегом вылетела из кухни и через тридцать секунд уже вытряхивала все из своего дамского баула. Ну где же она? Квитанция эта? Не могла я ее потерять, это точно, не могла! А, вот! Нашла!

Я поднесла бумажку к глазам. Ничего нового я не обнаружила. На счет тети Люди переведена энная сумма денег. Все. Больше ничего, просто уведомление. Не написано, от кого были, собственно, переведены деньги, и конечно, нет номера счета этого человека. Господи, что делать?

Мне опять захотелось встать под холодный душ, потому что руки снова начали трястись, а ноги - подкашиваться. Главное  - полное спокойствие, как говорил бессмертный Карлсон.

Мне кажется, что смерти Алисы и ее мамы связаны между собой. Да это ясно, как Божий день! Но что еще связывает их, кроме того, что они ближайшие родственники. И почему у тети Люди был счет в банке? Сейчас этим, конечно, мало кого удивишь, но обычно счета в банке у довольно состоятельных людей. Да, Алиса снимала двухкомнатную квартиру, но только потому, что она была исключительно удобна и находилась в непосредственной близости к институту, что экономило и время, и деньги на дорогу. Платила за квартиру, естественно, тетя Люда. Она работала бухгалтером в промышленном магазинчике в пяти кварталах отсюда. Я бы не сказала, что тетя Люда могла много получать. И мне казалось, что, все, что получала Людмила Викторовна, уходило за квартплату  - свою и Алисину. Ну оставалось еще что-то на жизнь, но этих денег было не так много, чтобы хранить их банке. Они моментально тратились. Любая хозяйка знает, как легко шестьсот или даже восемьсот рублей может “ускользнуть” за несколько дней. А, оглядев покупку, может статься, что вы купили всего лишь немного продуктов да кое-что для хозяйства.

И все же, какие деньги тетя Люда хранила в банке? Откуда они? Однажды мне очень хорошо запомнилась одна фраза: вторая самая распространенная причина убийств – ревность. Первая – деньги.

Придется заняться этим завтра же. Была у меня мыслишка отнести квитанцию в милицию, но, вспомнив вечно хмурое лицо мерзкого типа, я тут же передумала.

Я, может, и не Коломбо, и даже не Каменская, но кое-что отрыть я смогу. А значит, подобраться к той сволочи, что убила мою лучшую подругу.

Все! Решено! Завтра иду в банк.

Тут на кухне зазвенели ложки, и я вспомнила про странное блюдо желтоватого цвета.

Войдя на кухню, я увидела, как Миша заботливо положил перед чашкой с неизвестным мне блюдом две ложки.

-Миша, - осторожно сказал я, - а что это такое?

-Где?  - не понял Михаил и принялся крутить головой.

-Ну вот это, в чашке, - указала я подбородком.

-А, - улыбнулся гость, - это тертая лоба с медом. Я специально для тебя приготовил?

Мне стало плохо – тертая лоба с медом! Во-первых, я терпеть не могу мед оттого, что он слишком сладкий и липкий. А во-вторых, что такое вообще лоба?

-Для меня? - с ужасом спросила я, осознав, что раз экзотическое блюдо было приготовлено специально в мою честь, мне придется его съесть. Или хотя бы попробовать.

-Для тебя, - кивнул гость, - вы же городские. Ничего такого не едите. А эта – свеженькая, только с грядки. Я ее с собой привез, чтоб вас тут порадовать.

Порадовал, нечего сказать! Я посмотрела на Мишу. Постоялец глядел на меня, как искусный повар глядит на человека, который сейчас будет вкушать необыкновенно вкусные вещи, приготовленные кулинаром.

Ну что ж, я хозяйка, не могу обидеть гостя, ядри его за ногу!

Я медленно взяла ложку и осторожно зачерпнула немного однородной массы. Так же медленно я положила ложку в рот и ждала мучительной смерти. Смерть не заставила себя ждать, потому что вкус деликатеса был подобен именно ей.

Заставив себя быстро проглотить все не жуя, я сказала:

-Очень вкусно, Миша, но не надо было готовить это только для меня одной. Ты, наверняка, тоже хочешь, так что – угощайся, - по-хозяйски произнесла я, указывая на вторую ложку на столе, - к тому же, я только поела, перед твоим приходом. Кстати, о твоем приходе. Нам надо поговорить.

Миша сел за стол, и жуя свою тертую лобу из Уткина, внимательно слушал мои инструкции по пользованию мусоропровода, телевизора, электрического чайника и всего  прочего, а так же телефона. На всякий случай.

ГЛАВА 5

Будильник опять прозвонил в неимоверную для меня рань (то есть в десять утра), нисколько не щадя моих чувств. Я уж было хотела выкинуть его в окно, но, вспомнив о моей важной миссии нахождения убийцы Алисы и тети Люди, тут же подскочила на диване.

Миша все также сладко спал на своей новой кровати, подложив под голову ладони.  Надо будет сегодня хоть каких-нибудь продуктов купить, а то, он же вроде мой почетный гость – первый, кто остался у нас с Лилей жить за все три года снимания этой квартиры. Мне кажется, я даже немного в ответе за Мишу. Кстати, надо будет не забыть поспрашивать его, зачем он все-таки приехал в Москву.

Я быстро позавтракала, накрасилась и вышла из дому. На кухне все еще стояла эта лоба, недоеденная Мишей или оставленная им специально для меня. Ну уж нет, чтоб я еще раз это попробовала! Придется Мише все самому доедать, иначе его лоба пропадет. А лоба вообще может пропасть?

Сев в автобус, я направилась в банк, название которого было написано на квитанции. Банк “Черный Камень”. Странное название, право же. Но у каждого свои представления о красивых и звучных именах.

Итак, прежде чем войти туда и опозориться, представившись студенткой-детективом, мне нужно разработать план. Что я знаю о банках? Не так много, но и не так мало. У меня лично никогда не было банковских счетов, но я смотрела уйму фильмов (особенно много про ограбление банков, но надеюсь, это мне не понадобится), читала книжки. Собственно, я могу подойти к оператору, или как там называется эта девушка, которая сидит в окошке,  кассиру и спросить у нее имя и адрес человека, который перевел тете Люде деньги. Возможно, мне придется устраивать истерику (вот чего не любитель утраивать, так это истерик) или просто притворится девочкой с села, чтоб у них проснулась ко мне жалость.

Посмотрим, будем действовать по обстоятельствам.

Я подошла к зданию банка. Оно было большое, красивое и все выполненное под какой-то черный камень. Да, директор или кто там не стал изобретать велосипед, а дал банку то название, которое больше всего ему подходило.

Я зашла внутрь. И оглянулась по сторонам. Очень хорошо, что я оказалась такой дальновидной – вместо желто-красных юбочек и маечек, я надела темную длинную юбку и светлую блузку из льна. Пусть думают, что я деловая женщина.

Я еще раз осмотрела окрестности. Людей не так уж много, но все они, сразу видно, довольно состоятельные. Через каждые пять метро стоят секьюрити, или как сейчас они себя называют – специалисты по связям с общественностью. А, вон и мои кассирши-операторы. Ну что, пора действовать!

Я подошла к самой крайней слева кассирше, которая больше всего мне импонировала своим внешним видом: молодая, не такая уж стерва (по-моему) и она очень любит грызть колпачки от ручек. Она сидела в полуоборота, листая какой-то журнал.

Пытаясь изобразить походку деловой женщины, я доковыляла к оператору и спросила, протягивая ей квитанцию:

-Простите, вы не могли бы мне помочь?

Девушка тут же повернулась ко мне, и я увидела “Марина” на бейджике, который висел у нее на нагрудном кармане.

-Конечно, - во все зубы улыбнулась мне Марина. Вот как они здесь все любят своих клиентов, - дайте, пожалуйста, любое удостоверение личности с вашей фотографией.

Я порылась в своем бауле и выудила завалящийся там паспорт. Протянув его Марине, я сказала:

-Мне очень необходимо узнать, кто перевел деньки на этот счет, еще, желательно, бы адрес и…

-Но вы не Солонова Л.В., - удивленно прервала меня Марина, то и дело переводя взгляд на меня и на квитанцию.

-Я знаю, - ответила я, не понимая сути утверждения.

Улыбка девушки тут же сползла с ее лица, и мне представилась ее вторая, не самая лучшая половина.

-Мы не имеет права давать сведения о клиентах, - сухо проговорила Марина, смотря на меня в упор.

-Но, понимаете, клиент-то мертв, - начала я сопротивление, но Марина никак не отреагировала на мои слова.                   

-Мы не имеет права давать сведения о клиентах, - с такой же интонацией снова заявила кассирша.

-Нет, я понимаю, - опять возразила я, - но клиенту уже все равно, собственно говоря…

-Дима! – крикнула Марина куда-то вправо.

И тут как из-под земли возник еще один специалист по связям с общественностью. Специалист по имени Дима подошел ко мне и уставился на меня давящим взглядам. Я изумленно посмотрела на Марину. Та глядела на меня точно так же как этот Шварценеггер в камуфляжной форме.

Понятно, если я сейчас сама не удалюсь, мне с удовольствием помогут это сделать. Я собрала все свои моральные силы и, мило улыбнувшись Диме, развернулась и уже своей нормальной походкой направилась к выходу.

Выбравшись на свежий воздух, я первым делом нашла лавочку, стоящую неподалеку от “Черного Камня”.

Ну вот, подумалось мне, ничего не вышло. А чего я, собственно, ожидала. Для персонала банка все люди делятся на две категории: наши и чужие. Чего мне было надеяться, когда я “чужая”. Вот если бы я была “своей”, я уверена, мне бы сделали одолжение и что-нибудь шепнули. Но я не могу завести счет в этом банке. Нужна какая-то минимальная сумма. Наверное, долларов двести, а может и больше.  У меня нет таких денег. Что же делать?

Я сидела на лавочке, наблюдая за людьми, снующими туда-сюда. Какая милая девочка лет восьми выгуливает свою собаку неизвестной породы. Там мама катит коляску со своим бесценным ребенком. Вот идет симпатичный молодой человек, с пакетом, на котором написано “Все для Вашего компьютера”… Если бы Алиса была жива, мы бы тоже с ней где-нибудь гуляли…

Все для Вашего компьютера? Точно! Прямо в цель! Компьютер! У них там в банке наверняка полно умных машин, куда занесена информация обо всех клиентах, операциях и все прочее. Надо только добраться до компьютера, а потом – дело техники!   

Я бодро встала с лавочки и влетела в банк. Теперь мне нужно найти здесь того, кто занимается вербованием клиентов. Спросить, что ли? Только так, чтобы Марина меня не увидела и не позвала Диму, иначе меня сюда больше не пустят, и мне придется забыть идею справедливой мести.

Так, вон последняя слева сидит Марина, опять что-то листает. Значит, я пойду вправо. Я тенью проскользнула к последней в ряду кассирше.

-Здравствуйте, - вежливо сказала я девушке, - мне бы хотелось побольше узнать о том, как можно стать клиентом вашего банка.

-Конечно, - очаровательно улыбнулась кассирша мне в ответ, - видите вот ту дверь? – она указала ручкой направление, - пройдите, пожалуйста, туда. Там Вам все расскажут.

-Спасибо, - сказала я и незамедлительно последовала совету милой кассирши.

Я открыла дверь и увидела небольшой коридорчик. Пройдя его, передо мной снова встала еще одна дверь, на этот раз не такая помпезная. Я постучала и тут же вошла. Внутри я нашла еще одну молодую девушку, резво щелкающую по клавиатуре предмета, столь желанного мною – компьютера. Я улыбнулась, и ей, и себе – за удачную идею и примостилась в удобном кресле, которое стояло прямо перед столом девушки.

-Добрый день, - произнесла девушка с приторной улыбкой, меня зовут Юля, чем могу Вам помочь?

-Здравствуйте, меня зовут Ксюша, - начала я свою жалобную историю,  - пару лет назад я вложила все свои средства в один очень известный в Москве банк. Ну, знаете, весь такой богатый и красивый, - я сделала вид, что немного колеблюсь,  - я, пожалуй, не буду называть его имени….

-Конечно, - кивнула Юля.

-Ну вот, - продолжила я, рассматривая красивый маникюр моей собеседницы, - мне много обещали, так же как и всем клиентам. Обещали высокие проценты и другие преимущества хранения моих денег в этом банке, но получилось как обычно. Никаких высоких, и даже обыкновенных процентов я не получила, к тому же, мне повезло, что я успела забрать свои сбережения вовремя. Потому что банк недавно обанкротился, а у меня опять проблема – куда девать мои честно заработанные деньги. Я же не могу хранить их дома. Правда?

Юлина улыбка растянулась еще больше, и мне показалось, что у  этой девушки больше, чем тридцать два зуба.

-Да, Вы совершенно правы, - начала меня окучивать милая девушка Юля, - сначала нужно поговорить с людьми и специалистами, разобраться во всей системе определенного банка, получить точные отчеты о дивидендах и так далее. Но лично мы Вам можем гарантировать, что…Ой! Что с вами? Вам плохо?

Я сидела в кресле, вся синяя и зачем-то рылась в своей сумке.

-Таблетки…-прорычала я, колотя ногам об пол, - таблеток нет…

-Господи, Вы эпилептик?? – закричала Юля, оглушая меня своим возгласом.

-Да…Таблеток…срочно… - гаркнула я, все так же колотясь в кресле.

-Каких? – истерично крикнула Юля. По-моему, ей было страшнее, чем мне.

-А…., - я немного помедлила с ответом. Действительно, каких? – теремиоперетан.

-Щас! – успокоила меня девушка, вылетая из кабинета.

Я тут же подскочила с кресла и закрыла за ней дверь на шпингалет. Как это мило – так любить клиентов, что быть готовым достать ему любые таблетки. Даже те, которых не существуют в природе. А я, мне кажется, просто молодец! Сыграла роль эпилептички, как Мерил Стрип. Узнай о моем дебюте в Академии Киноискусств, тут же бы дали Оскар или что там у них обычно дают. Если разобраться, ну так уж это и сложно – просто задержать дыхание на несколько минут, посинеть, а потом дергать конечностями до одури. Все-таки, не плохо получилось. Жаль, никому об этом не расскажу.

Я мигом села за стол Юли и стала водить мышкой по экрану.

Может, я и не хакер, но в компьютерах разбираюсь. Мне его подарили родители когда мне было одиннадцать лет, так что у  меня довольно большой стаж игр и прочих дел на “железяке”. Итак, что у нас тут? Обыкновенная папка в Windows 2000, которая называется “База данных”. Кликаем на нее 2 раза. О, вот и список. Поиск: найти Солонова Л.В. Как это замечательно, что Солоновых оказалось всего две. Причем одна из них В.С., а другая – Л.В. То, что надо.  Так, вот я и нашла записи о счетах и переводах тети Люды. Надо же, деньги приходили к тете Люде каждый месяц, то есть последние семьдесят три месяца. Это сколько? Около шести лет? Суммы всегда варьируются: от двух тысяч у.е., до шести тысяч у.е. Последний перевод как раз и содержал такую сумму. Странно все это, но об этом потом. Так, от кого приходили деньги? Вижу счет. Найти: номер счета такой-то… Вот! Деньги переводил некто Власов Сергей Федорович. Личная информация: дата и год рождения, профессия, домашний адрес, адрес офиса. Так, у нее тут принтер включен? Включен. Печать!

Притер бесшумно выплюнул мне бумажку. Как только я взяла бумагу в руки, в кабинет начали бешено стучать по двери.

-Откройте! Мы Вам таблетки нашли! Откройте!

Я различила голос Юли, но там была не только она. Они что, всем банком мне препараты искали? Я быстро засунула бумажку в сумку и опять задержала дыхание.

Подойдя  к двери, я снова приготовилась играть. Я отодвинула шпингалет и открыла дверь нараспашку. За ней стояло несколько девушек и парень в белом халате. Господи, эскалопа притащили! Как мило!

 -Вот! - крикнула Юля, на лету суя мне в рот пару таблеток.

Я, сопротивляясь ее желанию помочь, упала на пол. Юля повалилась на меня.

-Все! Совсем зеленая, - высказал парень свой диагноз, - сейчас окочуриться прям здесь!

Девушки, что стояли рядом, истошно завизжали, а парень снял со своей головы колпак, словно уже мысленно был на моих похоронах. Юля точно не хотела, чтобы я умерла на ковре в ее кабинете и зверски пыталась засунуть мне в рот горсть разноцветных таблеток. Я пыталась сказать ей, что это вовсе не обязательно, но, видно, Юля в детстве очень любила бороться. Я не была настолько сильна, чтобы скинуть ее с меня, а мой рот должен был быть закрытым, иначе Юля не поленилась бы засунуть туда все таблетки. Я то и дело мычала, пытаясь подать ей сигнал, но все было без толку.  

-Веня! Почему она упирается? - крикнула Юля стоящему рядом эскалопу.

-Так у нее предсмертные судороги, - констатировал Вениамин, наблюдая за нами.

Мне стало понятно, что, чем больше я буду упираться, тем больше на меня будет давить Юля и поэтому я тот час же перестала сопротивляться.

-Ой! - удивилась Юля, все еще сидя на мне верхом, - никак померла?

-Нет! Я еще живая! - гаркнула я, разозленная тем, что моя смерть будет их беспокоить лишь потому, что я "окочурилась" у них в банке.

Юля изумленно слезла с моего тела, а девушки и Веня уставились на меня, словно я черт из преисподней. Я быстро встала, отряхнулась, взяла сумку и громко сказала:

-Искренне благодарю всех, кто пытался мне помочь. У меня бывают приступы, но они очень скоро проходят. Сейчас мне пора, но я обещаю, что позвоню вашему начальству и проинформирую его о том, какие доблестные сотрудники работают в этом банке. Спасибо Товарищи!

Мне оставалось только салютовать и расцеловать всех по-отечески, словно Брежнев, но этого я делать не стала. Я с гордо поднятой головой дошла до двери, и уже на выходе добавила:

-Когда Вы, Юля, вышли, дверь захлопнулась из-за сквозняка. Окно-то открыто.

Юля и все остальные смотрели на меня так, будто моя кожа была ярко изумрудного цвета,  - вперемешку с удивлением и недоверием.

Я резко развернулась и быстрым шагом направилась к выходу, пока они не обнаружили, что все окна в кабинете Юли наглухо закрыты.

ГЛАВА 6

Я шла по тротуару, недалеко от своего дома, вся терзаемая сомнениями и тяжелыми думами. Оказывается, вот на какие деньги Алиса каждый год ездила в Восточную Европу летом, и вот почему у нее постоянно была хорошая обувь каждый сезон. Можно еще много вещей припомнить, которые наверняка были куплены как раз на деньги, переведенные на счет Людмилы Викторовны.

Я медленно брела вдоль шоссе и тут увидела на горизонте магазин «Зевс». Превосходный супермаркет, где в продаже были не только продукты, но и всякие другие товары. Я сегодня как раз дала себе задание купить чего-нибудь домой, иначе Миша достанет еще какое-нибудь биологическое оружие в лице овощей с грядки и станет меня ими потчевать.

Зайдя в «Зевс» и взяв корзинку для продуктов, я пошла по рядам, собирая все, что попадалось мне на глаза. Помидоры, огурцы, капуста, лук…Зачем все же тете Люде был счет? Она не хотела хранить деньги дома? А знала ли Алиса обо всем этом? Ведь какая-то часть денег, даже наверно, большая их часть, была потрачена именно на Алису. Подруга ни разу об этом не рассказывала. Это, конечно, не столь удивительно. Это личная, я бы даже сказала, интимная информация, но Алиса рассказывала мне такое, чего никогда бы не рассказала своей матери. В общем, утверждать я ничего не могу. Знала Алиса о счете или нет – это теперь вряд ли выяснишь.

Я сосредоточилась на корзинке. Вроде, забита до отказа, но мне еще нужна зубная паста. Тюбик в ванной почти на исходе, а нас теперь двое. Нужен еще один. И, пожалуй, было бы неплохо купить мыла. Где тут промышленный отдел?

Но кто мог переводить деньги? Зачем это ему? И кто он вообще такой?

Я вытащила бумажку из сумки и прочитала ее в третий раз. Власов, Сергей Федорович. Власов…Первый раз слышу.

Лично мне кажется, что деньги играют во всем этом не последнюю роль. К тому же, здесь явно присутствует что-то похожее на тайну. Надо будет поговорить с Сергеем Федоровичем. В банке, скорее всего, еще не знают о смерти Людмилы Викторовны. Плюс, деньги будут положены на ее счет только через месяц. Так что я спокойно могу сойти за гонца, который принес плохую весть. А заодно и поинтересоваться, что вообще такое творилось у тети Люды с этим Власовым.

Здесь сказано, что Сергей Федорович является генеральным директором фирмы «Лаурен». Я внезапно остановилась. «Лаурен» - крупная компания, которая занимается недвижимостью. Да мало найдется в Москве людей, которые не знают это название! Рекламные щиты этой фирмы стоят на всех улицах и дорогах нашего города.

Значит, он директор, причем генеральный. Раз так, не буду я его беспокоить на работе. Не хочется мне дополнять напряженную атмосферу, наверняка царящую там.  Лучше придти к Сергею Федоровичу домой. Посидеть, чаек попить и все в таком духе. Думаю, нынче генеральные директоры освобождаются часиков в пять. Но это не проблема. Дождусь вечера, позвоню и спрошу Власова. Вот я выяснится, дома он или нет.  Гениальнейший план.

Я задумчиво встала в очередь в кассу, все еще не сводя глаз с бумажки из банка. Через несколько минут я уже была у кассирши, все еще в прострации. Кассирша с бейджиком «Елена» спокойно вытаскивала мои покупки на свой специальный стол и «пикала» ими, а я следила за ее незамысловатыми движениями. Тут я заметила что-то не-то.

-Подождите, это не мое, - вежливо сказала я, указывая на голубую упаковку неизвестно чего.

-Как это не ваше? – нахально спросила меня кассирша Лена.

-Я не помню, чтобы я это покупала, а что это вообще такое? – я взяла упаковку из рук Лены и поднесла ее к глазам. Господи! Презервативы «Love & Care. 10 штук в одной упаковке».

-Это точно не мое! – уверено произнесла я.

-Послушайте, девушка, - тем же тоном сказала кассирша, - я взяла это из вашей корзины. Так что это ваше!! 

-Да нет же! – с жаром воскликнула я, - я не пользуюсь презервативами!

-Даже если сильно захотели бы им воспользоваться, у Вас бы не получилось, -  услышала я сзади.

Когда я обернулась, вся очередь корчилась в смехе от подлой шутки, которую произнес какой-то остроумный шутник.

-Короче, берем или нет? -  нагло спросила Лена, вертя упаковку в руках.

-Давай, бери! – раздалось у меня за спиной, - в хозяйстве вещь нужная…

-Девушка! Не задерживайте очередь!

Я окинула злым взглядом, всех, кто стоял сзади меня, и прошипела кассирше:

-Беру. Все беру. Сколько хоть он стоит? – спросила я и тут же пожалела.

Лена начала рыться в своем столе и пробормотав «нету прейскуранта», во всю глотку крикнула куда-то влево:

-Валя!

Из отдела нижнего белья выглянула женщина лет тридцати со смешной стрижкой на голове.

-Валь! Сбегай в бухгалтерию, посмотри по прейскуранту товар, номер 98584… Презервативы, в общем.

-Хорошо, - крикнула Валя в ответ и куда-то девалась.

Я стояла красная, словно обоженные ступни Миши и хотела провалиться сквозь землю.

-Лена! Тут много марок, какая именно? – раздался голос Вали из какого-то неопределенного места.

Все покупатели тут же повернули головы в мою сторону, жаждая услышать предпочитаемую мною марку и увидеть окончание концерта.  Я выхватила упаковку из рук кассирши и начала возить ею по сенсорному экранчику, откуда должно было раздаться «пи».

-Эй! Девушка, это моя работа! – обиженно завопила Лена и отобрала у меня упаковку, - с Вас – 489, 39 копеек.

Я вытащила пятисотрублевую купюру, взяла пакеты и быстро направилась к выходу.

-Стойте! Девушка с презервативами! Вы забыли Вашу сдачу! – крикнула мне Лена.

Подавитесь вы вашей сдачей и вашими презервативами, пронеслось у меня в голове.

-Опробовать не терпится, - услышала я, уже выбегая из «Зевса».

Ну все! Больше меня в этом магазине никогда не увидят. Может быть, я и вправду взяла что-то лишнее, так нет, чтоб помочь покупателю, его обязательно надо позорить. Что за люди, в самом деле?

Я переступила порог своей квартиры, с грохотом поставила тяжелые сумки на пол и радостно вздохнула. Неужели, я дома, в своей крепости, где надо мной не будут издеваться и пихать в рот всякие таблетки.

-Привет, - высунулся из кухни Миша, - как там на улице?

-Восхитительно, - загробным голосом ответила я,  - вот, разбирай продукты.

-Хорошо, - кивнул гость и кинулся к сумкам, - я как раз картошечку варю, а кроме нее одной дома почти больше ничего и нету. Я бы сходил за продуктами, но…

-Значит так, Михаил…- прервала я его, вытирая пот со лба, - как по батьке-то?

-Виссарионович, - удивленно ответил Миша.

-Хорошо. Значит так, Михаил Виссарионович, - я на секунду задумалась. Какое-то до боли знакомое отчество, - Вы тут у меня как бы в гостях и все такое, поэтому продукты  - это моя забота. Но вот если тебе нравится готовить, и у тебя это неплохо получается, я готова предоставить тебе возможность готовить для нас, любимых. Что скажешь?

-Э…, - протянул Миша, - ну дык… ладно.

-Вот и славненько! – хлопнула я в ладоши и побежала в ванную, не забыв взять с собой халат.

Через пятнадцать минут я  сидела на кухне, наблюдая за Михаилом, который в свою очередь выполнял свою часть нашей сделки, а именно готовил нам поесть, параллельно выкладывая продукты в холодильник. Как приятно осознавать, что в ближайшее время готовка – не моя забота.

-Ксюш, а что это, - Миша вытащил из пакета ненавистную голубую пачку.

-Это…, - заколебалась я, - это бинт. Эластичный. Убери в аптечку.

Не могла же я начать урок полового воспитания. Я не могу и не хочу объяснять такие вещи. Я уверена, Михаил знает основы предмета, но вот такие штучки для него, наверняка, что-то новое.  

Итак, чтобы не забыть и ничего не пропустить. Сейчас ровно час тридцать восемь. До пяти еще уйма времени, и я могу ненадолго расслабиться и заняться чем-нибудь наименее опасным для общества, чем нахождение трупов.   

-Миша, - протянула я, жуя печеньку, - а ты первый раз в Москве?

-Третий, - гордо ответил гость, оборачиваясь на меня, - еще был пять и восемь лет назад. Мы сюда к родственникам ездили. К родителям Лили.

-Понятно. А зачем тебе сюда понадобилось выбираться в третий раз? Если это, конечно, не секрет?

-Так я в институт хочу поступить! Инженерский или строительный.

Я совсем не ожидала услышать подобный ответ и чуть не подавилась печенюшкой.

-В институт? Зачем? Я думала, ты живешь в Уткине? - посыпались из меня вопросы.

-Ну да, - сказал Миша, нарезая огурцы кубиками, - но ведь не всегда же мне там околачиваться! Я, конечно, люблю свой дом, и соседей, и речку за долиной. Но я не хочу оставаться там навсегда. Я хочу получить хорошую профессию, чтоб зарабатывать много денег. А потом поехать путешествовать. И обязательно увидеть статую Иисуса в Бразилии и Египетские Пирамиды.

Я улыбнулась. Так вот оно что. Миша просто хочет увидеть мир, поступление в институт не цель, а всего лишь средство осуществить Мишины мечты. Наверняка, мечты раннего детства!

-Ясненько, и как же ты собираешься поступать? На каких условиях?  

-Ну я еще не знаю, - ответил гость, возясь с помидорами, - я звонил по телефону, но мне сказали, что пока еще ничего не известно, но скоро будет. Через пару дней. Наверное, выберу заочную форму. А может, и очную. Все будет зависеть от того, дадут мне общежитие или нет. Но в институтах мне ответили, что это очень трудно – выбить комнату в общежитии. Я, конечно, попытаюсь, но нельзя на это сильно надеяться.

Я уважительно посмотрела на Мишу. Это ж надо! Приехать в город, где бывал всего два раза, где почти никого не знаешь, иметь строгую задачу как угодно поступить в институт (даже не важно, какой) и тем самым совершить то, что всегда было в его самых смелых мечтаниях! Молодец Миша!

Тут-то у меня, в первый раз за много времени, проснулась совесть, которая спала глубоко в недрах моего сознания.

-Знаешь, Миш, - сказала я, принюхиваясь к тому, что там готовит собеседник, - ты третий раз в городе. Скорее всего, понятия не имеешь, сколько в Москве интересного и удивительного. Тем более, для приезжих. У меня все равно сейчас каникулы, и когда я не занята кое каким своим делом, я с удовольствием могла бы тебя сводить куда-нибудь на экскурсию. Что скажешь?

Миша повернулся ко мне и по-собачьи восторженно посмотрел ко мне в глаза.

-Ой, Ксюша, это было бы просто замечательно! Я не хотел тебя отвлекать, но мне бы так хотелось все здесь посмотреть…

-Ну так куда хочешь? – проснулась во мне тяга к педагогике, и я, ощущая себя самым добрым преподавателем в мире, начала перечисление, - выставки картин, скульптур, театр, Арбат…

-А можно, в кино? – наивно спросил Миша, не отводя от меня своего щенячьего взгляда.

Я запнулась. Действительно, чего это я про какие-то театры? Миша не видел самого большого достижения человечества после интернета и скотча! Это надо срочно исправить!

-Конечно! – заверила я гостя, - только не сегодня. Сегодня я занята. А вот завтра можно. Я залезу на сайт «России» и других кинотеатров и посмотрю, что идет. Договорились?

Миша улыбнулся так, что у меня перехватило дыхание. Вот увидела бы Жанка из 514 группы, с кем я пойду в кино, наверняка бы сжевала свою юбку за триста долларов от зависти. Зачем мне юбка за триста баксов, когда у меня, хоть и не надолго, будет такой кавалер. И никому не обязательно знать, что это всего лишь знакомый-постоялец–брат Лильки.

Наконец-то на столе появилось картофельное пюре со свежей зеленью и салат с помидорами и огурцами, залитый подсолнечным маслом, обычно во всех кафешках именуемый как «Летний». Я взяла ложку и, отбросив все хмурые мысли, принялась за угощение.

ГЛАВА 7

Я отложила «Властелин Колец» и в пятнадцатый раз посмотрела на будильник. Семь ноль шесть. Пора звонить. Во второй раз, потому что когда я звонила в полшестого, дома еще никого не было. Я удобно села на диване по-турецки, взяла ценную бумажку из банка и набрала номер.

-Внимательно, - раздался строгий голос на том конце.

-Сергей Федорович? Здравствуйте, это Ксения Радужная, - вежливо начала я, - я бы очень хотела с Вами поговорить…

-У вас есть мой рабочий телефон? – прервали меня.

-Да, но…

-Я Вас очень прошу позвонить мне завтра с двух часов после обеда. Я буду на работе. Не хочу обсуждать дела и проблемы фирмы дома. Всех благ.

Из трубки понеслись короткие гудки. Вот это настоящий генеральный директор. Ему не интересно кто вы, что вы, зачем звоните, главное, что ему не хочется сейчас разговаривать. Нет, он будет со мной разговаривать! Ксения Радужная хоть и не гендиректор, но очень упертый человек!

Я снова набрала номер и приготовилась к бою.

-Внимательно, - услышала я уже знакомый баритон.

-Сергей Федорович, не бросайте трубку, - взяла я быка за рога, - я Вам тут не в гости на чай напрашиваюсь…

Хотя чего это я вру?

-У меня к Вам чрезвычайно серьезный разговор насчет Алисы и Людмилы Викторовны Солоновых.

-Знаете домашний адрес? - тут же отреагировал голос.

-Да.

-Жду.

Власов положил трубку, а я кинулась к шкафу. Одевшись, я вышла в прихожую, заглянув к Мише. Он сидел на диване, листая журналы и краем глаза смотря MTV. Вот это уже лучше. Пусть почувствует себя настоящим городским человеком, а не фермером Джеком.

-Миш, я уйду на пару часиков. Ты тут не скучай, - проговорила я ангельским голоском.

-Не буду, - заверил меня Михаил, - скоро «Планета Земля» начнется. Это моя любимая передача.

Я улыбнулась будущему Конюхову и  незамедлительно отправилась навстречу своему приключению.

На улице, все еще сжимая бумажку в руках, я размышляла, каким же транспортом мне отправится. Неудивительно, что Власов жил в одном из самых престижных районах Москвы, и до этого района мне пришлось бы ехать около часа, и, возможно, даже с пересадками. Я не знала точно расположение дома директора и рисковала вообще заблудиться и не попить чаек сегодня у него дома. Придется опять раскошеливаться на такси. Хоть и дорого, зато и нервы целы, и время сэкономлено. Где тут у нас ближайшая машина-такси?

Я села на заднее сиденье и считала адрес с бумажки. Шофер кивнул и завел своего железного коня. Я барабанила пальцами о дверную ручку и размышляла о том, как лучше рассказать Власову, как обстоят дела. Я ведь даже не знаю, кем он приходится Алисе и тете Люде. Вначале надо это выяснить, а потом, смотря, кто он им такой, уже и все поведать. Припоминается анекдот на эту тему: «Все, у кого есть родители, шаг вперед. А ты, Сидоров, куда прешь?» Нет, так, конечно, нельзя.

Шофер остановился и повернулся ко мне. Я посмотрела на часы – всего около сорока минут. Неплохо.

Я вышла, расплатилась с водителем, и пошла на поиски дома. Найти его оказалось не так уж и трудно. Видно, здесь не стали следовать старинной русской традиции не писать номера домов на их боках. Это радует.

Я предположила, что квартира моего первого свидетеля находится именно во втором подъезде слева, и зашла в ухоженную дверь. В глаза ударил яркий свет от красивой лампы на потолке, а сразу передо мной,  на первом пролете располагалась кабина с тонированными стеклами.

Стараясь двигаться очень тихо, как кошка перед прыжком на жертву, я попыталась пройти мимо кабины прямо к лифту.

-Девушка, - услышала я, - простите, Вы к кому?

Я тут же развернулась и увидела, что из кабины вышел здоровенный амбал, на чьей груди была вышита гордая надпись «Охрана». Что-то в последнее время везет мне на таких вот Гераклоподобных стражей.

-Так…я…к Власову я, Федору Сергеевичу, - проблеяла я, словно коза. Не люблю таких типов. От одной мысли, что они тебя одной левой могут превратить в растение, у меня сразу все мысли в голове путаются.

-Подождите секунду, - строго «попросил» охранник и зашел обратно в свою тонированную крепость.

А почему у нее тонированные стекла? Наверное, это чтобы охранник мог заниматься там чем угодно. Ну там, спокойно есть, пить, спать… Если им положено спать. Очень конструктивно. Он видит вас, а вы его нет, пока страж сам не выйдет наружу и не покажется вам на глаза.

Пока я размышляла о плюсах тонировки и незапланированном сне, охранник опять вышел ко мне.

-Можете идти, Сергей Федорович ждет, шестой этаж, - отчеканил амбал и снова скрылся в своем непрозрачном убежище.

Легко вздохнув, я забралась в лифт со спокойной душой. Ну вот, с первого раза получилось!               

Выйдя на шестом этаже, я нашла нужную квартиру. Дверь открыли сразу же, и предо мной предстал мужчина лет сорока шести, с темными волосам с проседью и пронзительными карими глазами. Любая профессия откладывает отпечаток на человека. Вот и этот теперь всех воспринимает как промышленных шпионов. Власов все еще был в деловом костюме.

Я вошла в его квартиру и подавила в себе возглас восхищения. Неужели у нас могут делать такие евро-ремонты? Воистину, я готова стать генеральным директором, ради того, чтобы жить в такой квартире.

-Идите за мной, - сурово проговорил, или лучше сказать, приказал Власов, и я засеменила за ним по бескрайним коридорам. Мы зашли в просторную комнату, где стоял большой стол с компьютером, телевизор и много книг на полке. Кажется, это был кабинет. Не очень-то похоже на кухню с чаем.

-Присаживайтесь, - командным тоном произнес Сергей Федорович, указывая мне на кресло, - вы говорили, что разговор касается Солоновых. В чем дело?

-А Вы не догадываетесь? – хитро спросила я, надеясь, что сумею его подловить.

-Нет, - отрезал Власов, смотря на меня холодными глазами.

Я решила раскрыть карты.

-Я – близкая, наверное, даже лучшая подруги Алисы, ну и Людмилу Викторовну хорошо знаю, конечно. Пару недель назад  мы с Алисой решили поехать за город, отдохнуть. Экзамены кончились и мы вспомнили про поездку. Она была намечена на первое число. Поэтому я пошла к Алисе домой. Вместе мы должны были поехать на вокзал…

-Время, - деловито постучал Власов пальцем по циферблату своих наручных часов.

Нет, ну какая наглость! Я тут ему, можно сказать, душу изливаю, а он мне на время показывает. Ну ладно. На тебе, генеральный директор!

-Я пришла в квартиру Алисы, а она оказалась убита. А на следующий день я нашла Людмилу Викторовну, тоже мертвой.

Я замолчала и вгляделась в лицо Власова. Оно почти не изменилось, только глаза стали какими-то отрешенными.

-Алиса мертва? – глухо спросил Власов, сползая со стула.

-Да, я хотела поделикатнее, но Вы меня прервали, - попыталась я оправдаться.

-Алиса мертва, - еще раз произнес Сергей Федорович и опустил голову. Не шевелясь, он просидел около минуты. Я тоже сидела как памятник, не зная, что предпринять. Уже можно расспрашивать или еще рано? Может, еще подождать? Пусть свыкнется с мыслью, что…

-Кажется, Ксения? – подал голос Власов.

-Да.

-Вы были хорошими подругами?

-Ну да,  самыми лучшими, - повторила я свои слова.

-Она была счастлива перед тем, как… - Власов тяжко вздохнул и еще больше опустил голову, обхватывая ее руками.

-Я не… - я вовремя опомнилась, - да, конечно, у нее была прекрасная мама, много друзей. Она могла позволить себе все, что хотела. Несомненно, она умерла счастливой.

Я подсела на пол к Власову и посмотрела на него снизу вверх. Какая же ты сволочь, Ксения Романовна! Так обойтись с человеком! Прощенья тебе нет!

-Сергей Федорович, - тихо обратилась я к директору, - Я уже поняла, что Алиса была Вам дорога, и тетя Люда, конечно, тоже. Но не могли бы Вы мне все рассказать? Знаю, сейчас не время, но чем быстрее я узнаю больше полезной информации, тем скорее смогу найти того, кто лишил Алису и Людмилу Викторовну жизни.

Власов поднял на меня отрешенные глаза. Наверняка он слышал все мои слова, но не понял ни одного из них.

-Сергей Федорович, помогите мне, - решила я не сдаваться. - Кем Вам приходилась Алиса Солонова? 

Но директор сохранял молчание как матерый разведчик.

-Она не Солонова, - еле слышно протянул Власов через несколько минут, когда я уже отчаялась узнать хоть что-то новое.

-А кто? – глупо спросила я,  не понимая, о чем идет речь.

-Алису удочерили, - ответил Сергей Федорович, и его глаза опять стали холодными и пронзительными.

-Нет, - заверила я директора трясущимся голосом, - Вы ошибаетесь. Алиса дочь Семена Игоревича и Людмилы Викторовны Солоновых…

-Это Вы ошибаетесь, - уверенно сказал Власов, глядя на меня.

Я отползла от него на четвереньках и села на предложенное мне ранее кресло. Наверное, вид у меня был ужасно изумленный, раз Власов решил все разъяснить получше:

-Солоновы удочерили Алису, когда ей было полтора месяца от рождения. Они переехали в новый район, где никто бы не смог показывать на девочку пальцем и кричать «Детдомовская». Солоновы растили и любили девочку как свою собственную дочь, это большой подвиг. Но факт есть факт: Алиса не их биологический отпрыск.

-А чей? – с какой-то глупой интонацией спросила я, теперь настала моя очередь сидеть с отрешенным взглядом.

-Теперь, наверное, можно рассказать, если Вы говорите, что это поможет найти…- Власов еще раз тяжело вздохнул. – Алиса была дочерью Анны и Андрея… Костыря Андрея Степановича. Знаете такого?

Мне стало еще хуже: Костырь А.С. – депутат городской Думы, известный бизнесмен. Насколько я помню газетные сводки, у него несколько очень прибыльных магазинов, пара коттеджей за городом, и все остального, что сейчас присуще иметь богатому человеку.

-Но как? Почему он отдал Алису? Алиса не знала про него? Почему деньги переводили Вы?

-Тихо, тихо, - остановил Власов мой поток вопросов, - Алисы была внебрачным ребенком. Андрей любил девочку, но не мог взять ее к себе. Семья все-таки, - пытался оправдаться за депутата гендиректор, - Алисе, естественно, никто ничего не говорил. Зачем ей это было знать?

Я сердито кивнула. Да уж, действительно, зачем ей было знать, что ее отец – холодный и беспринципный тип, который ради своей репутации отдал собственного ребенка на воспитание в другую семью.

-А деньги? – Власов немного помолчал, - деньги переводил я, потому что мы с Андреем были лучшими друзьями. Может быть, такими же, как и Вы были с Алисой. Андрей не мог рисковать, поэтому сумма отправлялась с моего счета. Ведь хотя друг отдал девочку, он все же ее очень любил и не хотел, чтобы она хоть в чем-то нуждалась. Сначала, когда банков еще не было, деньги передавал лично я в руки Людмиле Викторовне. А потом, когда банки стали привычным делом в нашей жизни, я открыл счет на имя Солоновой. Насколько я знаю, она ни рубля не потратила на себя, все только на Алису. Людмила Викторовна была хорошей женщиной и великолепной матерью. Это точно.

Я сидела в кресле, а мои мысли носились внутри головы как бешеный вихрь. Боже мой, Алиса не та, кем я ее считала все эти годы. И что теперь делать? Из чего исходить?

-Сергей Федорович, наверное, Вам придется сообщить эту кошмарную новость настоящему отцу…

-Нет, не придется, - повертел головой Власов, - Андрей в реанимации. Около четырех дней назад друг попал в жуткую аварию. Сильно ушиб голову. Вначале был еще в слабом сознании, а теперь в коме. Состояние его критическое. Никто не надеется, что Андрей поправится.

Я смотрела на Власова, который пытался сдержать свои скупые слезы. Да, Костырь и гендиректор уж точно были самыми близкими друзьями, раз Сергей Федорович так переживает. Наверное, больше чем жена самого Костыря.

Раз так, больше вопросов нет. У меня уже мозги закипали от всего того, что было сказано. Надо уходить и выбираться на свежий воздух. Хотя бы относительно свежий.

-Сергей Федорович, я пойду, - сказала я, поднимаясь с кресла, - спасибо за все, что Вы мне рассказали. Клянусь, это никогда никому не станет известно. Их моих уст, по крайней мере.

Власов кивал в такт моей речи, устремив свой рассеянный взгляд куда-то в окно.

-Да свидания, - попрощалась я, пятясь из кабинета, - не провожайте меня, я сама найду выход, надеюсь…

Я вышла из кабинета и пошла обратно к двери, пытаясь найти запомненные мною ориентиры. Немного поплутав, я все же вырвалась в подъезд и беспрепятственного прошла мимо охранника. Наверное, у него как раз был незапланированный сон.

Уже сидя в такси и возя пальцем по стеклу, я размышляла над словами Власова. Пока я не вижу никаких огромных тайн. Одни лишь семейные. Костырь – деловой человек, депутат гор думы, ну когда родилась Алиса, он еще не был депутатом, но все же и в те времена репутация шла далеко впереди человека. Андрей не мог взять дочку к себе, но и совсем отказать от нее – тоже. Вот и решил бизнесмен быть вдалеке и одновременно близко к Алисе. Найти хороших родителей и передавать им деньги, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед маленькой девочкой, по моему мнению.

Думается мне, начать надо с семьи Костырь. А там уж разберемся, как действовать далее. К тому же у меня нет других идей на этот счет…  

Я ощутила легкий толчок и вылезла из такси.

Но должно же быть что-то, что я или Власов упустили. Что-то…

-Миша! – крикнула я из прихожей, - это я!

-Привет, - выглянул Миша из своей комнаты, - ну как?

Я уставилась на гостя – что «ну как?». Ах, да! Кино! Совсем забыла!

-Я думаю, что можем пойти прямо завтра, - возвестила я по дороге к себе.

-Круто! – услышала я в ответ, и сама себе улыбнулась. Новое городское словечко, мелочь, а приятно.

Я взяла полотенце и направилось в душ, посмотрев перед тем на будильник. Двенадцатый час.

Я открыла холодный кран и встала под прохладные струйки.

Что мне нужно сделать, так это разузнать про Костыря. Найти информацию о том, когда он родился, где, место работы, домашний и рабочий телефон, узнать о его семейном положении, в конце концов. А нынче теперь такое можно сделать, если хорошенько посидеть в интернете.

Елы-палы! У меня же кончилась карточка! Придется ждать до завтра, потому что сейчас я точно никуда не побегу. Вот пойдем с Мишей в кино, и по дороге наверняка попадется какой-нибудь киоск с прессой и карточками для интернета. А на сегодня мне уже хватить пищи для ума. Надо пойти поспать – дать своему организму шанс успокоиться и привести в порядок нервную систему.    

Я закуталась с легкое одеяло и уже хотела подумать о чем-нибудь приятном, как тут меня осенило.

А где же мать Алисы? Если  Костырю только и оставалось, как придумать, куда «спихнуть» Алису, значит, мать не хотела или не могла оставить дочку у себя. Ведь так, получается? Может быть, настоящая мать Алисы куда-то уехала, сбежала. А может, она сошла с ума, и теперь мстит. Поэтому и убила Алису и тетю Люду. А, возможно, даже подстроила катастрофу Андрею.

Я так разволновалась, что мне стало жарко, и я скинула одеяло.

Нет, не получается. Зачем же убивать собственную дочь? Ведь она не виновата, что ее забрали у матери…

Что за бразильский сериал я придумала? Еще только пришельцев, которые кого-нибудь похитили, не хватает. Здесь не должно быть домыслов и всяких там выдумок. Очень неосмотрительно было с моей стороны переключиться на Андрея, а про Анну забыть. Завтра утром я опять отправляюсь к Власову и спрошу про биологическую мать Алисы. Если уж он не знает ее судьбы, в чем я очень сомневаюсь, хоть полное имя мне ее назовет.

Я перевернулась на другой бок и, довольная своей новой идеей, заснула.

Будильник вновь прозвенел ни свет, ни заря в десять утра. Я печально встала с дивана и побрела в ванную.

Через полчаса одевшись, поев и окончательно собравшись, я взяла бумажку, написала: «Миша, не переживай, я скоро приду. Собирайся в кино. Ксюша» и положила ее на комод в прихожей. Хм, подписываться было и не обязательно. Тут же больше никто не живет. А, ладно.

На улице мне снова захотелось поймать такси, но если пойдет таким манером, мне придется занимать денег у соседей. А это – не вариант.

Я спустилась в метро и получила еще час столь любимого мною сна.  Теперь я знаю куда ехать и мне не обязательно вскакивать каждую остановку и спрашивать местных, долго ли мне еще ждать своего выхода.

Я шагала к Власову, раздумывая над тем, как мотивировать мое желание узнать полное имя и дальнейшую судьбу матери Алисы. Вчера у гендиректора был шок, или что-то вроде этого: он на самом деле вроде как любил Алису, и ему было трудно осознать, что ее больше нет. Но сегодня он мог сожалеть обо всем, что было сказано вчера. Возможно, Власов даже не пустит меня на порог или просто скажет, что занят и у него нет для меня лишнего времени. Видимо, опять придется становиться наглой и напористой.

Я вошла во внутренний двор дома Сергея Федоровича, и меня поразило число милицейских машин и самих милиционеров во дворе. Может, они что-то обследуют, или здесь сегодня всегородской слет милиции? Черт их знает…

Глазея на работников нашей доблестной службы, снующих по всему двору, я твердой походкой шла к подъезду Власова.  

-Стоять, гражданочка, - рукой преградил мне путь появившийся ниоткуда сотрудник милиции. На вид, лет ему было около двадцати. Его молодое лицо покрывали яркие веснушки. - Вы тута живете?

-Нет, - честно ответила я.

-А зачем тогда крадетесь? – спросил сотрудник, хитро прищуриваясь.

-Я не крадусь, я иду, – обиженно произнесла я, надевая сумку на другое плечо.

-А к кому? – каверзно сказал веснушчатый.

-К Власову, Сергею Федорови…

-Саныч, - довольно произнес сотрудник в рацию, не дослушав меня, - тут у нас девушка к трупу пришла.

Я резко отшатнулась от веснушчатого. К трупу?!

-Куда ее? – интересовался сотрудник у своего коллеги. Рация что-то прохрипела в ответ, - вон туда проходите, гражданочка, - указал мне веснушчатый рацией на милицейский фургончик.

Я как робот пошла к машине. Только дотронувшись до передней двери, надо мной раздался бас:

-В фургон!

От неожиданности я отпрыгнула назад и посмотрела на обладателя столь «красивого» голоса. Надо мной высилась гора мышц, обтянутых милицейской формой.

-Я сказал, в фургон!

Я засеменила туда, куда мне было сказано, и залезла внутрь машины. Меня тут же закрыли на все мыслимые и не мыслимые замки, и машина тронулась с места.

Божиж мой! Дожили, меня уже как преступницу везут в каталажку, или как это у них называется? Обезьянник? Без суда и следствия, сразу же в тюрьму. Мама, я хочу домой! 

Слезы начала капать сами собой, а я, жалея и себя родимую, и Мишу, за то, что не свожу его сегодня в кино и вообще никогда больше его не увижу, как и дневного света, стала рыться в сумке, чтобы найти платок. Я вытащила матерчатую салфетку, и утирая поток слезных капель,  вспомнила, что это платок Артемьева.

Чтоб они все провалились, Холмсы чертовы!

Поплакав еще какое-то время, я почувствовала, как машина остановилась. Двери фургона раскрыли, а меня под ручки куда-то повели. Я дальновидно не сопротивлялась и не обзывалась, чтоб потом на суде (если он, конечно, еще будет) я могла утверждать, что не оказывала сопротивление аресту.

Наконец-то я стала узнавать стены и желтые облупившиеся потолки. Если не ошибаюсь, сейчас я в третий раз встречусь с обладателем платка, который находится у меня в руке.

Мы дошли до кабинета и меня втолкнули внутрь, плотно закрыв за мной дверь. В душном кабинете все также стоял стол, неудобный диван и милая столетняя тумбочка у двери. За любимым дубовым столом по привычке сидел мерзкий тип, а Артемьев находился на диване, по-прежнему смотря на меня с жалостью.

Курчаков молча указал мне пальцем на диван. Я осторожно, без лишних движений, последовала его приказу и села недалеко от Ильи Павловича.

-У Вас до сих пор мой платок? – растрогавшись, будто он моя родная бабушка, спросил Артемьев.

Я только открыла рот, чтобы ответить, но услышала гневный крик мерзкого типа:

-Молчать!

Я тут же передумала говорить и уставилась на Курчакова, который взирал на меня так зловеще, как это только возможно.

-Опять в гости приходила? – издевательски выкрикнул мерзкий тип тем же тоном.

Я смотрела на Данилу Александровича и думала, что бы такое сказать. Наверное, я его даже понимаю: два, а уже три трупа, улик или зацепок (не уверена в терминологии) нет. Зато лично я присутствую при нахождении каждого их этих трех трупов. Дело нужно раскрывать, искать подозреваемых. А единственный  подходящий подозреваемый на сегодняшний день – это я. Очень удачно устроились, господин Курчаков. Фигу Вам! Я в тюрьму не пойду, а еще и дело об убийстве подруги раскрою!

-Нет, я по делу хотела, - ответила я, пытаясь нагнать на себя гордый вид. Пусть видят, что мне нечего скрывать, я их не боюсь!

-По какому еще делу? - прорычал мерзкий тип, готовый задушить меня в любую секунду. Тут я поняла, зачем здесь вечно ошивается Артемьев. Он охраняет подозреваемых и допрашиваемых от этого гада за столом.

-Ну ведь Власов – директор «Лаурена». А я дом за городом хочу купить. Вот шла посоветоваться…

-А на фирму нельзя к нему было придти? – опять выкрикнул Курчаков.

-Можно… - неуверенно ответила я, - но ведь дома обстановка удобнее…

-А почему к директору?

Нет, свой гневный тон он явно сбавлять не собирается!

-Ну потому что, директор – самый главный. Как он скажет, так и будет, - сказала я. Господи, что я говорю?

-А адрес где взяла?

-Позвонила в информационную службу. У нас в Москве только один Власов Сергей Федорович, - отпарировала я. Молодец, Ксения Романовна! Удачно выкрутилась!

Курчаков недоверчиво прищурился и тыкнул в меня указательным пальцем.

-Если я еще раз найду тебя рядом с чьим-нибудь трупом, распоряжусь о том, чтобы тебя записали в волонтерскую команду «Где ваши жмурики?». Понятно?

Я кивнула, продолжая сидеть на твердом диване.

-Подождите… - тихо сказала я, когда мне в голову пришла очередная гениальная мысль, - а охранник? Спросите у него! Он должен был видеть! Если, конечно, не спал или футбол не смотрел…

-Охранник нам ничего полезного не скажет, - пробурчал мерзкий тип.

-Разве нет такой статьи, которая принуждает людей быть свидетелями убийств?

-Есть, госпожа адвокатша! - язвительно ответил Курчаков, - да только трупы хоть принуждай, хоть не принуждай, они, знаете ли, ничем не помогут!

Я стеклянными глазами уставилась на кипу бумаг гадкого типа. Значит, и охранника тоже порешили. Разумеется, а как еще можно было остаться незамеченным? Пройти мимо будки нельзя, поэтому и встречи с охраной было не избежать.

-В кабине стояли мониторы, которые позволяли следить почти за всеми пролетами и лифтами, а также за стоянкой у подъезда, - разъяснил мне Илья Павлович. - Охранник заметил бы убийцу в любом случае. Прошмыгнуть незамеченным не получилось бы у самого Копперфильда. К сожалению, происходящее не записывали на пленки. Хотя вряд ли бы преступник оставил кассеты в будке. 

 Тут поднялся Артемьев, подошел ко мне и подал руку. Это могло означать только одно. Я тихонько встала и  последовала за своим проводником до двери.

-Илья Павлович, - шепнула я так тихо, как это возможно, - а когда убили Алису? Я имею в виду время суток…

-Я не могу об этом говорить.

-Ну пожалуйста, - я попробовала нагнать на себя жалостливый вид, – Алиса же мне лучшей подругой была…

-Ладно, - прервал меня Артемьев. Наверняка он терпеть не мог слез, - эксперты думают, что убийство было совершенно в диапазоне от одиннадцати пятидесяти до двенадцати десяти.

 Я благодарно кивнула и кинулась прочь из этой богадельни, чувствуя ледяной взгляд на моей спине. Выйдя на улицу, я подняла голову вверх и посмотрела на солнце. Как приятно снова видеть тебя, Солнце! И чувствовать ветер, и слышать пение птичек на деревьях…

-Девушка, Вам плохо?

Я опустила голову и увидела женщину лет пятидесяти, заботливо  смотрящую на меня.

-Нет, - улыбнулась я, и, развернувшись, пошла к киоску за карточками для интернета.

ГЛАВА 8

-Миша, - крикнула я, переступая порог и просматривая газету, в которой содержится программы всех кинотеатров Москвы.

-Я тут, - радостно ответил гость, появившись в прихожей.

Я окинула его строгим взглядом. Ну что ж, очень даже ничего: светлые брюки, расстегнутая рубашка, а под ней белая майка. Прямо как Брюс Уиллис в «Крепком Орешке». Эх, видела бы Жанка…

-Можем отправляться? – торжественно просил Миша.

-Да, пойдем.

Мы вышли на улицу и… остановились. Чтобы знать, куда ехать, нужно решить, на какой фильм мне вести Мишу.

-Миш, а ты какие фильмы любишь?

-Все, - ослепительно улыбнулся Михаил.

Понятно, ему не важно, какой фильм, важно, что это просто фильм. Мне так думается, что лучше всего отвести Мишу на какое-нибудь батальное историческое кино. Там полно красивых сцен и костюмов,  декораций. «Матрица» и всякие «Рыбы-мечи» не подойдут – там ведь полно компьютерных терминов. Это будет ставить моего гостя в неловкое положение.

-Пойдем-ка мы с тобой на «Гладиатора», - гордясь своим правильным выбором, возвестила я, - ты знаешь, кто такой гладиатор?

-Знаю, - обиженно ответил Миша, - слово «деревенский» не означает «тупой».

-Да ладно, -  я примирительно хлопнула собеседника по спине, - У нас тут и городские не все это слово знают. Пойдем. Через пятьдесят минут сеанс.

Я шла рядом с Мишей по парку, расположенному рядом с кинотеатром.  Мой гость до сих пор был под впечатлением. А в конце фильма, он даже, как мне показалось, немного всхлипнул.

-Ладно, Мишань, - я попыталась его растормошить,  - ну чего ты такой угрюмый, завтра я тебя на комедию свожу. «Отмороженные», знаешь?

Миша мотнул головой, весь в скорби и печали по главному герою. Я вздохнула. Ну вот, испортила все настроение и себе, и Михаилу. У нас такой вид, будто я похитила его мать и этим заставила его прогуляться со мной по парку. Если он и дальше будет идти с таким выражением лица, меня арестуют за членовредительство и…

Я не успела додумать свою мысль, потому что моя нога перестала меня слушаться, и я полетела куда-то вперед. Почувствовав сильную боль в коленке, я села на асфальт и огляделась вокруг себя.

-Ксюша? – взволнованно спросил Миша, подлетевший ко мне через секунду после моего неудачного приземления.

Я увидела свой новый туфель, который торчал из трещин в асфальте. Миша проследил мой взгляд и с силой дернул туфлю.

-Застряла, - пояснил мне гость, словно я этого еще не поняла, - да у тебя кровь!

Я вытянула ногу и увидела, как с ноги стекает алая струя. Господи, я просто терпеть не могу кровь. Мне сразу же плохо делается.

-Мама, - прошептала я.

-Не волнуйся! Помощь уже близко! – заверил меня повар из Уткина и полетел к зеленой аллее, которая располагалась в пару метрах от места моего неудачного приземления.

Я вытащила ногу из туфли и, приняв более удобную позу, с силой рванула застрявшую обувь из трещины. Потеряв равновесие, я вместе с несчастной покарябанной туфелькой, упала на асфальт. Ну что за жизнь такая? Даже в кино не могу по-человечески сходить! И совсем никто помочь не предлагает! Если бы не Миша, так бы вот и осталась лежать перед кинотеатром на виду у равнодушных зрителей.

Надев порванную туфлю обратно на ногу, я доползла до ближайшей лавочки и стала высматривать Михаил. Сосед по комнате носился по аллее туда-сюда, высматривая что-то в траве. Я с кровоточащей коленкой застыла в немом изумлении. Чего это он делает?

Тут откуда-то материализовался милиционер.

-Гражданин, чего это вы там потеряли? Бомбу? – с сарказмом спросил мент у суетящегося Миши, - предъявите-ка документы!

Но Миша в упор не замечал стража порядка, по-прежнему уделяя все свое внимание траве под ногами.

-Гражданин! – грозно прикрикнул мент, - я вам тут не надзиратель по тридцать раз повторять! Документы, быстро!

Миша остановился и с какой-то странной радостью взглянул на мента.

-Товарищ милиционер! – странно весело воскликнул гость из Уткина, - помогите!

-А в чем дело? – напрягся представитель доблестной отечественной милиции.

-Видите вот там, - Миша показал пальцем на меня, - эта девушка застряла туфлей в асфальте и расшибла коленку. У нее, у девушки, я имею в виду, кровь! Нужно срочно найти Подорожник или Кровохлебку! Продезинфицировать рану и остановить кровотечение! Помогите, товарищ сержант!

По-моему, Миша никак не разбирался в званиях, а просто сказал первое, что пришло на ум. Разве станет сержант ходить по улицам и проверять документы у подозрительных личностей? Но эта ошибка уж точно не оскорбила мента, а только ему польстила.

-Подорожник-то я знаю как выглядит, - напыщенно сказал страж порядка, лениво оглядываясь вокруг, - а вот Кровоплюйка…    

-Хлебка, - поправил Миша, не останавливаясь в поисках нужной травы, - она такая с коричневым колокольчиком.

-С коричневым, говоришь, - переспросил мент и загнулся на аллее, как раб-негр на фазенде хозяина.

Теперь аллея была оккупирована двумя странными личностями: первый носился взад-вперед, второй же медленно, но верно шерстил траву.

Я сидела на лавочке, полностью забыв про свою рану, и наблюдала бесплатный спектакль. Ко мне присоединились еще несколько человек.

-Что происходит? – услышала я за спиной.

-Да, говорят, бомбу потеряли, - сказали в ответ, - теперь вот саперов пригласили…

Тут я очнулась, достала из своей сумочки платок и положила его на ранку.

Через секунду, так же внезапно появился второй милиционер.

-Палыч? – удивился второй «сержант», - ты чего это буквой «Зю» загнулся?

-Ой, Шура, - со знанием дела ответил мент, - мы тут Подорожник и Крововодку ищем.

-Крово…водку? – изумленно повторил подошедший милиционер.

-Кровохлебку, - тотчас поправил Миша, - и вы тоже начинайте искать! Видите, девушке совсем плохо!

-Какой? – не понял мент.

-Вон той, - Миша снова указал на меня, - у нее кровь хлещет. Скоро совсем плохо сделается, если мы не поможем!

Милиционер с сомнением посмотрел на все еще бегающего Мишу и твердой поступью направился ко мне.

-Девушка, - вежливо начал страж, - это ваш больной родственник дисциплину хулиганит?

Я не совсем поняла вопрос, и чтобы не выглядеть глупо, быстро кивнула головой.

-Палыч! – крикнул мент, - отбой, это псих!

-А-а, - ответил первый «сержант» и выпрямился, - эй, больной, хватить носиться! Не ипподром все-таки!

Миша непонимающе уставился сначала на «сержанта», потом на второго мента, а потом на меня.

-Миша! – крикнула я, - нам пора!

-А как же подорожник? – ответил он.

-Уже все в порядке, - махнула я рукой, еле как встала на рваную туфлю и поковыляла к Михаилу. Гость из Уткина оперативно ко мне подбежал и взял меня под руку.

-Ну вот и идите с миром, - словно бабушка из детской сказки сказал второй страж.

-Почему они меня психом назвали? – поинтересовался Михаил, заботливо глядя на мою коленку, прикрытую платочком.

-Потому что я им это сказала, - честно ответила я.

-А почему ты это сказала?

-Потому что нормальный человек не станет снаряжать экспедицию, чтобы найти в траве подорожник! – взорвалась я, - и бесплатный цирк он тоже устраивать не будет! 

-Будет, - тихо ответил Миша, - если захочет другу помочь.

Я на секунду остановилась и, не в силах попросить прощения за свои слова,  поковыляля дальше.

Нет, ну какая же ты все-таки идиотка, Ксения Романовна Радужная!  

Когда мы добрались до нашей крепости, кровь уже остановилась, зато весь платок был алый-преалый. Видел бы его Артемьев, пари держу, перестал бы умиляться тому, как бережно я храню его подарки.

-Я сейчас, - сказал Миша и рванул в кухню.

Я сняла туфлю со здоровой ноги и маленькими прыжками добралась до своей комнаты.

-Вот, - довольно произнес Миша, показавшись у меня в проеме. В руках он держал пузырек с зеленкой.

-Ой, нет…, - замотала я головой, - у меня же будет все зеленое, как у черепахи…

-Зато у тебя не будет гангрены, и тебе не отрежут ногу, - оптимистично заверил меня Миша, размазывая изумрудную жидкость по моей ране.

Я благодарно кивнула гостю, который, как врач, с умным видом осматривал мою коленку.

-Все, жить будешь, - твердо возвестил Михаил свой окончательный диагноз.

-Очень рада, - вяло ответила я, взирая на свою зеленую конечность. Теперь около месяца придется брюки носить.

-Я пошел рис варить, - осведомил меня гость на ходу, унося с собой пузырек и вату.

Я опустилась на диван-кровать и повернула голову  компьютеру, который стоял в углу моей комнаты. Где там мои карточки?

В поисках интересующей меня информации я просидела в интернете чуть больше полутора часа. Еще больше времени у меня заняло на чтение всего того, что я отыскала. Пребывая в глобальной сети, в текст, где упоминается фамилия Костырь, я особо не вчитывалась, а просто сохраняла его, чтобы потом, отключившись от итернета, спокойно и  мирно могла во всем разобраться и  сделать полезны пометки. 

Через четыре часа я откинулась на спинку стула и попыталась все разложить по полочкам.

Итак, что я знаю об семействе Костырь? Во-первых, у Андрея Степановича есть жена по имени Вита Георгиевна (девичья фамилия Перова). Ей чуть больше сорока, так же как и ее супругу. Они поженились двадцать два года назад. И Андрей, и Вита – коренные москвичи. Если у пары и есть близкая родня, то они с ней отношений не поддерживают: родители обоих супругов умерли не меньше десяти лет назад, а всякие скорбящие дяди и тети рядом замечены не были.

Костырь Андрей Степанович – влиятельный бизнесмен, превосходно знающий свое дело, и талант торговать у него от Бога. За последнее десятилетие Костырь не заключил ни одной сделки, которая не принесла бы ему ощутимый доход, который тут же был брошен в оборот. В прошлом же, еще до того, как у нас в стране была отпущена торговля, Андрей Степанович работал директором Универсального Магазина, универсама в народе. Пару лет назад бизнесмен, вероятно, решил, что пора бы заняться и чем-нибудь полезным не только для себя, но и для общества. За Костыря без труда проголосовало большинство людей его района, и это сделало Андрея Степановича депутатом городской думы. Но думается мне, что это не принесло Костырю большой материальной выгоды, это, скорее, повышало его социальный статус: «Представляю Вам Андрея Степановича Костыря, работника торговли и депутата Московской городской думы». Больше бизнесмену и не надо, вряд ли он будет баллотироваться выше. Если, конечно, останется в живых.

Двадцать девятого июня Андрей Степанович очень торопился на одну из своих выгодных сделок, условия которой должны были обсуждаться в его офисе в центре Москвы. На дороги образовалась пробка, поэтому бизнесмен решил поехать в объезд, чтобы сэкономить время. Но получилось наоборот. На эти переговоры он так и не попал – на всей скорости Андрей Степанович врезался с «Крауном», который тоже хотел проехать побыстрее. Водитель «Крауна» погиб на месте. Костырю повезло больше: он вовремя попал в больницу, и ему успели сделать фибриляцию. Тело спасти получилось, но мозг  - нет. Андрей Степанович до сих пор лежит в тяжелой коме, которая ухудшается с каждым днем. Врачи дают неутешительные диагнозы.

Я заводила мышкой по коврику и нашла фотографию Костыря. Боже мой, да Алиса – вылитая он! Те же тонкие губы, смуглая кожа и темные курчавые волосы. Я тяжело вздохнула. Потерпи, моя подруженька, я не оставлю это дело милиции, которая только и умеет, что орать на тех, кто обнаруживает трупы…

Так, эмоции потом. Сейчас – только голые факты.

Вита Георгиевна – безработная, точнее, домохозяйка. Да уж, в этой семье просто жизненно необходима домохозяйка, потому что у семьи Костырь по меньшей мере четыре загородных дома, плюс несколько квартир по всей Москве. У Виты Георгиевны тоже образование торгового работника, но она не работает по профессии вот уже пятнадцать лет. Да это и не к чему. Андрей Степанович зарабатывает столько, что может содержать жильцов всего моего подъезда, или даже больше. Про нее не так много информации. Тихая женщина, которая без памяти любит своего мужа и принимает любое его решение без ссор и скандалов. Вита Георгиевна следит за всеми коттеджами семьи и за детьми, и, по-моему, это всё, что нужно этой женщине в жизни.

Я снова нашла фотографию Виты с какого-то званного приема: она не очень высокая, не больше метра шестидесяти, шатенка, с красивой осанкой и переливающимися волосами. Сразу чествуется какой-то шик, видно, что Вита из хорошей семьи, где манерам и внешнему виду уделялось большое внимание. Платье элегантное, изысканное, но не кичливое. Драгоценностей на Вите почти не было, только пара сережек в виде капелек и серебреная цепочка. Есть люди, которым необходимо показывать свой материальный доход всем, что можно на себя нацепить. Уверена, что Вита никогда не оденет того, что может быть воспринято как «слишком дорогое».      

Переходим к детям. У супругов имеется трое детей. Три девочки: Кира, Инна и Мая. Кира и Инна – близняшки, но не однояйцевые, выглядят они по-разному, да и по характеру тоже довольно различаются. Обеим по двадцать одному году, Кира старше Инны на семь минут. Оно и видно: Кира Андреевна, скорее всего, еще с раннего детства видела себя ни кем иным как наследницей отца. Может быть, не в прямом смысле, но дочь ни коим образом не хотела подвести папу. Всегда была примерной ученицей, студенткой и дочерью, в конце концов. Ни одного черного пятна в биографии, одно лишь стремление быть лучше всех. Кира по жизни была старостой класса, ответственной за различные собрания и заседания. После окончания школы с отличным табелем (кто бы сомневался) без проблем поступила в университет на юридический факультет, бегло говорит на английском и японском. Недавно факультативом взяла еще французский и немецкий. Кира всегда сдает экзамены раньше всех, «автоматом». Она первая на различных олимпиадах и интеллектуальных соревнованиях.  А в одном интервью институтской газете сказала, что после окончания этого университета, Кира намерена поступить в Гарвард или Йелль. Вот это целеустремленность! Поступить в Гарвард может любой, у кого найдется двадцать тысяч баксов за год, но вот суметь там остаться – такое доступно не каждому. Почему-то мне кажется, что Кира спокойно может закончить все, что ей захочется. Она с детства только и делает, что учиться. Наверняка она мечтает стать каким-нибудь государственным прокурором или судьей Высшего Суда.

Я вновь открыла фотографию Киры, которая задумчиво стояла у своего красного «Пежо». Красивая девушка, ничего не скажешь. Сейчас редко попадаются красивые и умные одновременно. Эта, без сомнения, исключение. Хочется верить, что в этом плане я тоже являюсь исключением…

Дальше. Инна Андреевна Костырь. Не самый умный ребенок в семье. Я бы даже сказала, самый глупый и непутевый. Еле как закончила школу со всеми тройками, что для этой девочки было слишком лестным. Поступала в самые разнообразные институты и везде ее вышвыривали как ненужного котенка, несмотря на своевременную оплату учебы. Институт Торговли (видно, здесь сказалось папино влияние), Институт Международных Отношений – не смогли дать Инне хоть какого-то мало-мальски хорошего образования, потому что, как прояснил ситуацию Андрей Степанович в одном из своих интервью, «Инна слишком творческая личность, чтобы бездумно зубрить конспекты и писать курсовые». Именно поэтому Инна недавно перешла на второй курс Института Искусств, и, кажется, ее не собираются отчислять. Да и за что? Инна учиться на художника, малюет картины и получает зачеты, в то время как Институту недавно подарили партию дорогих парт. По-моему, все понятно: Инна прирожденный художник. Да уж…

Третий ребенок. Самый младший, и по идее должен быть самым избалованным. Но мне кажется, что Мая самое нормальное дитя из всей этой семейки Адамс. Майе сейчас 18 лет, в это июне она закончила Ветеринарную Гимназию. На одни пятерки. И в скором времени собирается поступить на факультет, связанный, естественно, с лечением животных. Девушка очень любит животных. У нее дома живет змея, две кошки, 2 собаки (доберманы) и хомячок. А еще Мая весьма увлекается верховой ездой. Поэтому девушка в скором времени собирается еще и коня себе завести. Но все, чего хочет Мая Андреевна, так это открыть ветеринарную клинику. «И помогать братьям моим меньшим». Как мило. 

Я вот вообще-то тоже люблю животных, и мой самый любимый зверь  - тамагочи. Когда надо, он играет, спит, ест. А когда он надоедает и мешает мне нормально жить – я его просто выключаю. Это же надо, держать дома такой зоопарк! Ну хотя чего я сравниваю? Если бы она жила в обыкновенной двухкомнатной квартире с двумя сестрами и родителями, и еще какой-нибудь бабушкой, единственное животное, которое Мая хотела бы завести – это муравей.

Я порылась в папке, заботливо названной «Адамсы» (для конспирации), и достала изображение Майи. Тоже довольное милое личико. Светлые волосы, низкий рост, искренняя улыбка. Совсем не похожа она на своих ближайших родственников. Что-то говорило мне, что, если бы Алиса познакомилась со своими  единоутробными сестрами, то подружилась бы она именно с Майей.

Я положила на стол свои записи, выключила компьютер и подошла к окну. Если хорошенько подумать, то можно найти мотив для каждой дочери.

Состояние семьи Костырь оценивается в несколько миллионов долларов. Это только на счету в банках. Неизвестно сколько еще в акциях, дивидендах и прочих вещах.

Вот живут себе девочки, все такие милые и замечательные, и тут появляется еще одна девочка и говорит, что она их сестра. Это означает не только радость от встречи и приобретение еще одного друга на всю жизнь. Это еще ко всему и новый раздел наследства и пересмотр завещания, если оно, конечно, существует. Андрей Степанович в больнице, на грани жизни и смерти. И смерть, судя по всему, перевешивает. Вдруг в завещании сказано: «разделить деньги между моими дочерьми». Не сказано, между какими именно. Все они вчетвером – его дочери.

А, между прочим, Кира хотела в Гарвард поступить. Это цель всей ее жизни. Если и не цель, то большой шаг к тому, чего она больше всего желает.

Идиотка Инна, хоть и не семи пядей во лбу, но понимает, что без денег они ни кому нужна не будет. Ни Университету, ни подругам, ни бойфрендам, если таковые имеются.

А Мая, девочка - солнечный зайчик, насколько я помню, вообще хочет обзавестись собственной недвижимостью – клиникой для зверей. И эта клиника должна еще и доход приносить. А для этого вначале в эту клинику нужно вложить деньги, и не малые.

Собственно, я могу ошибаться: сумма огромная, хватило бы всем, хоть на три подели, хоть на четыре. Но как там говорится в известной поговорке? Сто рублей на двоих делится, а сто миллионов – нет.

Но откуда сестры могли узнать про Алису? Им сказал сам Андрей Степанович, прямо перед катастрофой? Может быть. Папа попал в аварию, и одна из девчонок сама решила устранить конкурентку. А, возможно, сестры действовали сообща. Собрались и постановили привести ситуацию в норму.  Хотя вероятен и другой вариант. Сестрам просто как-то удалось узнать о существовании Алисы. Случайно. Папа обмолвился, дядя Сережа Власов или еще кто-нибудь. Но сейчас я не смогу проверить – знают ли Инна, Кира и Мая об Алисе или нет.

Ясно другое.    

У каждой из трех сестер был свой повод переживать за семейное и свое личное состояние. И мне предстоит выяснить, которая из них переживала больше всего. Придется проверять всех троих. Я уверена, что одна из сестер и есть убийца Алисы. И тети Люды, и Власова.

Все, что мне надо сделать, так это выяснить, где были сестры тридцатого июня в двенадцать часов ночи.

Что ж, начнем по старшинству.

Кира Костырь.

ГЛАВА 9

  Я продрала глаза и нажала на кнопку будильника. Когда-нибудь я выкину его в окно, ей-богу.

Умывшись, поев и одевшись, я вышла на балкон. Утро было превосходное: солнечное и яркое.

Сейчас мне нужно в деканат Юридического Института. Найти там какую-нибудь сердобольную тетечку и разузнать у нее, где в это время может находиться Кира.

Перед уходом я заглянула к Мише. Он спал, сжимая в одной руке пульт от телевизора, в другой – журнал «Караван Историй». Хорошее у него лето, не то, что у некоторых….

До Университета я доехала без проблем, по дороге думая, кем же мне представится. Притворяться надо тем, кого больше всех желают увидеть.

В этом случае, наверное, тем, кто бы смог выставить Киру и вместе с ней целый Университет в хорошем свете. Пусть я буду каким-нибудь журналистом для очень крупной газеты, которая хочет на всю страну рассказать историю очень умной и целеустремленной девушки. А потом в конце статьи написать: «Идите туда, где Вас ждут больше всех!» Это, конечно, будет относиться к Университету.

-Простите, а где деканат? – спросила я у какого-то парня, читающего объявления в холле.

-Там, - неопределенно махнул рукой собеседник, - на третьем этаже. Дверь красивая. Не ошибетесь.

Я ухмыльнулась и направилась к лестнице. Дверь красивая. Кто-нибудь видел, чтобы у деканата была некрасивая дверь? Партам может быть по двести лет, полы могут прогнить насквозь, краска может отваливаться вместе со стенами, но вот дверь в деканат никогда не может быть страшной. Основа основ институтской жизни. 

Я встала напротив искомой двери и глубоко вздохнула. Постучавшись, я вошла внутрь.

Кабинет был так красиво отделан, что я на секунду растерялась. Везде стояла явно дорогая мебель, компьютеры были с плоскими мониторами, и все выглядело просто прелестно.

-Простите?

Услышала я и перевела взгляд на единственного человека в комнате. Девушка лет двадцати пяти сидела за компьютером и сердито смотрела на меня.

-Э… - я начала вспоминать то, что успела я придумать в автобусе, - я журналист. И до меня дошел слух, что здесь учится очень одаренная девушка по имени, - я вытащила из кармана сумки блокнот и перевернула несколько страниц, - Кира Костырь. Если все, что о ней говорят  - правда, я бы хотела написать о Кире статью. На третью…нет, на первую полосу.

Лицо собеседницы расплылось в улыбке, и она жестом предложила мне сесть.

-Да, Кира перешла на четвертый курс со всеми пятерками, она очень умная и талантливая девушка - гордо, будто она мать моей первой подозреваемой, сообщила мне секретарша.

-Очень хорошо, а где я могу найти ее, чтобы взять у нее интервью? – спросила я. И, взяв ручку, снова открыла блокнот. 

-Мне очень жаль, но в Университете ее нет.

Я грустно кивнула. Надеяться, что я смогу найти Киру здесь в такое время – сущее идиотство. Сейчас уже далеко не конец сессии. Все нормальные студенты уже давно дома. А студенты этого заведения – где-нибудь в Европе или Америке.

-Она в главном корпусе, - сказала секретарша.

-Где? – встрепенулась я.

-В главном корпусе. Немного ниже этого здания. К нам приехали американцы, и на сегодня намечена конференция с их участием. Не знаю, удастся ли Вам поговорить с Кирой, она ведь переводчик.

Ну да, Кира летом не отдыхает, а выполняет «задания партии».

-Спасибо, Вы мне очень помогли, я пошла ее ловить, - я быстро встала и открыла дверь.

-Подождите, - услышала я за спиной, - а Вы из какой газеты?

-«Спид-инфо», - ляпнула я первое, что пришло в голову. Я закрыла дверь и последнее что, я увидела в кабинете, это расширившиеся от ужаса глаза секретарши.

Я спустилась ниже и увидела головное здание. Напротив него располагалась  автостоянка. Узнав красный «Пежо» и вытащив из кармана блокнотик, я переписала номер машины. После, я вошла в головное здание и ахнула. Оформителю можно было поставить твердую пятерку. Все в российских-американских флагах, скрещенных вместе, которые, как я полагаю, символизировали «Россия и США – друзья до гроба»

В холе не было никого, кроме мужчины, который сидел на кресле и деловито листал газету.

-Извините, - вежливо осведомилась я, - а где тут проходит конференция?

-На втором этаже, зал номер три, - монотонно ответил мужчина, продолжая свое увлекательное занятие.

Я пожала плечами и пошла на поиски зала номер три.

Пошарахавшись некоторое время по бесконечным коридорам, я увидела  большую дверь с надписью  «HALL 3». Нашла. Какое счастье.

Я хотела незаметно отворить дверь, юркнуть внутрь и занять какое-нибудь «место для поцелуев». Потом найти глазами Киру и следить за ней, пока она куда-нибудь не выйдет. Но дверь, которую я пыталась открыть незаметно и тихо, издала ужасный скрип, и все присутствующие в зале повернулись назад и уставились на меня пронзительным взглядом. Я, чувствуя себя последней идиоткой, прошмыгнула в зал, предварительно закрыв скрипучую дверь, и села на первое попавшееся место.

Итак, где Кира? Я начала осматривать всех, кто находился на сцене. Вон она, рядом с каким-то толстым дяденькой сидит за элегантным стеклянным столом. Повертев головой, я узнала еще одно лицо. Немного поодаль Киры сидела Вита Георгиевна, жена Андрея Костырь, одетая в элегантное васильковое платье из шелка. Женщина внимательно наблюдала за своей старшей дочерью, не спуская с нее волнующегося и одновременно ласкового взгляда. Видимо, сегодняшнее мероприятие может сыграть немаленькую роль в дальнейшей карьере, а, значит, и жизни старшей из дочерей Костырь, раз уж Вита тоже присутствует в этом зале.    

Я посмотрела на часы. Двенадцать ноль три. Такие сборища долго не идут, час, не больше. Хотя лично я и все, кого я знаю, никогда не ходим на такие мероприятия. Это ужасно нудно и совершенно бесполезно. Администрация Института вечно придумывает какие-то ужасные меры наказания всем прогульщикам. Однако нам кажется, что лучше три часа перебирать книги в библиотеке, весело при этом смеясь и разговаривая, чем сидеть на твердом стуле и считать солнечных зайчиков на стене. Ни минуты не сомневаюсь, что Кира сама вызвалась участвовать во всей этой заманихе. Да и никому, кроме нее, не поручили бы это ответственное дело.

Я начала крутить кольцо в руке. Интересно, а Вита знала об Алисе? В любом случае, об этом мне придется спрашивать саму женщину. Может быть, заодно и поинтересоваться, где Вита была в известное нам время Икс? Я подивилась своей глупости: надо же такое придумать, в самом деле! При одном взгляде на эту даму, сразу же станет понятно, что она ничего тяжелее ножниц в жизни не поднимала. И уж, конечно, вечером тридцатого июня Вита читала какой-нибудь «Семейный Очаг», попивая коньяк у камина. А вот что в то время делала Кира, я собираюсь выяснить очень скоро.      

Какое-то время я просто сидела, уставясь на Киру и не сводя с нее глаз. Она переводила на русский то, что по-английски говорил ее полный сосед. Потом следить за ней мне надоело, и я начала рассматривать зал. После того, как мною были изучены все архитектурные прелести этого места, я достала блокнот с ручкой и принялась рисовать первое, что приходило мне в голову: цветочки, бабочки, красивые закорючки т.д. Когда моя фантазия истощилась, я взглянула на часы. Мама дорогая! Час тридцать одна! И, похоже, этот американский оратор еще только здоровался.

Я поняла, что сегодня моя карма – просто сидеть как пень и слушать то, что говорят американские друзья. Поэтому я спрятала блокнот в карман и откинулась на спинку стула, отрешенно глядя на сцену.

Я слушала про то, как важно развивать программу обмена студентами. Как это хорошо, что людей, пришедших послушать его речь, так много. Как замечательно, что у дирекции Университета и американских гостей совпадают взгляды на многие проблемы (проблемы перечислены не были). И тому подобное в таком же роде…

Мои уши перестали воспринимать слова со сцены, а мой разум улетел куда-то в  космос.

Я очнулась, когда меня толкнули в бок.

-Простите, я бы хотел выйти, - вежливо произнес мужчина, стоя слева меня.

-Зачем? – не поняла я, только что вернувшись на грешную землю.

-Небольшой антракт, - пояснил мужчина.

-Антракт? – промямлила я и пулей понеслась на сцену.

Антракт – никогда прежде не задумавалась, какая это чудесная вещь.

Я забралась на сцену и оглянулась: Киры нигде не было.

-Вы зачем сюда? – спросила меня женщина, одетая в платье, на котором были нарисованы отвратительные пурпурные цветы.

-Мне нужна Кира Костырь, - закричала я, хватая женщину за руки, - срочно!

-Она там, - показала мне собеседница с ужасом в глазах, видимо, принимая меня за сумасшедшую.

-Спасибо, - крикнула я и побежала в указанном направлении.

Я зашла в какую-то дверь, потом еще одну и вот, наконец-то, объект снова был в моем поле зрения.

Кира стояла недалеко от этого пухлого мужичка и смотрела какие-то бумаги.

-Кира Костырь?

Она обернулась, и мой взгляд приковала здоровенная жемчужина, висевшая у нее на шее. Вот это да, никогда не думала, что в мире есть жемчужины такого размера…

-Да? – сказала Кира, и я поняла, что сейчас ей меньше всего хочется со мной разговаривать. Я решила брать быка за рога.

-Вы мне за все ответите! – мстительно сказала я, грозя ей пальцем.

-За что? – растерялась моя первая подозреваемая.

-За помятое крыло!

-За какое крыло? – опять не поняла Кира.

-Вы мне крыло помяли. Тридцатого июня, в десять часов я оставила машину на Проспекте красоты. Когда я вернулась, крыло моего «Volvo» было в всмятку. Хорошо, рядом оказалась женщина. Она сказала, что видела, как девушка на красном «Пежо» въехала в мою машину, а потом удрала с места ДТП. Но, слава Богу, свидетельница успела записать номер! В ГАИ я пока не звонила, думаю, нам удастся уладить все по-хорошему.

-У вас номер есть? С собой? – спросила Кира, взяв себя в руки и смотря на меня проницательным взглядом. Бесспорно, эта девушка хорошо учится своему ремеслу. Фирменный взгляд адвоката у нее уже есть.

Я порылась в сумке и вытащила оторванный листок моего блокнота с записью номера машины. Кира взяла бумажку.

-Да, - кивнула она, - это номер моей машины. Но крыло разбила Вам не я.

-Ну конечно, - сердито скривилась я.

-Ваша свидетельница что-то перепутала. В двенадцать я была в «Осирисе», и поэтому не могла быть на Проспекте Красоты.

-Вы были в чем? – не поняла я.

-Казино «Осирис». Мы пошли туда с группой, в тот вечер там было шоу Ирландского степа.  Ребята хотели отметить окончание сессии. Я не могла не пойти, я староста, не хотела отрываться от коллектива. Хотя игры на деньги запрещены и, это заведение ужасно омерзительно…

Я слушала Киру, которая говорила как шестидесятилетняя бабушка, и медленно кивала. Она была в казино? В казино…

-Надеюсь, Вы найдете того, кто разбил Вам машину. Извините, мне надо идти.

Кира развернулась и направилась обратно на сцену. А я отошла и оперлась на стенку. Я видела, как Кира снова уселась за свой красивый стол. Вита все также сидела поодаль дочери. По-моему, женщина и не вставала, чтобы не пропустить ни слова из перевода Киры, а, значит, и не видела, как я налетела на ее дочку. Очень хорошо, а то мне было бы неудобно перед такой приятной женщиной.

Через некоторое время мой ступор спал, и я, спросив у кого-то, как выбраться из этой комнаты обратно в лабиринты коридоров, вышла на свежий воздух.

Я закрыла за собой двери в головной корпус и медленно осела ближайшую лавочку. В моей голове быстро, словно Техасский торнадо, кружились всякие мысли…

Итак, Кира утверждает, что в двенадцать часов тридцатого июня сего года она была в казино «Осирис». От дома Алисы до этого казино не меньше семи остановок на метро, и даже если Кира успела побывать у Алисы, а потом бешено помчаться в «Осирис»,  Костырь все равно бы опоздала минут на сорок, то есть не приехала бы ровно к двенадцати ночи. И как мне проверить, была ли Кира в казино или нет? Там ведь не регистрирую, кто входит, а кто выходит. По крайней мере, насколько я знаю. Заходишь, покупаешь фишки и идешь проигрывать деньги. Даже если я найду крупье, которые работали в ту ночь, вряд ли они смогут вспомнить Киру – сколько сотен людей ходит в казино еженощно…

Стоп! Я подскочила на скамейке. Кира не говорила, что она играла на деньги, она сказала: «Мы с группой ходили на представление Ирландского степа!» То есть, Костырь и ее одногруппники были не в самом казино, в ресторане, которое находится там же!

Я резко встала с удобной дощатой скамейки и побежала к шоссе. Насколько я помню из газет, казино «Осирис» представляет собой огромный развлекательный комплекс, под чьей крышей имеется бильярдный зал, ресторан–ночной клуб, и, непосредственно, казино.

Ресторан работает преимущественно по ночам, как и  остальные залы «Осириса». Чтобы попасть в этот, можно сказать, элитарный клуб, нужно заказать столик, не позже чем за две недели. Столиков там немного, всего около сорока, однако, компания подбирается, конечно, не халя-баля.

Я помню, как, прочитав объявление в газете о выступлении танцоров степа, невольно прикусила губу. Мне так хотелось поехать, потому что я просто обожаю Ирландский степ,  к тому же к нам в первый (и, наверняка, последний) раз приезжал Майкл Флетли – король степа всех времен и народов. Однако, мое стремление во чтобы то ни стало пойти на шоу тут же улетучилось, стоило мне увидеть цену за билет.

Кажется мне, что Кира и ее одногруппники тоже заказывали  билеты за некоторое количество дней до представления. А по приходу в клуб необходимо отметится у администратора  - дескать,  зрители уже пришли, столик взят. На самом деле, вся эта система не так уж глупа. Если администратор видит, что через некоторое время заказавший столик человек не появляется, у клуба всегда есть пару людей, которые не прочь купить билет по дешевке и весело догулять остаток ночи.

Если я мыслю правильно (будем на это надеяться), значит, по логике у администратора ресторана должна иметься картотека, или, лучше сказать, журнал появлений и приходов. Проще говоря, тетрадь, куда администратор ставит напротив Вашего имени галочку или что-нибудь подобное, отмечает Ваше присутствие.

Что мне надо сделать, так это удостовериться, что Кира на самом деле присутствовала на шоу, что она пришла вовремя – в двенадцать часов. Это будет означать, что Кира никоим образом не могла бы находиться у Алисы в это время, т.к. Костырь обязательно бы опоздала на представление и, ее столик был бы продан другому человеку.   

Ну что ж, Ксения Романовна, вперед в казино «Осирис»!

ГЛАВА 10

Я вышла из такси и жалостливо посмотрела на мой бумажник. Если я так и дальше буду разъезжать на такси, то мне придется занимать денег у Миши.

Я вздохнула и перевела взгляд на здание, перед которым я в данный момент находилась. Господи, Боже мой! Теперь я поняла, почему билет в их ресторан стоит таких денег! Даже если увеличить сумму вдвое и работать еще и днем, ресторан окупит себя лет эдак через тридцать! Надо же, построить такое здание! Странно, когда я читала газету, казино на фотографии было совсем другим. Каким-то обветшавшим, что ли. Наверное, дирекции стало понятно, что на красоту и «фронт-фейс» скупиться нельзя, поэтому они и потратили сумму, схожую с гонораром Голливудской звезды, на отделку здания в виде Египетского храма.

Я увидела единственную дверь внутрь и смело зашагала, сжимаю в руках свою баулообразную сумку. Оказавшись в бесподобно красивом холле, я увидела несколько коридоров, рядом с которыми было написано «Казино», «Бильярд», «Клуб» и пару секьюрити, которые неподвижно стояли у надписей.

Я стояла и глядела на всех них (и на секьюрити, и на надписи), размышляя, где же находится человек, который сможет мне помочь… 

-Мадам?

От неожиданности я подпрыгнула на месте и развернулась, ожидая увидеть перед собой кого угодно, только не какого-то пришибленного паренька, глядящего на меня с безмерным уважением.

-Я могу Вам помочь? – спросил паренек, улыбнувшись во весь рот.

-Да, - твердо ответила я, - очень даже можете. Мне нужен администратор.

На лице паренька отразилось удивление и непонимание, но через секунду он снова глядел на меня как на любимого клиента здешнего места.

-Администратор чего?

-Ресторана.

-Вам нужно в пятнадцатый кабинет, на втором этаже, третья дверь слева…

-А вы не могли бы меня туда проводить? – совсем обнаглела я.

-А… да, конечно, простите, - закашлялся парень и, указав рукой направление, галантно произнес, - сюда, пожалуйста.

Я послушно последовала за услужливым клерком и через пару минут уже стояла перед кабинетом, где красивыми буквами, напоминающими египетские иероглифы, была написано: «Администрация клуба «Осирис».

Я  поблагодарила парня и подошла поближе к двери. Буду гнуть туже палку? Да, потому что ничего другого более умного я пока что не придумала.

Постучав для приличия пару раз, я вошла в кабинет, и опять же ахнула. Да ту целая гробница Тутанхомона! То, что холл и помещение всего развлекательного центра нуждается в красивой отделке, это я могу понять, но вот зачем было тратить столько денег на отделку какого кабинета на втором этаже, я не понимаю…

-Чем могу помочь? – спросила меня девушка, которая стояла у дубового стола и перебирала какие-то бумаги.

-Понимаете, здесь такое дело…, - замямлила я, - Вы бы мне очень помогли, если бы сказали, был ли кое-кто в вашем заведении тридцатого июня в двенадцать часов ночи.

Моя собеседница перестала рыться в бумах, выпрямилась во весь рост и уставилась на меня с подозрением.

-А Вы, простите, кто? Из милиции?

-Нет, я не из милиции, - быстро заверила ее я.

-Ну тогда, извините, мы не может давать такие данные. Это касается личной жизни наших клиентов, если Вам так надо, спрашивайте разрешения у дирекции.

Сказав это, администратор снова начала копаться в своих бумажках. Я поняла, что поспешила с ответом, будто я не сотрудник милиции. «Спрашивайте разрешения у дирекции». Да эта дирекция меня тут же скрутит и будет пытать, пока не узнает, зачем мне это надо.

-Послушайте, - попыталась я еще раз, - дело очень важное…

-Вот именно, - кивнула девушка, не отрываясь от кипы бумаг, - информация, где был человек такого-то числа, напрямую касается интересов нашего клиента. И если этот человек Вам сам не сказал, где был в это время, значит, он не хотел, чтобы Вы знали. Мы обязаны уважать желания наших клиентов.

-Но…

Девушка резко положила бумаги на стол и потянулась за телефоном, который стоял неподалеку.

-Нет, не надо, - выкрикнула я, вспоминая Диму из банка, - спасибо, до свидания.

Девушка с облегчением кивнула и снова занялась своим делом. Я с поникшей головой вышла из кабинета и увидела единственный стул, который стоял за здоровенным фикусом с меня ростом. Я плюхнулась на стул и еще раз пошевелила мозгами.

Эту администраторшу мне никак не пробить, уж такие они есть – молодые работники. Все делают по инструкции и не хотят нарушать правила. Это пока молодые…

Эх, что же делать? Как мне думается, этот учетный журнал посещаемости (или как он называется) -  именно журнал, то есть напечатанная тетрадь, не компьютер. Потому что вести журнал гораздо удобнее, чем постоянно печатать на ноутбуке. Хотя откуда я знаю? Может быть, сейчас уже существует какая-нибудь программа, которая гораздо проще любого журнала?

Вообще-то, лично мне мало пользы от таких рассуждений. Ведь я все равно не имею доступа ни к каким материалом, где можно было бы хорошенько поискать журнал или компьютерную программу…

Внезапно я услышала громкий топот каблуков, направляющийся в мою сторону. Я осторожно выглянула из-за фикуса, словно Чингачгук, и увидела полненькую блондинку, лет тридцати пяти, на всей скорости влетающей в кабинет серьезной администраторши.

-Лерка! Ну что? Нашла? – донесся бас гостьи из ненавистного мною кабинета.

-Да! – радостно крикнула в ответ Лера.

-Ну, так пойдем!

-Прям ща? – сомневающемся тоном ответила администраторша.

-Ну, конечно! Василий Палыч меня за тобой послал, сказал, чтоб в срочном порядке! Пошли! Отдашь ему эти контракты, чтоб он отвязался раз и навсегда!

-Да, Наташка, щас - сказала Лера, шелестя бумагами.

Скоро я увидела, как Лера и Наташа скорым шагом исчезли из коридора.

С секунду я сидела в своей засаде, тупо смотря на фикус, потом вскочила и кинулась в кабинет. На его пороге я перевела дыхание и взялась за ящики стола, где сидела суровая администраторша. А что, собственно, я ищу? Журнал посещения? Тетрадку прибытий? Или как это называется? И как оно должно выглядеть? У меня перед глазами мелькали сотни всяких тетрадок и папок, но ни одна из них не напоминала мне той, что я ищу. Я судорожно рылась в бумагах на столе и в его ящиках, пока не услышала стук каблучков, направляющихся в мою сторону, и истошный крик:

-Лерка? Ну как можно было забыть копию лицензии на алкоголь? Он же нас прибьет, если мы опоздаем!!

На секунду я замерла словно ледяная скульптура, и машинально кинулась за диван, стоящий недалеко от окна. Сейчас придет Лера, покопается в своем безразмерном столе, возьмет свои бумажонки и уйдет восвояси. Да, именно так…

Я услышала стук каблуков еще ближе и осторожно выглянула из-за дивана. Лера подошла к дипломату, стоявшему около стола, выудила оттуда голубую папку и направилась к двери. Я облегченно вздохнула и снова спряталась за свое укрытие.  

Тут я услышала какую-то возню на столе, стук каблуков администраторши, скрип двери и…пару щелчков.

Меня словно окатили водой из Ледовитого Океана, и я, вскочив, в два прыжка оказалась у двери. Запертой на ключ.

-Мамочка! – пискнула я и первые две минуты просто тупо била  дверь плечом, видимо, таким образом пытаясь выломать замок. Когда мое бедное плечо стало ныть, и в глазах потемнело от застилающих слез, я медленно осела на пол.

Все, моя песенка спета, думала я, хлюпая носом. Что делать? Я не могу открыть дверь и вырваться наружу, потому что у меня нет ключа. Я не могу позвонить и позвать на помощь, потому что не смогу объяснить, что я делаю в этом кабинете.  Единственное, что остается, это ждать возвращения администраторши, а с ней и секьюрити. А дальше больница, суд, тюрьма (уж мерзкий тип постарается) и одинокая смерть. Какая жалость.

Я сидела на полу и жалела себя любимую, как вдруг мне на глаза наткнулись окна. Вытря сопли рукавом, я встала и подошла к безупречно чистому стеклу.

Окна были шикарные, пластиковые и очень красивые. К моему невероятному счастью, они еще и могли открываться. Что я и незамедлительно сделала.

Распахнув раму, я высунулась наружу, выставляя свою голову под яркое солнце. Не меньше трех метров до земли, подытожила я, посмотрев вниз. Я снова оглянулась в кабинет. Ни каких простыней, никаких тряпок. Ничего такого, из чего я бы могла сделать себе веревку. Ведь я не спортсмен-прыгун, и сигать в открытое окно в трех метрах от земли не собираюсь.

Может, снять с себя одежду? Да ее не хватит даже на два метра. Джинсы да легкая кофточка…Пардон! А в чем я буду на улице находиться? Голая?? Ну уж нет, лучше я сяду в тюрьму, чем буду вся в неглиже ходить по городу. Тут у меня все-таки знакомых много…

Я уставилась в окно и снова застыла. Как могла я не заметить? Перед моим взором, в метрах двух от окна, стояла береза. Здоровенная, высокая, крепкая береза, шелестевшая своей зеленой листвой. Окно кабинета выходил во внутренний дворик, а не на проезжую часть. Поэтому людей здесь ходило очень мало, а в данный момент вообще не было.

Я обречено вздохнула и решила, что, видимо такова злодейка-судьба. В конце концов, если я выпрыгну и промахнусь мимо березы, я все же не умру, хотя сломаю себе пару костей. Это успокаивает, даже очень. У меня в животе началась ядерная война, а руки стали дрожать. Я снова подошла к окну и отворила рамы нараспашку. Все-таки прыгнуть на березу не так легко, и если у  меня получится это, то у меня может получиться все! Это точно!

Выйдя на середину кабинета, немного приценившись к березе, высчитав наиболее точную траекторию моего прыжка и попросив у Бога помощи, я резко разбежалась (насколько позволяло пространство) и выпрыгнула в неизвестность.

От страха я закрыла глаза, как только начала двигаться, и решила их открыть, как только ощутила небольшой удар о все тело. Я приоткрыла один глаз, и ни увидела ничего, кроме зеленых листьев. Я никуда не летела, и все еще была жива, это определенно была хорошая новость. Осмелев от такого везенья, я открыла и второй глаз. Повертев головой во все стороны, я выяснила, что я сидела на суку, как мартышка, обхватив березу руками. Кое-как я обернулась назад: в кабинете по-прежнему никого не было. И лучше бы мне поскорее убраться отсюда, пока меня никто не увидел.

Я решила, что в данной ситуации уместнее всего будет оттолкнуться от сука в другую сторону и поползти вниз под тяжестью собственного тела. Ничего другого в данный момент придумать я не могла.

Собрав всю оставшуюся силу, я начала «простые движения» -  ёрзания по березе. Делать всякие резкие пируэты я боялась, а вот просто немного пошевелить торсом у меня получалось хорошо. И вот, я как Тарзан (я имею в виду не Сергея Глушко, а настоящего человека-гориллу) сползла вниз по бедной березе на целый метр, попутно порвав свои новые джинсы и мою любимую кофточку. Выдохнувшись, я остановилась и посмотрела вниз. Слава Богу, что мне осталось около двух метров, и я незамедлительно отпустила руки.

Я свалилась на землю, не помня себя от счастья! Какая радость - просто находиться на матушке-земле! Вся сияющая и одновременно черная от грязи, я пошла искать ближайшую автобусную остановку. Напоследок я оглянулась на кабинет. Его я не видно не было, зато две распахнутые рамы узреть мог кто угодно.

Домой я пришла усталая и ужасно злая. Кондуктор почему-то решил, что я не собираюсь платить за проезд, а, взяв у меня деньги, начал на весь автобус бубнить что-то вроде «Когда же вы бомжи уже все изведетесь». Пока я сидела в кресле или шла по улице, на меня то и дело метали брезгливые взгляды, видимо, думая, что этот туалет я ношу, не снимая, с прошлого года.

В общем, единственное, чего я на тот момент желала, это хорошо поесть и принять ванну. Больше мне от жизни ничего не надо было.

-Миша, это я, - глухо сказала я, снимая обувь. Ответа я не услышала, и поэтому по пути в свою комнату зарулила в Лилькину.

Миша сидел на кресле, весь какой-то подавленный и сутулый. А из его глаз намеревался брызнуть поток слез.

-Мишенька! – крикнула я, подлетая к креслу, - что случилось? Что такое?

-Убили, гады, - выдавил гость, зажав губу, чтобы не расплакаться.

Я судорожно вздохнула и опустилась на пол. Господи! Убили!! Опять кто-то умер! Какой ужас, кошмар! Что же это за жизнь, когда всех вот так убивают!

-Кого? – прохрипела я, на самом деле не желая слышать ответ.

-Пчелу, Фила и Коса. Зарезали, сволочи! – на всю квартиру закричал Миша, - но ведь Белого не убьют, правда?  - сию секунду гость схватил меня за рукав и умоляющим взглядом посмотрел мне в глаза.

Придя в себя, я вырвала свою руку из его рук, и, поднимаясь на ноги, крикнула ему прямо на ухо:

-Болван!

Миша уставился на меня непонимающим взглядом, а я, практически доведенная до инфаркта, нервным шагом пошла к себе за полотенцем.

  ГЛАВА 11

Горячая вода согревала все мои мышцы и раны, приобретенные во время исполнения обязанностей Тарзана. Я лежала в своей ванне с закрытыми глазами, ни о чем ни думая, и просто ловила кайф.

-Ксюша, - услышала я за дверью голос Миши.

-А? – протянула я, ни на что большее не способная.

-Знаешь, я тут слышал рекламу по телеку. Сегодня  единственный день, когда в Москве проходит выставка Ассесуалия Бежо. Это такой очень хороший художник. А завтра он со своими картинами отправляется куда-то на Запад. Сказали, что он Леонардо Да Винчи нашего времени, а его картины просто супер. Выставка начинается в девять. Так вот я подумал, - Миша замялся, - если у тебя на вечер нет никаких планов, может, сходим?

Я затравленно открыла глаза.

-Адрес я записал, - поспешно добавил гость.

Кажется, сегодня мне уже не светит тихий вечерок.

-Конечно, сходим, - наиграно радостно сказала я.

-Круто! – послышалось из-за двери.

Я автоматически улыбнулась. Когда Миша приедет к себе в деревню, его речь и его самого никто не узнает, это точно.

Через полчаса я вылезла из ванны, с часик повалялась на своем любимом диванчике, без разбора наблюдая бесчисленные глупые шоу по телеку, и начала собираться на выставку «художника нашего времени». На часах было семь десять.

Я открыла шкаф и окинула критическим взглядом весь мой гардероб. Вообще-то я не могу похвастаться частыми визитами на выставки и прочие подобные дела. Если честно, то в последний раз на выставке картин я была еще в средней школе, когда нас всем классом потащили смотреть «бессмертные творения Айвазовского». И совершенно естественно, что я понятия не имею, как следует одеваться на такие мероприятия. И хотя, не думаю, что там я увижу кого-то знакомого, но все же мне не хотелось бы снова ловить такие взгляды, коими меня окидывали в автобусе и на улице после моего незабываемого приключения с березой.

На секунду я перестала перебирать вешалки с одеждой. А ведь я так и ничего не узнала. Была ли Кира на представлении вообще? А если была, то пришла ли она вовремя? Столько мороки и нервов, а результат нулевой.

Я шумно вздохнула и снова взялась за вешалки. Теперь мне остается единственный способ узнать всю правду: спросить о присутствии Костырь у ее одногруппников. Видимо, завтра опять придется тащиться в Юридический Институт. И рано вставать.

Я разложила на диванчике наиболее приглянувшиеся для такого «банкета» вещи: очень симпатичные темно-синие джинсы со стразами, пару кофточек из шелка в голубых и серых тонах и несколько темных длинных юбок. В принципе, вещи, конечно, ничего, но почему-то мне кажется, что такая одежда не особо ценится у «творящей» элиты. Сейчас, когда я об этом задумалась, у меня в голове начинали всплывать фотографии, репортажи с подобных собраний. И насколько я помню, люди там одеты по принципу «я хочу отличаться от всех остальных не только своими произведениями, но и одеждой».

Пойду-ка, схожу к Мише. Как оделся для такого случая он?

Я зашагала в Лилькину комнату, и моему взору предстал типичный тинэйджер лет 18-19. Джинсы, футболка и, скорее всего, кроссовки, моя любимая обувь. Миша, заметив меня, улыбнулся во весь рот, и незамедлительно покрутился на месте.

-Вот купил сегодня утром, - довольно произнес гость, указывая на штаны, - самая моднявая модель.

Я кивнула, и неожиданно мой взгляд упал на Лилькин шкаф. Помимо всех ее многочисленных родственников, у моей подруги имеется еще и довольно эксцентричная тетя. Тетя Валя славится тем, что никогда не покупает одежду, а шьет ее сама. Причем вещи зачастую просто поражают воображение любого нормального человека. Потому что он, я имею в виду нормально человека, ни за что бы не надел такие шмотки. Помню, года два назад тетя Валя не поленилась и сшила своей любимой племяннице «обалденное платье». Платье было обалденное в прямом смысле того слова: Лиля его ни разу никуда не надела. Зато заботливо повесила его в шкаф, намекнув тетушке впредь дарить племяннице что-нибудь более полезное в хозяйстве. Например, деньги.

Я кинулась к шкафу и выудила из самого его угла то самое «обалденное» платье. Оно было сшито из ярко фиолетового шелка, а рукава украшали манжеты из желтого шифона. Везде были налеплены ужасного вида розочки и бантики красных и синих цветов. А подол великолепного одеяния волочился по полу еще не меньше метра. Я улыбнулась сама себе: поиски одежды были закончены. Именно такого рода вещи носили все художники и посетители выставок на фотографиях.

-Что это? – ошарашено спросил Михаил, тыкнув пальцем на вешалку в моих руках.

-Это, - победоносно сказала я, - мой сегодняшний туалет.

Миша почесал затылок и протянул «Надо же», а я генеральским шагом пошла к себе наряжаться. Платье на мне сидело как влитое. Особенно приятно было то, что я была первая, кто его надевал. Не думаю, что Лилька обиделась бы, узнав, о том, что в ее платье кто-то ходил. Вообще-то мне кажется, что Лиля легко подарила бы эту вещь тому, кто ее попросил. Проблема заключалась в том, что никому в голову не могла прийти подобная идея.

Сделав макияж в фиолетово-желтой гамме и изрядно попотев над прической, я вышла из комнаты и предстала пред Михаилом. Его реакция была однозначной: если бы одним темным вечерком к нему в переходе подошла девушка, одетая как я, Миша бежал бы от нее долго и быстро.

Спросив адрес у Миши, я мысленно провела наш маршрут до галереи. Потратив на дорогу «всего» полтора часа (таксисты почему-то не притормаживали около меня, а наоборот проезжали еще быстрее), мы, наконец-то, добрались до места.

Уверенным шагом мы зашагали к зданию, которое все было украшено афишами с именем этого Ассесуалия Бежо. Около здания кругом стояли небольшие фонтанчики, мило украшенные красными бантами. На улице, перед входом раскинулась длиннющая очередища, а у самого входа стояли несколько «шкафов», очевидно выполняющих фейс-контроль.

Миша заметно погрустнел, мне же наоборот стало легче. Значит, не такой уж этот Ассесуалий мазило, раз на его картины пришло посмотреть столько народу.

-Пойдем, - преложил Миша, видимо имея в виду конец очереди.

-Ты что, - шикнула я, - таким манером мы тут до утра будем стоять.

-Ну да, - согласился гость, - а как по-другому?

Я еще раз посмотрела на километровую очередь и «билетеров», стоящих у входа и мстительно улыбнулась.

-Пойдем, - сказала я Мише, указывая подбородком на секьюрити, - Будешь моим переводчиком.

-А что такое…– но гость из Уткина не успел закончить, потому что мы в плотную приблизились к двум бритым «шкафам». Я нагло улыбнулась и громко заявила:

-Хэллоу! Ай эм фром Америка![1]

Бритые без тени улыбок уставились на нас. Я что есть силы толкнула Мишу плечом.

-Э.., - замялся гость, - можно войти?

Бритые переглянулись и в их глазах я, кажется, увидела ответ на Мишин вопрос.

-Ай эм артист ту, - сказала я, делая вид, что рисую что-то, - ай лав ту дро[2]!

Бритые заинтересовано перевели взгляд на Мишу.

-Ну так можно зайти? – сказал гость, ужасно довольный своим переводом.

-Я не понял, - пробасил один лысый, - она, че, типа из Америки?

-Кто? – удивился Миша.

-Ну, эта – кивнул другой лысый.

-Йес. Йес! – закричала я, усиленно кивая.

Михаил уставился на меня так потрясенно, словно я была вообще без платья.  

-Оно и видно, - довольно сказал первый лысый, - по шмоткам. Такие только богатые американцы носят. 

-Да, - протянул второй «шкаф», - думаешь, нам Ассесуалий заплатит, за то, что мы ему на выставку американку притащили?

-Ясный перец, - хмыкнул первый, - ладно, заходите.

-Эй, - крикнул в толпу второй «шкаф», - расступись, пропусти американку и переводчика!!

Мы с Мишей гордо прошли сквозь лысых и очутились внутри. Сказать, что внутри было много народу, значит не сказать ничего. На каждый метр приходилось, наверное, по пять человек. Окинув всех присутствующих своим трезвым взглядом, я порядком расстроилась. И зачем  я, спрашивается, наряжалась как полная идиотка? Чтобы выглядеть своей среди всех идиотов, а получилось наоборот. Все тут были в джинсах и футболках. Одна я была похожа на внучку клоуна Карандаша. По крайней мере, картины должны быть хорошие. Это хоть как-то могло притупить чувство стыда за совой нелепый внешний вид.

-Ну, что, - бодро произнесла я, - пойдем, что ли, посмотрим.

И мы направились к стендам. Мы растолкали несколько человек, упорно не желавших уступать место новым зрителям. Кое-как протиснувшись к желанным творениям, мы с Мишей уставились на картины. Лично перед моим носом находился холст, размером с полметра на метр. На этом холсте было нарисовано что-то вроде домика в деревне, всего перекошенного и какого-то угловатого. На лугу около дома паслось несколько лошадей. Причем то, что это были лошади, я догадалась только лишь по надетым на них седлам. На сером небе плыли тучи, а из-за одной особо здоровой тучи выглядывали солнце. Вся картины напомнила мне детскую живопись. Я, конечно, не дипломированный критик, но очень было похоже на то, что этот холст привезли из какого-нибудь детского садика.

Я перевела взгляд на другое «произведение искусства», на которое смотрел Миша. Его взгляд выражал самые разнообразные чувства: удивление, непонимание и, наконец, разочарование. Картина, пробудившее все это в моем госте, была ничем иным как портретом какой-то тетеньки. Наверное, именно этот портрет и вынудил назвать этого Ассесуалия «Леонардо Да Винчи нашего времени». Тетенька сидела в такой же позе как знаменитая Мона Лиза. Больше на Мону Лизу тетя не была не похожа ничем. Опять же картина напоминала мазню пятилетнего ребенка.

Мы с Мишей непонимающе переглянулись и, решив, что это просто своеобразное собрание такого рода картин, пошли дальше по залу. Но дальше наблюдались произведения такого же толка. Но самое интересное, то, что, кажется, они нравились всем присутствующим. Они ходили от картины к картине, восхищались и делились впечатлениями так упоительно, что нам с Мишей стало казаться, что мы абсолютно ничегошеньки не понимаем в живописи.

-Или я дурак, или одно из двух, - прошептал мне гость из Уткина, когда мы рассматривали «чудеснейший» натюрморт из двух груш и одного яблока.

-Ну как вам? – услышали мы за нашими спинами и развернулись. Перед нами стоял мужчина, лет тридцати. В правой руке он держал бокал (по-моему, красного вина), в другой – зажженную сигару.

-Здравствуйте, - он учтиво кивнул Мише, - хау ду ю ду[3], - продолжил неизвестный собеседник, обращаясь ко мне, - я слышал, к нам на огонек заглянула гостья из Нового Света. Ах, какой великолепный туалет! – вскрикнул незнакомец так громко, что я вздрогнула, - к сожалению, мой английский слишком плох для ведения непринужденных бесед, - театрально закатил глаза собеседник, - не могли бы Вы перевести Вашей подопечной мои слова об ее одеянии?

Миша тупа уставился на меня, медленно шевеля губами.

-Вашиу шумоткиу супер пупер, - с умнейшим видом наконец-то выдал Михаил.

-О, - воскликнула я так, как это обычно делают американки, - сэнк ю!! Сэнк ю вэри мач[4]!! Ю Ту[5]!

Миша кивнул мне и «переключился» на незнакомца:

-Вы любите «U 2[6]»?

Я опять толкнула Мишу в плечо. Ну что он городит? Из-за такого перевода нас могут легко раскусить и выкинуть на улицу как непослушных собачонок.

-Э, - замямлил собеседник с сигарой, - конечно, замечательный художник! Ну так… как Вам картины?

-Ну…- произнес Михаил, рассматривая натюрморт.

-Только честно, - погрозил пальцем незнакомец.

-Честно?  - Переспросил гость, - ну если честно, то слушайте. У меня очень большая семья. В Уткине. И там у меня есть внучатый племянник, Кирюша. Ему 4 года. Так вот я Вам скажу, мой Кирюша за пол часа рисует такие же картины как это Бежо, даже лучше! А этому Ассесуалию, по-моему, лучше опять походить в дет-сад,  потому что именно там он и взял все свои «картины». Там в садике ему и место. А кстати где он вообще? Этот Ассесуалий? – закончил Миша свою обвинительную речь и начал смотреть по сторонам. 

-Здесь, - прошипел собеседник, от злости разломив свою сигару напополам. Мы с Мишей ошарашено замерли, наблюдая за тем, как у нашего «старого» знакомого надуваются вены на шее, - значит, не нравятся…, - снова прошипел художник.

Я решила спасти положение.

-Ноу, Ноу, - закричала я, указывая на картину, - ай лав ит, ай лав ит вэри мач! Хау мач из ит?[7]

-Походить в детский садик?? – заорал Ассесулий, кидая бокал на пол. Брызги вина полетели мне на платье.

Вся толпа словно застыла, с изумлением и каким-то удовольствием уставясь на нас.

-Миша, миу надоу идтиу, - тихо сказала я.

-Дау, - протянул гость.

Мы взялись за руки, а свободной рукой я подхватила длинный подол. И тут мы рванули с места так, будто за нами вели охоту. Мы бежали подальше от этих картин, от любопытной толпы, которая кричала нам вслед «Американцы ничего не понимают в живописи». А еще мы убегали от бритых «шкафов», которые смотрели на нас довольно враждебно. Последнее, что я увидела мельком, это весь красный от гнева Ассесуалий, стоящий посредине своей галереи и громко проклинающий меня, Новый Свет и, естественно, моего переводчика. Некоторые люди просто не могут переносить никакой критики в свой адрес.

Наконец-то мы выбежали на улицу, и свежий ветер дунул нам в лица. Почему-то мы не останавливались, а продолжали бег к шоссе мимо фонтанов. Я бежала впереди.

-Кажется, оторвались, - прохрипел Михаил сзади.

-Да за нами никто и не…, - я не успела договорить, потому что неожиданно меня что-то резко рвануло назад, я не удержала равновесие и рухнула прямо в воду подвернувшего фонтана. Меня всю обдало холодом, и от шока меня всю словно парализовало, но через пару секунд я сообразила вылезти из ледяной воды.

-Ксюша! – гость из Уткина подлетел ко мне так быстро, будто я тонула в глубоком океане.

-Что? Это? Было? – сквозь зубы процедила я, держась за Мишину руку, вылезая из ненавистного фонтана.

-Это я, - виновато улыбнулся Миша, я уставилась на него со всей злобой, какую я только могла изобразить на лице, - нечаянно наступил на твое платье. Оно у тебя взади тащилось…

-Не взади, а сзади! – рявкнула я, чувствуя, как моя тушь растекается у меня по лицу. До этого замечательного инцидента я была похожа на простого клоуна, а теперь выгляжу как мокрый!

Миша стоял около меня и виновато смотрел, как я отжимаю платье.

-Иди и лови нам такси, - рассерженно сказала я, кивая в сторону шоссе, - рядом со мной никто не затормозит.

Михаил радостно кивнул (вероятно, от того, что ему в ближайшее время не придется лицезреть мой прикид) и быстро зашагал к проезжей части.

Домой я приехала мокрая и свирепая. Пока я шла по улице, на меня, не переставая, тыкали пальцем. А водитель такси, увидев, как я сажусь к нему в машину, сказал Мише, что за провоз мартышки ему нужно будет доплатить. Только переступив порог, я тут же направилась в ванную, и еще долго оттуда не выходила. Мне просто необходимо было смыть весь тот позор, что валился на меня сегодня целый день.

Из ванны, немного повеселевшая, я вышла в начале двенадцатого и услышала, как Миша позвал меня в кухню.

-Ксюша, - начал гость, - я очень извиняюсь, что наступил тебе на платье. Но если уж ты упала в воду и столько времени провела в мокрой одежде, тебе необходимо принять все необходимые меры.

-Какие меры? – не поняла я.

-Вот эти, - кивнул Миша на стол.

На столе стояла огромная кружка с чаем, а рядом находились разеточки с медом и вареньем.

-О нет, нет, нет, - завертела я головой, - я терпеть не могу мед. К тому же, я уже хорошо согрелась. Это лишнее.

-Не думаю, - серьезно ответил Михаил, - у нас в Уткине дядя Коля как-то раз упал с речку. Летом. А через неделю умер, от воспаления легких.

-Ну до такого, я думаю, не дойдет, - произнесла я, представляя, каким важным событием в жизни села явилась смерть дяди Коли, -  но все равно, спасибо.

-Если ты заболеешь воспалением легким, - Миша тыкнул в меня пальцем, - я тебя предупреждал.

-Ладно, - улыбнулась я, - спокойной ночи, профессор Преображенский.

Я закуталась в теплое одеяло и приготовилась погрузиться в свои сны. Только вот не получалось, потому что в мозгу все время всплывали картины «Да Винчи нашего времени».

ГЛАВА 12

Меня разбудил телефонный звонок, который доносился из прихожей (у нас один аппарат, который стоит на комоде у входной двери). Я перевернулась на другой бок и решила не подниматься. Но телефон верещал как потерпевший, и я, еще раз проговорив про себя «Такая у тебя карма, вставать рано по утрам летом», поплелась в прихожую.

-Да, - вяло сказала я, прислонив холодную трубку к уху.

-Алло, это Елена Сергеевна, я из Екатеринбурга приехала. Я… двоюродная сестра Люды… Солоновой, - я услышала всхлип на том конце провода.

-Да, здравствуйте, - тихо сказала я. Надо же, у тети Люды была двоюродная сестра. Никогда о ней не слышала.

-Я приехала два дня назад. Мне позвонили, рассказали…, - я снова услышала тяжелые вздохи, - в общем, Вы были лучшей подругой Алисы. Приезжайте сегодня, часа в два.

-Куда? – не поняла я, видимо еще не до конца проснувшись.

-На поминки, - ответила Елена Сергеевна и повесила трубку.

В ухо понеслись короткие сигналы, а я так и стояла у комода, как ледяная статуя. Поминки, вот уж никогда не думала, что пойду на поминки кого-нибудь из моих друзей. Приходите на поминки Алисы и тети Люды. Господи, ужасно звучит, кошмарно…

-Кто звонил? 

Я повернулась к Мише. Он стоял, опершись на косяк, и выглядел ужасно заспанным. У меня из глаз полились слезы.

-Ксюша? – Миша быстро подбежал ко мне, взял трубку  у меня из рук и положил ее на место.

-Меня на поминки пригласили, - сдавленным голосом произнесла я.

Миша грустно вздохнул и повел меня в кухню. Я глянула на часы: десять пятнадцать. Пора просыпаться, умываться, завтракать, красится, одеваться и так далее, чтобы найти того подонка, который заставил меня идти на поминки моей лучшей подруги и ее матери.

Я уже собиралась выходить из дому, как неожиданно закашляла и зашмыгала носом.

-А-ха! – крикнул появившийся из ниоткуда Михаил, смотря на меня как прокурор на преступника. 

-Ничего страшного, - прогундосила я, вынимая несколько носовых платков из шкафа.

-Подожди, я тебе сейчас молока нагрею, с медом, - услышала я из кухни.

-Нет! – тут же ответила я, с ужасом вспоминая этот кошмарный привкус молочной пенки и липкого меда, - мне уже идти надо, пока, Миш.

Я спустилась вниз и присела на лавочку у подъезда.

Собственно, за эти дни я ничего так и не узнала. Кира утверждает, что она находилась в казино. Но я не смогла выяснить, правда это или нет. Администратор не смог помочь мне с этой проблемой. Кого еще я могу спросить?

Дверь подъезда со шумом отворилась, и из нее вышла моя соседка со второго этажа – второклассница Вика.

-Здрасте, - кивнула мне и Вика и, поправив рюкзачок, отправилась по своим делам.

Ну да! Одногрупники Киры! Мне просто нужно будет разыскать хотя бы одного человека, который сможет мне подтвердить или опровергнуть историю Костырь! Вперед, в Юридический!

Я встала с лавочки, и, расправив плечи, как крылья, направилась к метро, чихнув перед этим несколько раз.

И как же, собственно, мне разыскать одногрупников Киры, думала я, подходя к зданию университета. Придется опять идти в деканат и придумывать что-нибудь. Но одно дело, когда ты интересуешься местонахождением человека, а другое дело – его домашним адресом. Если мне не повезет, а скорее всего, будет именно так, в деканате я найду какую-нибудь бдительную старушку, которая ни в жисть не даст мне никакого адреса.

Я поднялась по лестнице и передо мной предстала дверь в  деканат с гордо висящим на ней объявлением: «Работа деканата начнется с шестнадцати часов. Все на презентации новой книги ректора А.С. Мохова».

Какое счастье, придется ждать до четырех дня. Я уныло сползла по стенке коридора и села на корточки. Сегодня определенно самый кошмарный день в моей жизни. В два часа поминки Алисы. Боже мой… Я почувствовала, как у меня на глаза снова наворачиваются слезы.

Сквозь свою скорбь я услышала шум приближающихся каблучков и незнакомые голоса.

-Вот блин, совсем офигели! – сказал один женский, скорее девичий голос, - мы зачет получить не можем без бегунка, а они уперлись…

-Смотри, «на презентацию новой книги Мохова», он, что их как пирожки печет? – спросил второй, такой же девичий голос.

-Да какая презентация? Ты что? Небось, водку жрать поехали! Блин, интеллигенты…

Я подняла голову вверх и увидела двух девушек, которые презрительно смотрели на дверь.

-Простите, - сказала я, заранее зная ответ на свой вопрос, - а вы, случаем, не с четвертого курса будете?

Девушки уставились на меня и завертели головами.

Не вот, я так и знала. Одногрупников не найду,  убийцу не поймаю, за Алису не отомщу… У меня из глаз полились слезы размером с баскетбольный мяч.

-Ну.. э.., - протянула одна из моих собеседниц, - мы вообще-то только что Ирку Лекомцеву видели. Она перевелась на четвертый.

Я тут же утерла слезы и резко поднялась на ноги.

-Где?

-Так на стоянке, - ответила вторая, - у нее, по-моему, машина заглохла. Может быть, еще успеете…

-Спасибо, - крикнула я, несясь по бесконечным лестницам.

Я выбежала во двор и кинулась на стоянку. Господи, я ведь не спросила, какая у Иры машина, и как она вообще выглядит, Ира, я имею в виду.

Добежав до стоянки, я остановилась и прислушалась. Нет, тихо. Ни звука заводящегося или глохнувшего автомобиля, ни нервных криков, ничего. Да не может этого быть! Опять упустила?! От обиды у меня свело судорогой челюсти.

-ИРА! – заорала я во всю мощь.

Тут я увидела как из-за черного “BMW” осторожно выглянула девушка. На ее лице не было ничего кроме испуга. Ясный перец, я бы тоже испугалась, если бы кто-нибудь заорал посреди улицы «КСЕНИЯ!».

-Ира? – нервно спросила я, подбегая к выглянувшей.

-Да, - осторожно ответила она.

-Слава Богу! – я сложила руки вместе, как при мольбе, - Ирина, мне очень нужна Ваша помощь. Вы ездили тридцатого июня в казино «Осирис»?

-Нет, - все так же осторожно ответила Ира.

-Но как же? Вы же на четвертый курс перевелись, должны были ездить, с Кирой Костырь…, - сконфузилась я. Опять неудача.

-А, вот Вы о чем, - повеселела Ира, - я не из Кириной группы. Она в 524, а я из 521.

Я медленно кивнула. Действительно, в казино же не мог пойти весь курс. Он бы там просто не поместился.

-Мм, Ирина, - я решила еще раз испробовать удачу, которой у меня сегодня не наблюдалось вовсе, - а Вы не знаете никого из 524, группы? Кроме Киры?

-Ну, - Лекомцева неопределенно пожала плечами, - может, и знаю. А зачем Вам?

-Мне? – глупо переспросила я, - затем, что я собираю отзывы и предложения по поводу проведения еще одного концерта Майкла Флетли у нас в «Осирисе». И из всех присутствующих мне ответила только Кира. Теперь мне надо найти всех остальных. А так как деканат не работает, то все это мне приходится спрашивать у Вас.

Я закончила и прикусила губу. В моем объяснении было полно дырок как во французском сыре. Если я уже разговаривала с Кирой, почему же у нее и не спросила адреса ее согрупников? Почему это вообще нельзя делать по телефону? Ну и проперлись Вы, Ксения Романовна, стыд Вам и позор…

-Единственное, чем я могу Вам помочь, это адресом Ольги Чекиной. Она из Кириной группы. Я как-то к Оле за конспектами ездила.

-Да, - радостно воскликнула я, не веря своей вернувшийся из долгого отпуска удаче, - замечательно!

-Точного адреса сказать не могу, но зрительно описать сумею. Вас устроит?

Конечно, меня устроит!

Ира описывала мне ориентирные окрестности, а я старательно записывала их в блокнотик. Напоследок я спросила телефонный номер Ольги и сердечно поблагодарила Ирину.

Почему-то мне не хочется звонить. Мне кажется, что лучше всего будет побеседовать лично. Хотя я и не психолог, но когда разговариваешь с человеком один на один, то легче заподозрить обман или фальшь. К тому же, лично мне приятней разговаривать со зримым собеседником, чем с невидимым. А мне позарез нужно расположить моих «свидетелей» к себе. Это точно.

Дом Ольги Чекиной располагался не так, чтобы далеко, но и не так, чтобы близко. Пару остановок на метро или около двадцати минут на личном авто. За неимением последнего, придется ехать на первом. Ну так и поехали.

До дома Чекиной я добралась всего за полчаса, на протяжении которого у меня постоянно свербело в носу и неприятно пощипывало в горле. И должна сказать, что район, где расположился дом Чекиной, был просто чудесным. Здесь я ни разу прежде не была и была удивлена многими плюсами этого места. Как это ни странно, но дома вроде были недалеко от центра города, с другой стороны, они стояли как бы обособленно, создавая таким образом тихость и спокойность спального района.

Однако, взглянув пару раз на машины, припаркованные к подъездам, и на пластиковые лоджии, я поняла, что цена за жизнь в этом чудесном районе выше чем Эверест.

Я вытащила бумажку и направилась в нужный мне подъезд. На первом этаже я обнаружила бдительную бабушку-консьержку, возле которой стоял «заместитель по связям с общественностью», весь одетый в камуфляж.

-Здрастье, - учтиво поздоровалась я.

-Доброго утречка, - кивнула старушка, - Вы к кому?

-К Чекиной, Ольге, - ответила я, нажимая кнопку вызова.

-Ну добро, - кивнула мне в ответ консьержка.

Я благополучно доехала до шестого этажа, позвонила в дверь, и приготовилась к длинному разговору. Но дверь никто не открывал. Я решила, что мой звонок просто никто не услышал и поэтому нажала на пипку сильнее. Дверь снова осталась закрытой.

Так, моя удача покинула меня на неизвестное время. Выйти на улицу и подождать на лавочке я не могу, потому что понятия не имею, как выглядит Ольга. Придется ждать здесь, в пролете. И лучше всего примоститься на подоконнике. Надеюсь, Ольга придет скоро, потому что сейчас уже 12.18, а в два мне нужно быть в другом месте…

Я сильно зажмурилась, чтобы не дать слезам вырваться наружу, и присела на подоконник. У меня с собой не было ни плеера, ни книги, ни журнала с японскими кроссвордами (только их и уважаю), поэтому я повернулась лицом к стеклу и начала разглядывать двор.

Мои мысли унеслись куда-то далеко от Москвы, и прилетели назад только тогда, когда за своей спиной я услышала звук открывающегося замка. Я быстро оглянулась и увидела стройную девушку, с темными вьющимися волосами, открывающую ту самую, нужную мне дверь.

-Ольга! – громко крикнула я, видимо, не давая ей шанса  запереться от меня за этой огромной дверью.

Моя собеседница удивленно уставилась на меня, соображая, почему я знаю ее имя, а она мое – нет.

-Ольга… - начала я.

-Андреевна, - подсказала она, замря с ключами в руках.

-Ольга Андреевна, мне очень нужна Ваша помощь.

-В чем дело? – спросила Чекина, окидывая меня подозрительным взглядом.

-Дело в Кире Костюрь, - призналась я.

-Действительно, в ком же еще, - фыркнула Ольга, - проходите, - сказала она, наконец-то открыв дверь и пропуская меня внутрь квартиры.

Я решила не отказываться от предложения войти и правильно сделала. Потому что я не уверена, что когда-нибудь еще в своей жизни увижу подобную квартиру. Сказать, что она была шикарная, это не сказать ничего.

-Проходите в зал, - сказала Ольга, вешая ключик на крючок.

-А.. где… - растерялась я.

-Идите за мной, - Ольга провела меня сквозь огромную прихожую в столь же  немалый зал, - чем могу помочь? – спросила Чекина, удобно устроившись на мягком кресле.

Сделав то же самое, я откашлялась и начала:

-Понимаете, Ольга Андреевна. Я работаю менеджером на автостоянке «Цербер», где Кира Костырь ставит свою машину…

-Странно, - перебила меня Ольга, - я думала, она пользуется «Лотосом».

-Нет, - твердо сказала я, - пользовалась, но теперь является нашим клиентом. Так вот, тридцатого июня сего года случился небольшой инцидент. Иванов, нам смотритель, заявляет, что Костырь забрала свою машину позже двенадцати ночи. Что обязывает нашу клиентку заплатить за еще одни сутки охраны. А Кира говорит, что она взяла свою машину до полуночи. И хотя клиент всегда прав, мы обязаны проверить все версии. В тот вечер Кира была в казино «Осирис», с Вами. И вы бы мне оказали большую услугу, если бы вспомнили, в каком часу подъехала Кира.

-Не понимаю, - пожала плечами Ольга, - ей что пятьдесят рублей заплатить жалко?

Я обворожительно улыбнулась, как это любят делать различного рода менеджеры и заместители.

-Во-первых, одни сутки у нас стоят сто рублей, а во-вторых, для Костырь это вопрос принципиальный. Вы же знаете, какая она…

-О да, - протянула Ольга, вставая с кресла, - я знаю какая она, - произнесла собеседница со злостью.

Понятно, я нарвалась на «конкурентку». В каждом коллективе есть свои лидеры, неудачники, ведомые, есть коллективы еще меньше и, конечно, конкуренты. Люди с похожими амбициями, но с разными точками зрения, куда эти амбиции нужно девать.

-Знали бы Вы, как она уговаривала нас всех не ходить в «Осирис», говорила, что это захолустное заведение, что игры на деньги  мерзки, даже уголовный кодекс нам цитировала. Но мы ее переубедили. Нет, - поправила себя Ольга, рассматривая цветок на подоконнике, - мы просто сказали ей, что не пойдем в другое место. Мы хотели посмотреть степ, отдохнуть и вообще развеяться. И если она не хочет с нами идти, пусть катится ко всем чертям.

Я заметила, что Ольга называла Киру только местоимением «она». Что ж, это тоже своего рода показатель отношений в группе.

-Честно говоря, мы надеялись, что она не приедет. И все ее эти заскоки типа «я имею права на…, уголовный кодекс говорит, что…» останутся с ней. Но нет, - Ольга щелкнула языком, - приперлась. И все ее бзики приперлись с ней.

-Во сколько? – тихо спросила я.

-Без пятнадцати. Я-то вообще приехала в половину, думала, пробки будут. Обошлось без них.

-И на протяжении всего концерта Кира никуда не отлучалась?

-Нет, сидела с такой миной, будто мы там какую-то порнографию смотрим. Весь вечер нам испортила, сволочь.

Ольга замолчала. Мне больше было нечего спрашивать.

-Что ж, - сказала я, вставая с кресла, - спасибо за столь подробное разъяснение, Ольга Андреевна.

-Извините, что не удалось ее прищучить. Как-нибудь в другой раз. 

-Да конечно, не сомневаюсь, до свидания.

-Прощайте, - сказала Ольга и захлопнула дверь.

Я посмотрела на часы. Час двадцать три. Срочно на метро!

Уютно утроившись на сиденье, я размышляла о жизни. Интересно получилось. Прочитав большое количество статей о Кире, я думала о ней как о великолепном человеке: упорном, трудолюбивом, ответственном, как о лидере. А, побывав в гостях у ее одногрупницы, выяснилось, что никто-то Киру и не любит. Что надоела она всем своей упорностью и трудолюбием, которые хлещут в ней через край. Что с ней скучно и неинтересно, потому что кроме учебы Кира больше ни о чем не думает.

Две стороны одной медали, так это называется?

Без пяти два я уже была во дворе Алисы. Я простояла у подъезда около 10 минут, потом все же отважилась подняться в квартиру.

Очнулась я только, когда всех пришедших привезли в ресторан. Помнилось мне все как в пелене. И гробы, и могилы, и плач тети Лены.

Усевшись на стул, я оглядела всех, кто находился в зале. Какие-то люди, девчонки с университета, знакомые тети Люды. И все. Человек двадцать от силы.

Когда все уселись, несколько человек предложили выпить. Я сама категорически не пью, просто не терплю алкоголь, но в этом случае, по-моему, это было бы подло. Горькая упала мне в желудок, который не видел никакой еды с самого утра. Мне тут же стало плохо, голова закружилась, и я попросила Елену Сергеевну посадить меня в машину и сказать шоферу мой адрес.

Еле как я поднялась на свой этаж, дрожащими руками открыла дверь, не снимая сабб, прошла к себе и завалилась на кровать. Больше ничего не было, кроме розовой дымки и щемящих сердце снов.         

ГЛАВА 13

Проснулась я от того, что у меня в животе назревала ядерная война. Времени уже начало двенадцатого, а мой желудок получил еду только утром. Надо срочно исправлять положение, иначе заполучу себе язву (гастрит уже имеется, я ведь студентка).

Перевернувшись на другой бок, я заметила, что мои саббы смирненько стоят у диванчика, а не находятся на моих ногах. К тому же, меня кто-то заботливо укрыл пледом. И я, кажется, знаю, кто это сделал.

Я откинула плед, и, пошатываясь, поплелась на кухню, по пути зарулив к Мише. Мой гость сидел на диване и сосредоточено смотрел телевизор, нервно стуча пальцами по пультику. Я присела рядом с Михаилом, но он, видимо, этого даже не заметил.

-Счет 2:4, в пользу телезрителей, знатоки снова проиграли, - донеслось из телевизора.

-У-у-у, - скривился Миша, и от злости кинул пульт на кресло.

-Привет, - сказала я.

-Ой, - Миша подскочил на своем месте, - экая ты невидимая.

-Да, - вяло закивала я, - у нас что-нибудь есть поесть?

-А то, - заулыбался гость из Уткина, и вся его обида на каверзные вопросы телезрителей тут же улетучилась, -  у нас есть рис с овощами, суп с фрикадельками, салат из лобы и капусты…

На слове «лоба» я машинально поморщилась.

-…салат огурцы-помидоры…

Тут мне послышался какой-то странный, нехарактерный для нашей квартиры звук. Какой-то булькающе-хлюпающий.

-Миша, - осторожно перебила, - ты ничего не слышышь?

Гость привстал, взял зашвырнутый им же пульт и выключил у телевизора звук.

-Да нет, - завертел головой гость, - а что?

Череда еще громких и непонятных шумов понеслась из задней части квартиры.

-Откуда это? – спросила я, выбежав в прихожую.

Звуки раздавались из ванной. Я рысью кинулась в санузел. Открыв дверь на распашку, мне предстало ужасающее зрелище: стиральная машинка колотилась в контузиях, а из шланга, по которому в ванну должна стекать жидкость, вода хлестала прямо на пол.    

-МИША! – заорала я, пару секунд просто наблюдая за «всемирным потопом». Очнувшись от ступора, я полетела в прихожую, выудила из шкафа пару тряпок и ведро и кинулась обратно в ванную.

-Ой, - крякнул Михаил, заглянув в санузел.

Я сунула ему тряпку, стараясь сдержать в себе все злобные порывы.

-Может быть, нам лучше выключить машинку…, - начал было Миша, собирая тряпкой воду.

-Не «может быть»! – рявкнула я, - это тебе не LG, и не Bosch, а простая «Вятка». Ей, знаешь, сколько лет? Ее нельзя просто вот так выключить на середине программы. Вот отожмет все, тогда и выключим.

Пару минут мы тупо собирали тряпками воду и выжимали в ведро, а я в это время молилась, чтобы жидкость не попала к соседям.

Около года назад случилась подобная история, шланг каким-то манером продырявился или что-то в этом роде, но суть не в этом. Ни меня, ни Лили дома в этот момент не было. Именно моей соседке по квартире пришло в голову загрузить стиральную машину и уйти по своим делам. Первой домой вернулась и я, и уж, конечно, меня ожидала не самая приятная встреча с нашими соседями по нижнему этажу. В тот день звучало столько проклятий и ругательств, а также угроз обратиться в милицию, что несколько дней после инцидента мне даже было страшно встречаться с потерпевшими на лестничной площадке. Однако через какое-то время Валентин Павлович Кактусов (который совершенно естественно у нас в подъезде имеет кличку Кактус), глава семейства затопленных, сообщил нам, что первый раз нам прощается, но если подобное повториться, мы «не отвертимся от возмещения ущерба».

Я вазюкала противной тряпкой по насквозь промокшему линолеуму и размышляла: а возмещение ущерба – это сколько? Судя по тому, на каких машинах ездят господа Кактусовы, то, скорее всего, у них в квартире, и, естественно, в ванной, сделан евро-ремонт. Замечательно, просто восхитительно.

Я мысленно пересчитала оставшиеся у меня деньги, и не смогла сдержаться:

-Миша! – гаркнула я, - какого черта ты наделал?

Михаил затравленно посмотрел на шланг, который стоял около стиральной машинки.

-Я его нечаянно сломал, - извиняющимся тоном ответил гость.

-Как можно сломать шланг? – изумилась я, не забывая возюкать тряпкой.       

-Я просто увидел, что у него там небольшая трещинка… вообще-то из него бы и так что-нибудь вылилось, - пустился Михаил в собственную защиту.

-Что-нибудь – это не вся вода, которая находится в машинке! Зачем ты убрал шланг?

-Я его не убирал! Я вообще думал, что он тут не нужен. Взял, отстегнул, поставил рядом, чтобы завтра утром не забыть починить. Я думал, у вас все автоматически, а у вас со шлангом, - разочаровано протянул юный Конюхов.

Я хмыкнула. Вот ведь дает! Взял и убрал нужное приспособление только потому, что думал, что у нас тут уже двадцать первый век! Офигинительно!

Звонок в дверь прозвучал очень громко и как-то даже зло. Я замерла на место, тяжело вздохнула и, подумав про себя «такая моя карма – отвечать за глупости других», пошла открывать. Я не на секунду не сомневалась, что за моей «крепостью» меня ждало существо из семейства Кактусовых. Я не ошиблась. С порога на меня зелеными глазищами, полными злости и желча, взирала Ева Кактусова – любимая 18-летняя дочь Валентина Павловича и жуткая змеюка по совместительству.

-Вы. Нас. Затопили. – раздельно проговорила Ева. Сдерживалась она явно последним усилием воли, - в пятый раз! – рявкнула Кактусова, закатывая глаза вверх.

-Второй, - поправила я,  - не волнуйтесь, это на пять минут всего, у нас тут поломка вышла…

-Я-то не волнуюсь! - перебила меня змеюка, - это тебе волноваться надо! У меня завтра вчеринка! Я что, немытая поеду??

-Мы, что Вам всю ванну затопили? – изумилась я, представив санузел, до потолка наполненный водой.

-Там по стенке течет! – опять заорала Ева, - я не могу, когда течет!

-Бога ради, простите еще раз, - начала я, складывая руки словно в мольбе.

-Да, мы очень извиняемся, - услышала я голос из-за спины, - нам очень жаль.

Вдруг змеиное выражение лица Евы пропало, а на его месте возникло прелестное личико, все улыбающееся и ласковое.

Ничего не понимая, я оглянулась на Мишу. Он стоял немного поодаль меня, в полумраке прихожей, и выглядел как победитель конкурса «Мистер Мужественность и Красота в одном флаконе».

-Вы нас прощаете? – пропел Миша, подходя поближе к нам. Он взял ошалевшую Еву за руку и потянул ее к своим губам за поцелуем.

Я замерла с раскрытым ртом. Ева тоже.

-А как Вас зовут, молодой человек? – прочирикала госпожа Кактусова голосом, не имеющим ничего общего с тем, которым она пять минут назад на меня кричала.

-Михаил, - галантно ответил гость. Удивительно, как это он ей еще не поклонился и не снял несуществующую шляпу,  - можно просто Миша. А как же Ваше имя, очаровательная незнакомка?

Я с щелчком захлопнула рот. Что? Очаровательная незнакомка? Где он таких слов нахватался? В журнале «Вокруг света»? 

-Ева, - в тон Мише ответила Кактусова, - можно просто Евушка.

-Говорят, что Ева была и остается самой прекрасной из всех женщин на этой планете, - бархатным голосом произнес Миша, не выпуская руку Змеи из своей, - вы определенно подходите своему имени.

Ева покраснела словно помидор и, стреляя глазами, продолжила беседу:

-Миша, я завтра иду на открытие ресторана «Та-Кеммет», и так уж получилось, что у меня остался лишний пригласительный. Может быть, - Ева замялась. По-моему, она в жисть не приглашала ни одного парня на свидание сама, - если у вас…

-У тебя, - поправил Миша, улыбнувшись своей фирменной улыбкой. Я явно была лишней при этом разговоре, но уйти у меня не был сил, потому что еще никогда я не видела Еву Кактусову такой белой и пушистой.

-У тебя, - повторила Ева, - есть время, то…

-Конечно, Ева, безусловно, - закивал Михаил, - сопровождать Вас будет для меня такой честью. Хотя я понятия не имею, как так случилось, что у Вас остался лишний пригласительный…

-У тебя, - в свою очередь поправила его Кактусова, вся светящаяся от удовольствия.

Михаил еще раз поднес ее руку к своим губам.

-До завтра, - проговорил он, загадочно улыбаясь.

-Да, до семи вечера, - прошептала Ева и, элегантно развернувшись, направилась к лестнице.

Миша тут же испарился. Когда ко мне вернулись  способности говорить и ходить, я зашагал в ванную.

-Это что еще за черт? – поинтересовалась я, наблюдая за тем, как Миша старательно вытирал оставшуюся воду на линолеуме.

-Это ведь все из-за меня, - пробубнил собеседник, - пришлось ей всякого наговорить, чтобы она от тебя отстала.

-Да, уж ты наговорил, - протянула я, заново прокручивая весь разговор в голове.

-Завтра, конечно, идти с ней придется, но это ничего, На открытии ресторана я ни разу не был. Схожу, проветрюсь. А тебя отвлекать мне уже стыдно. К тому же, Ева вроде симпатичная.

Последнее предложение вызвало во мне что-то наподобие укола ревности. Мизерного такого укольчика, но все же.

-Симпатичная, говоришь? – сказала, стараясь скрыть ревностные нотки.

-Да, - кивнул парень, но тут же одумавшись посмотрел на меня, - но ты-то, сто пудов, лучше, - заверил меня гость.

-Сто пудов, - поддакнула я и еле как выплыла из ванной. Все, мне уже не нужно никакой еды, мне уже вообще ничего не нужно, кроме здорового сна. Быть на похоронах у своей лучшей подруги, ничего не есть весь день, вечером еще терпеть всякие крики этой змеи Евы, а потом еще выслушивать от Миши, что эта Ева «вроде симпатичная»  – это уж слишком для моего молодого организма.

Я снова поплелась к себе и рухнула на диван.

В глаза забил неистовый дневной свет, и нечего было и думать о том, чтобы понежится в постельке еще некоторое время. Вообще-то у меня есть такая специальная штука, я не знаю, как она называется, но мой папа настойчиво зовет ее «очки сварщика», да, сходство действительно есть. Я эту штуку себе сама сшила, из черной ткани, по форме в самом деле напоминает очки. Так вот, если ее надеть, то уж ни за что не разберешься – день уже или ночь, и никакой свет не сможет прервать мой сладкий дневной сон.

Я привстала на локтях. А почему же я эту мою штуку вчера не надела?

Внезапно в моей голове предстали отстегнутый шланг, разговор Змеи и Миши и ресторан «Та-Кеммет». Ну и чего я, собственно, расстроилась? Михаил – взрослый парень, и я просто не имею ни морального, ни какого другого права, указывать с кем ему встречаться. Хотя эта Змеюка ему и не пара, но… Э, нет, меня снова заносит. Надо вставать.

Я сползла с дивана и пошла в нашу многострадальную ванную. Санузел блестел как новенький. Конечно, столько воды вчера здесь было. Можно сказать, что для гигиены нашей ванной вчерашнее событие оказалось даже полезным. Ни для кого больше вчерашнее событие полезным не было.

Умывшись и еще плотнее закутавшись в халат, я вышла на балкон и оперлась на перила, наблюдая за еще не проснувшимся двором. 

Вчерашняя проверка установила, что Кира Костырь появилась на шоу без пятнадцати полночь, на протяжении всего концерта моя первая подозреваемая никуда не отлучалась, а если и отлучалась, то только в одно место – в женскую комнату. Что означает, что трудолюбивая фанатка юридического дела не находилась в квартире у Алисы. То есть, Кира – невиновна.

У меня зачесалось в носу. В такие моменты прямо начинаешь жалеть, что ноздри у людей не такие здоровые как у горилл.

Дальше на очереди Инна. Инна Андреевна Костырь, девушка-художница, которая с легкостью теперь сдает все зачеты и экзамены. Ей-богу, мне даже завидно немного. Помню, один раз мой учитель истории Аркадий Владимирович Романов сказал: «Чего переживать по этому поводу? Человек за свою жизнь сдает примерно 65 экзаменов. Так давно уже привыкнуть надо было и не портить нервы, ни себе, ни окружающим». Легко сказать, да сделать трудно. Я уверена, что у каждого человека найдутся хоть какие-то смешные истории, связанные с этой замечательной вещью. Вообще, каждый экзамен – это отдельная история, но есть у меня одна самая выдающаяся.

Можно сказать, что в 10 и 11 классе мне не повезло, потому что в то время когда люди сдают только сочинение и алгебру, я сдавала все предметы полностью. И биологию, и химию, и физику, и все остальное. Вот такая школа была.  Чего уже греха таить, точные науки я терпеть не могу, нет у меня к ним способностей. Особенно мне никогда не давались физика и химия. Но раз надо, значит надо!

Так вот, на экзамене мне попался билет «Волны», плюс какая-то еще задачка. Задачку мне благополучно решили люди, разбирающиеся в этой кошмарной науке. А вот про волны я все списала из моей фирменной шпоры.

И когда я вышла отвечать преподавателю, которого, кстати, звали Владимир Владимирович, я начала ему долгий и нудный рассказ про…колебания. Через 15 минут, когда фонтан моих «знаний» иссяк, я победно уставилась на Владимира Владимировича.

-Ну, хорошо, Ксения Романовна, - ответил он на мой гордый взгляд, - про колебания Вы знаете, а про волны?

И тут до меня доходит, что для меня, собственно, и волна, и колебания – все одно. Я перепутала термины и списала не то, что надо.

Но я решила не сдаваться. По физике у меня всю жизнь была хилая четверка, которую ставили лишь потому, что я была «положительным» ребенком.   

-Так ведь, волна – это как колебание, а колебание это… - опять завела я. Дальше все повторилось по второму кругу.

Владимир Владимирович проверил мою задачу (спасибо одноклассникам), и сказал:

-Ну ладно, Ксения Романовна, поставлю Вам…

Я молила Бога лишь бы не трояк.

-Четыре.

-Как четыре? – обнаглела я, - это почему? Задачка-то правильно решена. Я Вас все рассказала! Почему четыре?

-Потому что Вы ничего не знаете, - улыбнулся преподаватель, правильно решивший, что это последний раз в моей жизни, когда я имею дело с физикой.

Мне повезло  с преподавателем, а вот Инне, похоже, повезло с папой, который не трудился платить за дочкины каракули и мазню.

Я прошла на кухню, взяла кружку, чтобы сделать себе зеленого чайку, и чихнула так, что мои мозги развернулись на 360 градусов.

Я инстинктивно зажала нос, если он вдруг захочет проделать тоже самое во второй раз, но это оказалось ненужным. Потому что через несколько минут на кухне показался Михаил.

Он молча прошел на балкон, чего-то там поковырялся, и, вернувшись на кухню, поставил на стол блюдце непонятно с чем.

-Я боюсь спрашивать, - сказала я, с ужасом взирая на очередное творение Великого Повара Михаила из Уткина.

-Это тертая редька с медом, - грозно сказал гость, - отстоенная.

-Отстойная? – переспросила я.

-О-Т-С-Т-О-Е-Н-Н-А-Я – раздельно повторил Миша, - прямо сейчас, при мне, ты ее пьешь.

-Зачем? – испугалась я и вжалась в кухонный ящик.

-Затем, что я не хочу, чтобы ты тут разболелась, вот сляжешь, ухаживай за тобой!

Я обиженно засопела. Ну что я, бабка столетняя, ухаживать за мной. Хотя, если вдуматься, доля правды в его словах есть. По-моему, я действительно простыла, тогда, когда упала в фонтан, по Мишиной, между прочим, вине. И если я слягу, то мое расследования отложится на неопределенный срок. Эх, елы! Придется пить!

Я осторожно взяла тарелку, слила в кружку сок и поднесла ко рту. В нос ударил наипротивниший запах, и я машинально убрала кружку подальше.

-Э, нет, - повертел головой Миша, подставляя кружку ко мне в лицо, - при мне, при мне давай.

Я рассердилась на себя! Ну что я как кисейная барышня! Ща все сглотну!

Еще раз оглядев жидкость непонятного цвета, я опрокинула содержимое кружку в рот. И чуть не выплюнула все обратно.

-Господи! – вырвалось у меня, как только «огненная вода» была проглочена, - мама родная!

-Да, - закивал Миша, - очень противно, но очень действенно. А теперь я спать пошел. Наверное, сегодня поздно ночью приду. Нужно выспаться.

Я злобно уставилась на заспанного Михаила.

-Удачного свиданьица! – ехидно сказала я, моя кружку из-под этой бурды.

Миша ничего не ответил и поплелся к себе.

Я тут же начала выставлять на стол все, что было в холодильнике, чтобы заесть этот невыносимый вкус, который стоял у меня во рту.   

ГЛАВА 14

Предварительно узнав адрес Института Искусств у справочного бюро по телефону, я подошла к зеркалу и критически себя оглядела. Ну что я могу сказать Вам, Ксения Романовна? Сегодня я выгляжу явно не ахти: не выспавшаяся и вся какая-то несчастная. Но нужно стиснуть зубы и рваться дальше! Где наша не пропадала…

Я открыла свой шифоньер и оглядела все, что в нем находилось. Погодка сегодня обещает быть теплой, но немного ветреной. Так что в самый раз подойдут мои темно-синие джинсы. (свои любимые, светло-голубые лежали на отдельной полке, заботливо свернутые и ждущие маминого совета по поводу того, смогу ли я еще их когда-нибудь надеть после памятного эпизода с березой). А наверх – симпатичная белая кофточка. Я покрутилась у зеркала: замечательно!

Через сорок минут я уже приближалась к Институту, которому посчастливилось иметь такую студентку как Инна Костырь. Перед шестиэтажным зданием располагалась прелестного вида округлая клумба, вокруг которой стояли выкрашенные в голубой цвет скамейки. Я выбрала самую милую на мой взгляд и присела в задумчивости. И кем же мне представиться на этот раз? Мне нужно узнать, где в этот момент находится Инна, поэтому я могу быть:

А) – ее подругой, которая потеряла ее домашний телефон, но которой очень нужно прямо сейчас связаться с Инной.

Б) – опять же, журналистка или какая-нибудь там интересующаяся талантливыми людьми писательница. Хотя откуда я могла узнать о Костырь? Насколько я знаю, она не такая известная во всех этих писательских кругах.

И, наконец, в) – мм…

Я задумчиво начала теребить цепочку на шее.

В) - человек, который хочет разобраться в том, какая сволочь убила мою лучшую подругу. И для этого мне прямо вот сейчас нужно поговорить со второй подозреваемой.

Я фыркнула сама себе. Да! Прямо так и скажу!

Оставив цепочку в покое, я стеклянным взглядом уставилась на ровные ряды Анютиных Глазок, посаженных на клумбе.

-Да не может быть! – услышала я слева от себя, - Ленк! Быть такого не может!

-Ну как не может, когда я своими ушами слышала! – ответил  второй голос.

-Прямо так и сказала? – присоединился третий.

-Прямо так. «Меня», говорит, «когда-нибудь в Лувре повесят».

-Точно, - засмеялся первый голос, - ее лично и повесят!

-Ну эта Костырь, как чего сморозит…

Я тут же встрепенулась и посмотрела налево. На лавочке в паре метрах от меня сидели две девушки, третья стояла перед ними, вертя в руках сотовый телефон.

-Простите, - быстро подскочила я к ним, - вы сейчас про Инну Андреевну Костырь говорили?

Девушки удивленно уставились на меня.

-Андреевна? – усмехнулась та, что стояла напротив скамейки.

-Ну, в общем да, - протянула девушка, которую звали Лена, - а что?

-Понимаете, - начала я, безумно радуясь тому, что натолкнулась на людей, которые знакомы с подозреваемой номер два, - мне нужно переговорить с Инной, но я не знаю, где она сейчас может быть.

Я с надеждой уставилась на Лену и ее подруг, по-дурацки улыбаясь.

-Да в студии она, господя! – протянула Лена, презрительно морща носик.

-В студии? – переспросила я и вытащила блокнот из своего баула, - а Вы не подскажете, где она находится?

-Ты не местная, да? – спросила девушка, стоящая рядом со мной, кивая на мой блокнот.

 Я помотала головой.

-Я Вика, - представилась та, что сидела с Леной.

-А я Надя, - улыбнулась мне третья.

Я вежливо наклонила голову:

-Очень приятно, Ксюша, так где, Вы, говорите студия?

-В чулане, - ответила Вика.

-Где? – не поняла я и не чаяно выронила ручку.

-Эх, - вздохнула Надя, и начала рассказ.

Мне очень повезло наткнуться именно на этих девчонок, которые были не против поболтать с незнакомкой, разыскивающей их «заклятую» подругу.

Пытаясь сортировать по ходу слухи и то, что на самом деле может оказаться правдой, в мое мнение об Инне Костырь пополнилось новыми мыслями.

Инна пришла в институт, не имея никакого рисовального опыта, это видели даже уборщицы. Но учеба и «вся эта фигня с красками и тенями» так захватила девушку, что ей начало казаться: если бы Инна не пришла в этот институт, в ней бы умер талантливый художник. Костырь малевала устрашающие картины, очень напоминавшие «Черный квадрат», и сдавала все зачеты на пятерки. Остальные студенты не переставали задумчиво чесать затылки, видя очередное творение «великой художницы», спрашивая себя, как за такое вообще можно поставить оценку.

Но вскоре все прояснилось. В один прекрасный день на доске объявлений появилась распечатка, в которой говорилось, что на минус первом этаже (где раньше находился здоровенный чулан) теперь сооружена студия.

Студенты и раньше задавались вопросом, почему по Институту иногда проскальзывают рабочие с кисточками и валиками в руках. Но так как вход в чулан был не с главного ходя, то никто и не заметил, что на минус первом этаже ведется ремонт.

Спустившись в студию всей толпой, студенты не могли удержаться от смеха, увидев большую табличку на двери: «Художественная Студия №1. Московский Институт Искусств. Создана на безвозмездный спонсорский взнос от Андрея Степановича Костыря.»

Теперь уже никто не удивлялся, когда Инну хвалили за кошмарные полотна, измазанные черными красками. А через некоторое время, ближе к летней сессии, в аудиториях стали появляться новые парты, мольберты и другие очень нужные в учебе вещи.

Самым невероятным во всем этом казалось поведение Инны. Казалось бы, зачем хвастаться успешно сданными экзаменами, если все и так понимают, что их успешное сдавание было хорошо заплачено? Костырь ни на минуту не прекращала свою песенку о том, что она – великолепный художник, демонстрируя всем свои «прекрасные» работы. И вот, как выяснилось, Инна даже пообещала, что когда-нибудь «ее повесят в Лувре».

Хотя Костырь ведет себя довольно вызывающе, у нее все же есть подруги. По словам моих новых знакомых, все они очень напоминают саму Костырь. Рисуют непонятно что, пропускают занятия по пол семестра, зато регулярно сдают экзамены на пять, иногда даже на них не появляясь.  

-Теперь она постоянно ошивается в этой студии, - гневно произнесла Вика, - будто нет других мест помулевать!

-Да, - кивнула Лена, - в студии очень удобно. А большинству студентов условия не позволяют ходить в платные. У нас тут и мольберты самые новые, и краски самые лучшие. Освещение тоже хорошее, даже лучше чем днем.

-Но самое главное, - зловеще протянула Надя, - там постоянно преподы ошиваются. Вот эта перед ними и выеживается. «Марта Михална, правда миленько получилось? Это я сама придумала, гениально, не так ли?» – передразнила Надя, крутя колечко на пальце.

Я многозначительно кивнула. Девчонки явно «недолюбливали» Инну.

-Ну вот и все, - сказала я, убирая блокнот обратно в сумку, - спасибо большое за такой чудесный рассказ.

-Ну что ты, - кивнула Вика, - мы тебе еще не такое про нее рассказать можем.

Надя и Лена засмеялись, а я, улыбнувшись для вежливости, потихоньку стала отползать в сторону Института. Конечно, не хорошо получается: «бескорыстно» строить студии и «заслуженно» получать пятерки на экзаменах. Хотя как знать. Раньше так же к Ван Гогу и Пикассо относились. Может быть, когда-нибудь Инна прославится и ее на самом деле «повесят в Лувре». Время покажет.

Размышляя о несчастных судьбах великих художниках, я не скорой походкой зашла в здание и без труда увидела дверь, ведущую на нижний этаж. Через минуту я узнала ту самую злополучную табличку, оповещающую, кто собственно и дал деньги на это столь нужное помещение.

Я открыла дверь и зашла внутрь. В просторном светлом зале сидело не больше пяти человек, все они что-то старательно выводили на бумаге. Кто углем, что карандашом, а кто кисточкой. Я прикусила губу: почему я не спросила, как выглядит Инна? Я ведь ни лично ее, ни ее фотографии не видела.

Я принялась разглядывать студенток, которых здесь было трое. У одной на спинке стула висела довольно потрепанная сумочка. Я машинально отметила, что сумки такой модели были модные несколько лет назад. Значит, это не Инна. Уж девушка, никогда не привыкшая считать деньги, не станет носить одну сумку несколько лет подряд.

Вторая студентка была очень смуглая с темными длинными волосами и пухлыми губами. «Дети олимпиады», так, по-моему, называют отпрысков наших девушек и спортсменов, прибывших к нам из далеких стран, чтобы поучаствовать в Олимпиаде в середине восьмидесятых. Инна сто процентов не может быть Афро-американкой.

Остается только одна. И это точно Инна.

Инна Костырь задумчиво водила кисточкой по своему мольберту, видимо, напрочь увлекшись процессом, потому что ее сумочка валялась на полу, а ее руки все были вымазаны в темно-зеленой краске.

Я еще раз оглядела Инну издалека и поняла, как действовать.

-Инна Андреевна? – спросила я, не ожидая, что девушка вздрогнет от моих слов.

-Да… - проронила собеседница, мельком взглянув на меня, - посмотрите, нравится? – она кивнула на свою картину.

Я пододвинула ближайший стул и перевела взгляд на ее творение. Нет, сколько ни говори о непонятости художников в их эпоху, картины Инны не поймут никогда! На иссиня-черном фоне были видны какие-то мутные причудливо изогнувшиеся зелено-синие силуэты, а по бокам было вымазано около килограмма темно-коричневой краски. Картина не вызывало во мне ничего, кроме желания ее сжечь.

-Да, - выдавила я, с отвращением глядя на «творение».

-Она называется «Бесы внутри нас»! – с восторгом сказала Инна, добавляя черной краски на фон, - она отождествляет то, как мы чувствуем вещи внутри нас, как мы их видим и…

Между прочим, Инна видит меня первый раз в жизни, а говорит со мной так, будто мы знакомы с детства. Девушка даже не спросила, кто я и чего мне вообще надо.

-Инна Андреевна, - прервала я поток ее слов.

Собеседница замолкла и с удивлением на меня уставилась. Такое ощущение, что кроме меня ее еще ни разу никто не перебивал.

-Я здесь по очень ответственному заданию, - сказала я, нахмурив брови, - я работаю в галерее «Два на два». Тридцатого июня у нас была очень интересная выставка одного молодого дарования, после которой гости выставки и непосредственно дарование были приглашены на банкет. В двенадцатом часу начались конкурсы и различные увеселительные мероприятия. Среди которых был «Нарисуй портрет президента за 60 секунд». Вы победили в этом конкурсе и скрылись от нас, так и не получив свой законный приз.

-Я? – изумилась Инна так громко, что на нас заоборачивались присутствующие.

-Вы, - твердо кивнула я, - то есть Вы-то нам лично не говорили, что это именно Вы. Нам гости потом подсказали. Удивились даже сначала: «Как? Вы не узнали Инну Костырь? Молодую, подающую большие надежды художницу?» Нам, конечно, стыдно было. Но найти Вас оказалось легко. Кого не спроси, все знают, кто такая Инна Костырь и где ее искать, - я закончила тираду и, устроившись на стуле поуютнее, стала ожидать плоды своей выдумки.

Инна тут же стала красная как ее огненные туфли на шпильках.

-Ну что Вы, - замялась она, вертя в руках кисточку, - прямо так уже все?

-Да! И вот я здесь, чтобы вручить Вам ваш приз! – заулыбалась я.

-Это, конечно, замечательно, - в ответ улыбнулась Инна, - только ведь я не была в вашей галереи. Я даже не знаю где это, - собеседница пожала плечами.

-А где Вы были тем вечером? – кося под идиотку ответила я, - кто же Владимира Владимыча так ловко нарисовал?

-Не знаю, - произнесла Инна, разглядывая свое творение, - я тоже, разумеется, портреты неплохо рисую, прямо с ксероксом спутать можно, но тридцатого июня я была в другом месте.

-Где? – задала я самый главный вопрос.

Инна перевела на меня свой задумчивый взгляд.

-Где? – переспросила она.

-Может быть, Вы просто не помните, Инна Андреевна.

Девушка смотрела на меня абсолютно отрешенным взглядом. Видимо, именно сейчас продумывая сюжет для своей новой картины.

-Не забывайте, наша галерея очень любит подающих надежды художников. Кто знает, возможно, следующим дарованием, повесившим свои творения у нас, будете именно вы.

Инна тихонько ахнула и вроде как вернулась обратно на грешную землю.

-Вечер тридцатого я хотела провести с Данечкой, - грустно изрекла девушка.

-С кем? – автоматически вырвалось у меня.

-С Данилой, - повторила Инна, - мы собирались посидеть у меня, отметить окончании сессии. Все-таки на все пятерки сдала…

Я тихо хмыкнула.

-…а днем, как раз закончился экзамен, Даня мне позвонил и сказал, что у него заболел дядя Сема. Его пришлось отвезти в краевую кардиологию, поэтому мы не можем встретиться. 

Инна вздохнула, вся в тоске по не сбывшемуся романтическому вечеру.

-Да, наши встречи часто откладываются: Даня в «Империи Мебели» работает, главным менеджером. Там так часто проблемы бывают. Он же за всем следить должен, всё улаживать, - принялась разъяснять собеседница.

-Ага, а что дальше? – просила я, не желая слушать про обязанности бойфренда Инны.

-А дальше я встретила Настюху и мы пошли к ней.

-Настюху?  - просила я, уже начавшая себя чувствовать следователем.

-Никитину, мою одногруппницу. Она такую вечерину устраивала по поводу окончания сессии. Узнала, что мои планы на вечер сорвались (Инна еще раз вздохнула), и потащила меня к себе.

-Это восколько было?

-Часов в семь, - неопределенно сказала девушка.

-Понятно, - протянула я, - там вы и остались до ночи?

-Да, - кивнула Инна, - а может и нет…

-То есть? – удивилась я.

-Я не помню, - честно призналась собеседница, - я немного выпила. Около недели Даню не видела, соскучилась, думала мы с ним вечерком посидим…

Глаза Инны стали наливаться слезами. Какие же они впечатлительные, эти работники искусства! Я быстро задала другой вопрос, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.

-Инна Андреевна, если Вы не помните, где провели оставшийся вечер, это может означать, что вы были в нашей галереи. Просто этого не помните! Дайте мне адрес Никитиной и я все узнаю. Ваша подруга должна знать, уходили ли вы или нет?

-Правда, - протянула Инна, - пишите.

Я достала блокнотик и записала адрес Анастасии.

-Слушайте, - оживилась Инна, - раз уж вы работаете в этом бизнесе, вы случаем не были на выставке картин Асессулия Бежо?

-Была, - осторожно ответила я, вспоминая кошмарный вечер.

-А правда, что на выставку приехала сама директриса галерей всего штата Нью-Йорка? И что она была ужасно одета, а ее переводчик оскорбил Бежо, а потом даже хотел его избить, но охрана успела помочь бедняге?

Я стукнула каблуком от вопиющей клеветы.

-Нет, нет… все было не так…

-А как? – открыла рот Инна.

Я уж было хотела начать рассказывать, что Бежо такой же восхитительный художник как и Инна, и что платье у меня было ничего, только, может быть, немножко экстравагантное. И что Миша не хотел никого бить, а наоборот, это Бежо хотел нас удавить за то, что мы оскорбили его «великие творения». Но я посмотрела на часы и передумала.

-Еще хуже, - сказала я, чтобы не терять время, - большое спасибо, Инна Андреевна. Я обязательно найду того, кто так хорошо умеет рисовать нашего дорогого президента! Еще раз спасибо.

Я поднялась и быстро направилась к двери.

-А как же моя выставка? – услышала я крик Инны.

-Мы вам позвоним, - крикнула я в ответ, убегая из студии, пока Инна не додумалась, что я не взяла ее номер.      

ГЛАВА 15

Я топала к метро, радуясь тому, что мне не придется вилять в поисках дома Анастасии Никитиной. Согласно Инненному рассказу, она не помнила, где была потому, что выпила лишнего. Как я уже говорила, я терпеть не могу алкоголь, но все же его выношу. И перед тем, как потерять память, в меня нужно влить не меньше четырехсот грамм. Однако, бывают люди, которые совсем нетерпимы к алкоголю. Буквально чайная ложка – и они уже либо под столом, либо в салате.

Если верить Инне, она именно из последней категории. Но я верить на слово никому не собираюсь, а все проверю сама. Спрошу у Насти, уходила ли Инна рано или очень поздно, уже ночью. Надеюсь, Анастасия была хорошей хозяйкой  и помнит, когда расходились гости.

Я вышла из метро и направилась в сторону большого универмага. Именно рядом с ним стоял дом Никитоной. Элитный, конечно.

Слава Богу, на двери подъезда не оказалось никаких замков с кодами, а внутри не сидела бабулька-вахтер. Я еще глянула на бумажку, чтобы удостоверится, что все правильно и, встав перед красивой дубовой дверью, нажала на звонок.

Дверь распахнулась через три секунды.

-Ну наконец-то! Где вы шляетесь? – разгневано рявкнула открывшая мне девушка.

Я не нашлась, что ответить.

-Ой, ну входите же! – неистово притопнула хозяйка. Она была стройная, хотя на ней был надет здоровенный фартук, весь перепачканный красками. Ее короткая стрижка красиво подчеркивала овал лица, а на носу у нее сидели почти невидимые очки.

Я нехотя зашла внутрь.

-Сюда, - нетерпеливо сказала хозяйка, ведя меня куда-то вглубь квартиры.

Я следовала по пятам. В итоге мы пришли в домашнюю мастерскую, коей являлась небольшая комнатка, где повсюду стояли банки с красками, кисточки, акварель, гуашь и еще много того, чего я не могу назвать поименно. В середине комнаты грозно возвышался большущий мольберт.

-Туда, - показала мне хозяйка указательным пальцем.

Я повиновалась, не прекращая разглядывать рисунки, косо развешанные на стенах.

-Ну встаньте нормально! – еще раз прикрикнула девушка и взяла в руки кисточку, - сделайте как в балете!

Я пожала плечами и вспомнила несколько балетных па, которые мне когда-то показывала моя мама, в свое время закончившая балетную школу для девочек. Я встала в какую-то позицию (уже не помню, как она называется), и, сложив руки кругом, подняла их над головой.

Через три минуты мне надоело стоять в этом глупом положении, и я тихо произнесла:

-Э…Анастасия, можно мне с вами кое о чем поговорить?

-Во-первых, - хозяйка тыкнула в меня кисточкой, - Анастасия Геннадьевна, а во-вторых, вы позировать пришли или болтать?

-Вообще-то… - я уж было собиралась ответить, зачем я собственность притащилась в такую даль.

-Тихо, - опять рявкнула художница, - стоять, бояться!

Кажется, таких свидетелей в милиции называют воинственными. И как же мне ее разговорить? Видимо, пока что придется терпеть ее закидоны.

Тут в дверь позвонили.

-Хоссподя, - всплеснула руками девушка, и из ее рук вывалилась кисточка.

Когда несносная хозяйка ушла, я опустила руки. Не стоять же мне так собственной утехи ради.

-Вы не натурщица! – услышала я уже ненавистный голос Анастасии.

Я обернулась.

-Я знаю, - кивнула я, - я вообще-то с Вами просто поговорить хотела, а вы меня почему-то за балерину приняли.

-Извините, пожалуйста, - собеседница закачала головой, - эти натурщицы вечно меняются, к тому же опаздывают. Сколько раз жаловалась в агентстве, а они ничего не делают. Ладно, - снисходительно кивнула Анастасия Геннадьевна, - пойдемте на кухню.

Я улыбнулась. Надо же, эта Настя не такая уж и химера. Она просто рассердилась на все время опаздывающих натурщиц. Это радует.

-Наташа, - сказала Настя, когда мы проходили через  прихожую, - подожди немного в мастерской. Я сейчас.

Наташа кивнула и зашагала, куда ей было велено. Я же опять шла по лабиринтам Настиных апартаментов.

-Чай? – спросила хозяйка, открывая различные шкафчики.

-Ага, - блаженно ответила я, устраиваясь на диванчике около стола, как на королевском троне. И где это только делают такую мягкую мебель?

-Вообще-то - произнесла Анастасия, выставив на столе несколько разеточек со сладостями, я не такая и сволочь. Просто когда я рисую, ко мне лучше не приставать, 

Я улыбнулась, жуя великолепное рассыпчатое печенье.

-Но раз уж ты меня за работой стерпела, спрашивай, о чем хочешь.

Проглотив божественное печение, я сделала лицо посерьезнее.

-Понимаете, Анастасия Геннадьевна…

-Настя, - поморщилась хозяйка.

-Ну в общем, как хотите. Не могли бы Вы мне сказать, во сколько ваш дом покинула Инна Андреевна Костырь после девятнадцати часов тридцатого июня?

Настя с подозрением на меня уставилась.

-Зачем? – осторожно спросила она.

-Надо, - горько вздохнула я.

-Ты из «Синего попугая»? – неожиданно спросила Настя, теребя бумажную салфетку.

-Да, - кивнула я, понятия не имея, что это вообще такое – «Синий попугай».

-Понятно, - протянула Настя, - опять Инка там вам истерику закатила?

-Простите? – не поняла я.

-Ну ты же сама сказала, что от «Синего попугая» пришла, - в свою очередь удивилась хозяйка.

-Да, - начала я выкручиваться, - но я совсем новый сотрудник. Меня в тонкости дела не посвящают. Так только, общие указания дают.

-Хреново, - сочувственно ответила Настя, взяв печеньку, - ну, короче, слушай…

Из рассказа художницы-четверокурсницы выходило следующее. Инна девчонка очень даже ничего. Когда спит зубами к стенке. Только вот мнит себя через чур талантливой художницей. Настя, конечно, не хотела бы себя хвалить, но все же, у нас у всех есть глаза. И даже с точки зрения абстракционизма ее картины не выдерживают никакой критики. И чаще всего «жертвами» Инкиных истерик становятся люди, которые честно отвечают на ее вопрос «как вам мой шедевр» - «ужасно».

И вот случилось так, что Инка любит ходить в «Синий попугай». Ну прямо очень любит. Никто не знает, чем оно ей так в душу запало. А еще Настина одногруппница устраивает в кафе истерики, частотой в два раза в месяц. Настоящие истерики: с битьем посуды и валокардином, или для Инны, и для того несчатного, который решил правдиво ответить Инне на ее идиотский вопрос.

-Вот и в этот раз она, наверное, что-нибудь учудила у вас, да только пьяная была, - продолжала Настя, - ничего не помнит. У нее такое случается. Вроде как и ничего не понимает, а делает все на автопилоте. Ей только тридцать грамм налили,  она уже никакая. Вся несчастная по своему Даниле. А тебя вот ко мне послали, узнать, во сколько Инка от меня ушла и во сколько пришла к вам. Чтобы, наверное, Инка не отпиралась. Небось, посуды набила на тысячу гринов. 

Я заворожено слушала Настю, даже забыв про печенье.

-И когда же она от вас ушла?

-Да где-то в пол десятого, - нахмурив лоб, ответила собеседница, - да где-то так, как раз Сема подъехал, сразу после работы. А работа у него в девять заканчивается.

-А почему вы уверены, что Инна именно в «Попугай» поехала? Может, в другое место?

-Потому что я ей такси вызвала и помогла ей в машину залезть. Инка сказала водителю: «В «Попугай». Вот и все.

У меня в голове не было ни одной мысли, словно меня долбанули по башке чем-то тяжелым.

-Как я вам благодарна, - я встала с удобного диванчика.

-Да не за что, только вот Наташка там уже уснула, наверное, - задумалась Настя.

Последовав за хозяйкой до прихожей, я открыла дверь.

-До свидания.

-Пока, - ответила Настя, - и это, извини, за то, что я с тобой так…

-Да ничего, мне было полезно, - улыбнулась я и направилась к лифту.

Так, Инна ушла от Насти в начале – половине десятого. То есть до злополучного момента у Костырь было около двух часов. За это время вполне спокойно можно приехать к Алисе и ее задушить. Инна же делала все на автомате. Кто знает, что ей взбрело в  голову. Возможно, у нее с самого начала закрались плохие намерения к своей сестре, и вот под действием алкоголя они и осуществились. Все может быть.

Короче говоря, программа на ближайшее время: узнать, где находится этот «Синий попугай», съездить туда и все там повыспрашивать. Как сказала Настя, Инна там – клиент завсегдатай и ее явно должны уже были запомнить.

Я спустилась в метро и достала телефонную карточку. Вот чего не имею, так это сотового. Все планируется приобрести, да руки не доходят. Собственно, не так уж он мне и нужен. Да только так уж хочется эту игрушку иметь, чтобы все: и цветной экран, и полифония, и с камерой, и с большой памятью…

Эх, Ксения Романовна, что тебе надо приобрести, так это губозакаточную машинку.

Набирать номер справочной мне пришлось несколько раз, потому что кто-то постоянно дозванивался быстрее меня. Наконец-то мне удалось записать адрес «Попугая».

Я посмотрела на большие круглые часы, висящие на стене: 14:8. Лучше не мешкать и прямо сейчас отправляться в гости к «Попугаю». На счастье нужный мне поезд подошел через две минуты.

Я удобно устроилась на сиденье и, положив ногу на ногу, начала представлять себе Змею, которая, скорее всего, начала собираться на открытие ресторана еще со вчерашнего вечера. Миша тоже там, наверное, уже думает что надеть, как себя вести. Я горько вздохнула. Что за жизнь? Я уже хотела зарыдать  голос, как кто-то громко прямо над моим ухом произнес:

-Витек! Привет!

От неожиданности я подпрыгнула на сидении. Около меня сидел парень лет двадцати и разговаривал по сотовому.

-Ну как там дела? Хорошо? – скалился паренек, - слухай, сегодня же типа праздник. Что у тебя на вечер? Ничего? Круто! Отметим? Давай, ну все, пока.

Отсоединившись, сосед по сидению тут же набрал другой номер.

-Тома! Привет! Это я, ну че, погуляем вечерком? Так праздник же! Ладно, до встречи…

Я смотрела на парня и мысленно перелистывала календарь. Какое сегодня число? По-моему, шестое июля. Насколько я помню, этот день не является ни праздником, ни каким другим особым днем.

-Света? Ну что? Че сегодня делаешь?

Похоже, парень собирался обзвонить всю Москву.

-Ну хорошо, пока.

Сосед по сидению наконец-то утих и убрал сотовый в карман, после сложил руки в замок и прикрыл глаза с мечтательной улыбкой.

-Простите, - не выдержала я.

Парень нехотя открыл глаза.

-А какой сегодня праздник?

Сосед снова растянулся в улыбке:

-Так день независимости США, - паренек поднял вверх указательный палец, - знать надо.

Я почесала затылок.

-Он же четвертого июля, а не шестого.

-Да? – искренне изумился сосед, - ой, да кого это вообще интересует? Праздник ведь!

Я покачала головой. Действительного, кого это интересует?

Выйдя из метро, я покрутилась на месте. Если не ошибаюсь, «Синий попугай» должен быть где-то рядом…Точно! Вот он! Стоит прямо между книжным универмагом и салоном красоты.

Я приблизилась к зданию. «Закрыто на учет. Откроется в 17.00» висело на двери. Я тяжко вздохнула: часы показывали 14.31. И где же мне переждать два с половиной часа? Вот тут, на лавочке, я так полагаю.

В книжный универмаг я не пойду, потому что лишний раз не хочу расстраиваться из-за того, какие тут продают хорошие книжки и по каким не очень хорошим ценам. А в салоне красоты мне, понятное дело, делать нечего. Да и цены там, наверняка, не самые низкие.

В поле моего зрения попал газетный киоск. Сейчас куплю газетку, сяду, почитаю, время незаметно пробежит. Надеюсь, что так…

-Что брать будете? – просила бабушка-продавщица, сидевшая внутри киоска и вязавшая маленький носочек.

-Э…, - я осмотрела ассортимент. Брать? Ну я бы, без сомнения, много чего взяла, да только мне сейчас нужна специальная литература. Так сказать, уголовного характера. Чтобы навыки приобрести, и вообще знать, чего в уголовном мире творится. Я, можно сказать, имею к этому миру самое непосредственное отношение.     

-«Криминальную Россию», пожалуйста, - наконец решилась я.

Удобно устроившись на лавочке, я приготовилась погрузиться в увлекательное чтиво.

«Березовский - агент Украинской разведки!» кричала первая страница. «Найдена незаконнорожденная дочь Сталина», «80-летняя бабушка из Тольятти убивала школьников, которые разрисовывали ее подъезд».

Я с отвращением перехлестнула страницу. Ну что за чушь?

«В Екатеринбурге убит известный предприниматель. Подозреваемых нет». Вот это, кажется, то, что надо.

«27 июня сего года в городе Екатеринбурге был застрелен известный в особых кругах бизнесмен Федор Павлович Семенов. Жена трупа утверждает, что он ни разу не знакомил ее со своими партнерами по бизнесу…». Хм, труп, стало быть, не знакомил. Интересно. Ни разу еще не слышала словосочетания «жена трупа».

Тут же в голове промелькнула одна история, произошедшая с моим дядей Виктором, и я отложила газету в сторонку.

Дядя Витя с семьей живет в своем доме в пригороде Москвы. Дом просто чудесный: тут тебе и небольшая речка, и свежий воздух и красивая природа. Одно плохо: некоторые соседи не совсем нормальные.

Так у дяди Вити напротив его дома имеется один сосед, который пытается построить небольшой коттеджик на протяжении нескольких лет. А так как сам сосед живет в другом месте, его участок вместе с недостроенным домом пустует большую часть времени. И как-то раз в этот дом залез бомж. Погреться или еще чего. Видимо, так этому бомжу хорошо стало, что он от счастья умер. Приехав, сосед вызвал милицию на адрес моего дяди, потому что своего адреса у горе-соседа еще не было.

И вот прекрасным чудесным субботним утречком заезжает во двор к дяде Вите милицейская машина. Из нее выходит «продавец черно-белых палочек» и грозно спрашивает дядю:

-Ну? Где ваш труп?

Дядя Витя не нашелся что ответить, и просто удивленно заморгал.

-Где труп, говорю? – повторил милиционер.

-Так нету трупа, - смог выдавить дядя Витя.

-А куда девали? Закопали уже?– спросил второй, вылезая из машины.

-И не было никогда, - честно ответил Виктор Александрович.

Только через полчаса удалось разобраться, что к чему. Но часом позже приехала в народе прозванная «труповозка». Видимо, доблестные блюстители общественного порядка не позвонили и не предупредили «коллег».

-Мы за жмуриком, - радостно сообщил водитель дяде Вите.

-Да, только можно побыстрее? – встрял тот, что сидел рядом с водителем, - у нас еще три клиента на другом конце города.

День навсегда запомнился как «первый контакт с соседом напротив». 

Я еще раз взглянула на газетку, и решила, что больше читать мне ее не хочется. Уж лучше прогуляться по кварталу. Я выкинула газету в урну и поплелась вдоль шоссе. Я глазела на бесчисленные магазинчики и салоны, а в голове у меня проносились мысли. Про Мишу и Змею. Ну надо же было случится, чтобы моя «Вятка» стала причиной для знакомства Миши и Евы. Я знаю, что это. Это рок! Да, да, самый настоящий рок. Обычно у людей в после сессии наступают радостные дни и бессонные еще более радостные ночи. У меня же все наоборот. Надо что-то с этим делать…

Мой взгляд упал на ближайший столб, который весь был заклеен объявлениями. «Сниму/наведу порчу». Очень заманчиво, надо будет об этом подумать. Ну что я говорю? Это же всего лишь навсего поход на открытие ресторана, а не свадьба. К тому же, какое мое дело? Миша – взрослый молодой человек, сам разберется…Ох, я это уже себе говорила. Нужно придумать что-нибудь новенькое.

Я остановилась и довольно улыбнулась. «Только сегодня! Выставка кошек» прочитала я на большом зеленом здании, стоящим чуть поодаль от шоссе. Вот где я проведу свои два часа. Уверенной походкой я направилась к зданию.

Вход был свободный, внутри был такой гул, что различить отдельные звуки было невозможно. Длинными лабиринтами стояли клетки с домашними питомцами. Рядом с гордым видом стояли хозяева и с готовностью рассказывали всем желающем о своем любимце.

Наметив план предполагаемого движения, я пошла вдоль нескончаемых рядов с клетками. Некоторые кошки лежали на удивление спокойно, и даже шкодливые дети, засовывающие пальцы в кошачьи «апартаменты», не могли их разозлить. Любимцы будто мнили себя королями, на которых пришли посмотреть сотни людей. Другие коты словно взбесились, и даже сюсюкания их хозяев не могли их успокоить.

Вначале я останавливалась около каждой клетки, изучая питомца и выслушавшая от хозяина бесконечные дифирамбы. Но потом я поняла, что это не дело, и таким манером мне отсюда не уйти до завтрашнего дня.

Тут на глаза мне попалась кошечка, надпись на клетке гласила: «Владлена». Кошка была просто копией нашего кота, который живет у моих родителей.

-Извините, - сказала я хозяйке, - а какой породы Ваша Владлена?

-О, - закатила глаза собеседница, - это Персиковый Барс, очень редкая порода. Стоит таких денег! Как арабский скакун!

Я постаралась сдержаться от смеха. Своего кота мы взяли у знакомой, которая родила котят от первого, а, может, и второго встречного. Хотя, как знать? Возможно, именно этот встречный и был «Персиковым Барсом». И скажи нам, что нам кот стоит пять тысяч долларов (столько стоит арабский скакун), мы бы ну очень удивились. Вообще-то нам еще не мало пришлось удивляться нашему коту. Дело было так:

Котенка выбирала лично я из тех особей, кои, как мне было сказано, являлись кошками. Я выбрала самую симпатичную кошечку розовато-персикого цвета. На семейном совете мы постановили, что нашу новую кошечку будут звать Соня. С тех пор, мама не могла нарадоваться, что наша Сонечка так активно набирает вес. Но вот только котят Соня, к маминому сожалению, рожать не хотела. А каждый вечер она приходила вся подранная с разорванными ушами. Вначале мы все удивлялись, что за воинственная кошка нам досталась, а потом привыкли. Что поделать, раз Соня у нас такая темпераментная.

Но один раз Соне на лапу упала ваза, и нам пришлось вести кошечку в ветеренарку. Где доктор очень удивилась, что мы называем Соню «она», когда это вовсе не она, а он!

Случилось это под Новый год, когда Соне стукнуло 11 месяцев. Первые дни мы были в шоке и называли кота неопределенно – просто Соня. Потом попривыкли, а через несколько месяцев мы решили «ее» кастрировать, потому что всерьез опасались за здоровье нашего кота. 

Теперь Соня в полном здравии, весит 7 килограмм и не приходит домой весь в порезах и царапинах. Эта история обошла всех наших друзей, и стала анекдотом в нашей компании.

Я еще раз посмотрела на Владлену и решила двигаться дальше. Пройдя пару метров, я заметила черно-белого котенка, который сидел за большой красивой клеткой какого-то жирного рыжего кота. Странно, животных тут не выпускают, видимо, чтобы не подрались. Этот, наверное, откуда-нибудь сбежал или просто прибрел с улицы.

Я как можно спокойнее подошла к котенку (чтобы не спугнуть) и взяла его на руки. Так, теперь нужно найти рубку, чтобы объявить о находке. Повертевшись на месте, я уже приготовилась двинуться ко входу.

-Людвиг! – я услышала вопль позади себя и обернулась. Передо мной стояла женщина лет пятидесяти, очень походившая на бомбу. Таким обычно шьют платья из чехлов для танков, - Людвиг! – еще раз выкрикнула Бомба и приблизилась ко мне, грозя указательным пальцем перед моим носом.

-Зачем вы украли Людвига?

-Я? – у меня отвисла челюсть, - я его здесь нашла, хотела идти на поиски хозяина…

-Ну конечно! – хмыкнула Бомба. Вокруг нас стал собираться любопытный народ, - на поиски хозяина. Я вот его хозяйка! А ну давай сюда!

Мне так хотелось ей что-нибудь сказать, да только присутствие большого количества детей меня останавливало. Я нехотя взяла котенка покрепче и передала Бомбе. Но котенок явно не хотел возвращаться: он отпрыгнул от арбузоподобной груди истерички и опять прыгнул на мои руки.

-Нет, ну вы посмотрите! – на весь павильон заорала Бомба, - кота не отдает! Хозяйке! Что же такое твориться-то? Грабят, прямо на глазах у людей! Вот при коммунистах…

-Женщина, у вас проблемы? – появился откуда не возьмись «начальник по связям с общественностью».

-Да! – опять завопила Бомба, показывая на меня руками, - она моего кота ворует!! Моего кота! Дорогого, любимого котика…

-Тихо, - перебил ее охранник, - девушка, - обратился ко мне секьюрити, - зачем хулиганите? В обезьянник хочите?

-Этого котенка я нашла на полу, вот тут, - от злости я сильно топнула каблуком, - хотела его хозяину отдать. А тут пришла она и начала вопить!

-Хамка! – рявкнула Бомба, - кота отдай, бесстыжая!

Я сцепила зубы и опять попыталась вручить ей злополучного котенка, однако он не хотел сходить с моих рук.

-Видите? – бессильно сказала я секьюрити и всех окружающим, внимательно следившим за происходящим, - он просто не хочет к ней идти.

-Действительно, - почесал затылок охранник, - дайте-ка я.

Он взял у меня котенка и попытался пристроить его на руки Бомбы. Ничего не получилось.

-Психический какой-то, - пробормотал мужик, осматривая ни в чем не повинного Людвига.

К охраннику подошла женщина лет тридцати, модно одетая, с красивой стрижкой.

-Позвольте? – сказала она, беря котенка из рук секьюрити.

-Людвижек, ну что с тобой такое? – взвыла Бомба, пытаясь выхватить котенка из рук молодой женшины.

-Это не с ним, это с вами, - железным тоном произнесла наша спасительница.

-Как это? – оторопела Бомба.

-Вы какими духами сегодня надушились? – грозно спросила женщина, почесывая Людвига за ухом.

-«Красная Москва», - автоматически ответила Бомба, ничего не понимая.

-И, как видно, вылили их целый литр. Кошки очень чувствительны. Особенно к запахам. Их обоняние лучше человеческого во много раз. А теперь представьте, если вас пихать в канализационный люк, вы будете пытаться из него вылезти?

-А зачем мне из него вылезать? – изумленно спросила Бомба, не особо понимающая, о чем идет речь.

-Потому что он воняет. Как вы, - твердо ответила женщина, не прекращая чесать Людвига.

Бомба покраснела, а на ее шее вздулись вены.

-Я бы утилизировала ваши духи, как радиоактивные отходы, - продолжала женщина, - пока они на вас, кот к вам и на метр не подойдет. И я его понимаю.

Пару секунд Бомба просто смотрела на всех присутствующих (включая меня и секьюрити) так, словно всех их хотела разорвать пополам. 

-Где тут у вас дамская комната? – рявкнула истеричка.

-По коридору налево от входа, третья дверь, - улыбнулась молодая женщина, - я подожду вас здесь, с Людвигом.

Бомба мигом развернулась и направилась к входу. Я последовала ее маршруту немного позже, чтобы лишний раз не попадаться ей на глаза.

Подойду, посижу на лавочке. И если рядом будет крутиться котенок, ни за что не возьму его на руки.

ГЛАВА 16

Я дошла до любимой лавочки и погрузилась в думы о свой тяжкой жизни. Перед глазами проносились воспоминания об Алисе и тете Люде, О Мише и о нашем первом походе в кино, о неудачных визитах к мерзкому типу и о незабываемых минутах разговора со Змеей.

На землю меня вернул ужасно громко тарахтящий «Запорожец», проезжающий мимо меня по шоссе. Я тихо ойкнула и посмотрела на часы: 17. 21. Дождалась. Я встала с уже ставшей родной лавочки и, тряхнув головой, бодро направилась в кафе.

Зайдя внутрь, я поняла: это не просто забегаловка, а скорее миниресторан. Все стены были отделаны в светло-голубых тонах, везде были изображения стилизованных птиц, меньше всего напоминавших попугаев, а все столики уже были заняты. Хотя столиков-то было не так много: всего около шести - семи. Но вот стойка у бара была свободная, а за самой стойкой корпел бармен, перемешивая какие-то напитки. Как бы повела себя пьяная девушка, придя в подобное место? Правильно, заказала бы себе еще горячительных напитков!

Я снова оглядела бармена и отметила про себя, что он довольно симпатичный и вообще милый. Я стою в шести метрах от него, а этот парень меня уже расположил к себе. Ладненько, буду такой белой и пушистой, как этот приятный бармен.

Только я хотела красивой походкой направиться к стойке, как меня тронули за рукав.

-Простите, девушка, - сказал мне какой-то пожилой мужчина, державший меню одной рукой, а меня за кисть другой, - вы не подскажете, суп «Обезьянья радость» из чего приготовлен?

-Из обезьяны, видимо, - машинально сказала я, не отрывая глаз от ловкого бармена.

-Что? – зашипел мужчина с меню, медленно вставая со стула, - из кого?

Я удивленно посмотрела на того, кто все еще не отпускал мою руку. Чего это с ним?

-Менеджер! – закричал больной и взоры всех клиентов, хотя и малочисленных, опять обратились на меня. Бармен тоже любопытно уставился на меня. Я тихо вздохнула.

Через три секунды перед нами, словно Дьявол, из ниоткуда появился мужчина, лет тридцати, с бейджиком «Сергей Сергеевич Морозов. Менеджер» на груди.

-Простите, - любезно улыбнулся менеджер, - что случилось?

-У вас на вывеске написано, что вы вегетарианское заведение! А официантка сказала, что суп «Обезьянья радость» готовится из настоящей обезьяны! – разгневано объяснял посетитель, который с каждой секундой сжимал мое запястье сильнее и сильнее.

-Отпустите же! – рявкнула я на больного клиента. Он тут же последовал моей команде.

-Простите, - второй раз сказал Сергей Сергеевич, - вы, наверное, не так поняли. Суп «Обезьянья радость» готовится из овощей и зелени. А с девушкой мы разберемся, - также любезно говорил Сергей Сергеевич.

Посетитель злорадно улыбнулся и победно уставился на меня. Во мне закипело все то, что можно назвать человеческими внутренностями. От злости и обиды я не нашла ничего подходящего, как показать больному клиенту язык.

Психический посетить обескуражено уставился на меня, а менеджер схватил меня за руку и куда-то потащил. В конце концов, мы оказались в какой-то кладовке. Я оглядела помещение и поняла, почему придурочный принял меня за официантку. На двери кладовки я увидела вешалку, на которой находились голубые джинсы и белая кофточка. Точная копия моего наряда. Так в этом заведении одевались подавальщицы. Замечательно, видимо, моя удача все еще отдыхает на своем курорте, подальше от меня.

-Ты что вытворяешь? – вывел меня из дум менеджер-Дьявол, - совсем уже сбрендила?

-Между прочим, он меня за руку схватил! – сказала я в свою защиту, - синяк останется!

-Молчать! – от любезности Сергея Сергеевича не осталось и тени, - кто тебя на работу принимал? Уволю ко всем чертям!

-Так никто, - честно ответила я.

-Как это никто? – не понял менеджер, - как же сюда устроилась?

-Я и не устраивалась, - помотала я головой, - я пообедать пришла, а тут ваш больной ко мне пристал.

До Сергея Сергеевича дошло, что он только что орал на клиентку.  Менеджер тут же побелел от этой мысли.

-Э… я…- начал заикаться Морозов, - мне очень жаль, что так вышло…просто ваша одежда…

-Не вам судить о моей одежде! – гордо сказала я, сразу же поняв, как действовать, - то, как я одеваюсь, не должно вас касаться! Я пришла в «Синий попугай» первый раз, и меня сразу же перепутали с официанткой! Какой кошмар!

-Уважаемая…, - Сергей Сергеевич вопросительно на меня посмотрел.

-Радужная Ксения Романовна, к вашим услугам, - чванливо ответила я.

-Так вот, Ксения Романовна, - в голосе менеджера снова была слышна не дюжая любезность, - произошел небольшой инцидент, который я бы на вашем месте забыл через пол часа…

-А я бы на вашем месте поменяла наряды ваших подавальщиц, - хмыкнула я.

Менеджер глубоко вздохнул.

-Чтобы загладить это смешное недоразумение, я предлагаю вам сегодня и всю неделю бывать у нас в гостях абсолютно бесплатно! – всплеснул руками Морозов, ужасно довольный своей находкой.

-Ну…, - начала кривляться я, - это, конечно, неплохая идея. Но вот мой синяк, так болит, ну так болит…

-Что еще я могу для вас сделать? – непонимающее пожал плечами менеджер.

-Могу я провести с вашим барменом какое-то время? – предложила я.

-Провести время? – не понял Сергей Сергеевич.

-То есть поговорить, - разъяснила я, чтобы управленец не подумал не то.

-Конечно! Что хотите! Ждите здесь, - радостно завопил менеджер и понесся в зал.

Через полминуты я увидела Сергея Сергеевича, ведущего за собой пресимпатичного бармена.

-Делай, все, что она говорит, - услышала я шепот управленца.

-А если она меня стриптиз танцевать заставит? – с ужасом спросил бармен.

-Значит, будешь танцевать! Не надо так на меня смотреть, ты ведь еще не забыл, как это делается…

Пара встала напротив меня.

-Ну вот, - победно сказала менеджер, - это Степа. А это Ксюша. Хорошо вам поговорить, - Сергей Сергеевич развернулся и, уже при выходе оглянулся на нас, - только тихо.

Дверь закрылась, а Степа с неприкрытым ужасом уставился на меня.

-Не бойся, - сказала я, усаживаясь на небольшой столик, которой стоял около стены, - не хочу я, чтобы ты мне стриптиз танцевал, - вот здесь я явно покривила душой.

-А что вы хотите?

-Поговорить. Мне нужно знать, во сколько Инна Костырь покинула «Попугай» тридцатого июня.

-И все? – недоверчиво просил парень.

-И все, - кивнула я.

-Ну так это легко, - с облегчением ответил Степа, присаживаясь рядом со мной на столе. - Было это примерно с неделю назад. Тридцатого ведь финал по теннису был, такой матч! Ну вот стою я себе за стойкой, народу мало, смотрю себе матч, наслаждаюсь, как тут приходит эта чувырла! Еще и пьяная! Нет чтобы просто заказать себе водки и сидеть тихонько, она ко мне лезть начала!  – Степа с чувством отвращения всплеснул руками, - а там уже всё, последние минуты матча! Сафин ведет, болельщики гудят. А эта идиотка взяла и вырубила телек из сети! «Ты, - говорит, - на меня никакого внимания не обращаешь!». Представляете, какая сволочь? Как мне ее тогда придушить хотелось. Когда телек опять в сеть включил, уже поздно было. Пришлось из новостей результат матча узнавать.

 Я понимающе кивнула.

-Короче, просидела эта полоумная у меня за стойкой до конца «Времени». Только спортивные новости начались, она и уехала. Такси мы ей вызвали, по ее просьбе.

Я задумчиво рассматривала свои ногти. Значит, в пол-одиннадцатого Инна опять куда-то свалила. Ну что за девка? Чего ей в одном месте-то не сидится?

-А куда она поехала, не знаешь? – безнадежно спросила я у бывшего стриптизера.

-Да наверное, в «Геру», - пожал плечами Степа.

-Что еще за «Гера»?

-Так Инка ж художница, - насмешливо ответил парень, - она мне свои картины каждый раз тулит, как приезжает. «Смотри, Степан, пока возможность есть. Вот увезут их в Лувр, больше не увидишь», – собеседник залился смехом, - господи, в Лувр! Ее мазню, в Лувр!

-Может быть, в Лувре такая мазня очень даже ценится, - протянула я, поддерживая разговор.

-Знаете, я, возможно, всего лишь на всего бывший стриптизер и нынешний бармен, но толк в картинах я понимаю. Никогда Инкиным полотнам нигде не висеть. Только разве что в общественных туалетах, - произнес Степа с чувством знания, - а «Гера» - это изостудия. Тут недалеко. Буквально на следующей остановке. Инка-то ходить не могла, совсем бухая была, вот на такси и поехала. Она в «Геру» часто ходит, сама рассказывала. Во-первых, там, по ее словам, самые лучшие условия для творения, - Степа подавил в себе смешок, -  а во-вторых, я так понял, там все ужасно восхищаются Инкиными художествами.

Я непонимающе посмотрела на Степана.

-За сто условных единиц в час вы ведь тоже чем кем угодно восхищаться будете.

Я сердечно поблагодарила Степу и направилась к выходу. Шагая к заветной двери, я увидела больного посетителя, который оторвался от своей трапезы и в свою очередь злобно смотрел на меня. Я открыла входную дверь и, не вытерпев, оглянулась на этого психического и снова показала ему язык. Пусть знает, как со мной связываться!

Идя вдоль шоссе, я прокручивала слова Степы. Инна в невменяемом состоянии приперлась в «Попугай», испортила настроение всем, кому только было возможно и, заказав такси, поехала портить его другим людям. Значит так, около одиннадцати Костырь могла быть в «Гере», а могла и в другом месте. А в каком, это мы уже знаем. Неужели студия может работать так поздно вечером? Хотя ведь художники (даже мнимые) творят не по рабочим часам, а по часам вдохновения. Где же эта «Гера»?

А, вот, вижу. Большая вывеска, где справа нарисована греческая богиня, а слева располагается надпись «Изобразительная студия «Гера». Мы поможем Вам создать шедевр». За сто баксов в час. Очень мило. Я зашла между домами и увидела, что студия располагалась на первом этаже жилого дома. Над красивой дверью была та же вывеска, только поменьше раза в два. Еще ниже висел график: все дни рабочие, круглосуточно. А еще ниже висело то, что я ожидала прочитать меньше всего.

«Уважаемые клиенты. Даже Боги нуждаются в профилактике. 6 июля мы, к сожалению, закрыты. Приносим наши извинения».

Для пущей уверенности я подергала за дверную ручку. Закрыто намертво. Мои плечи сутулились сами по себе, и я посмотрела на часы: 18.14. Нечего делать. Придется возвращаться домой, а свое расследование я продолжу завтра.

Пока меня трясло в поезде любимого метро, я «прогоняла» у себя в голове самые счастливые моменты моей, еще такой недолгой, жизни. Многие из этих моментов напрямую были связанны с Алисой: поход на концерт нашей любимой группы, когда нам было по 14; посещение кинотеатра стабильно раз в неделю; совместный просмотр дурацких сериалов и еще много того, чего мы обычно не замечаем и ценим, и уж, конечно, не называем счастливыми моментами нашей жизни. С горем и грустью я поняла, что такой преданной и хорошей подруги как Алисы, у меня уже не будет никогда. И от этой мысли мне еще больше захотелось довести свое расследование до конца.      

В квартиру свою обетованную я прибыла без десяти семь. Уж, конечно, дома никого не было – Миша уже отбыл на свидание со Змеей. Я быстренько переоделась и, взяв купленные на остановке булочки с комода, пошла на кухню. Налив чай и жуя безвкусные булочки, я думала о том, как, наверное, сейчас весело Мише и Змее. Ну и черт с ними, мне тоже весело и очень вкусно! Вот эта булочка со сгущенкой очень даже ничего, если не учитывать, что сгущенки в ней ровно шесть грамм.

Я приняла душ, потом почитала какую-то книжку (никак не могу вспомнить какую), а потом стала смотреть телевизор, каждые десять минут глядя на часы.

Когда по МУЗ ТВ начались очередные новости, я в сердцах топнула ногой:

-И чего это я его жду? У меня будто больше дел нету?

Я осмотрелась вокруг. Господи, пылюки-то сколько! С неделю уже не убиралась! Щас исправим!

В десять я затеяла самую длинную и изнуряющую уборку в моей жизни. Я вытерла пыль; почистила ванну и фарфоровые кружки; помыла холодильник и убралась на балконе; протерла все стекла и зеркала; полила два цветка, которые уже собрались умирать, и помыла полы два раза. Стараясь изо всех сил при этом не следить за временем.

Без пятнадцати двенадцать я прилегла на свой диванчик, чтобы немного передохнуть, и неожиданно всю меня окружила розовая дымка.

В прихожей что-то громко упало. Я нехотя открыла глаза и, еле как встав с дивана, поплелась куда глаза глядели. В прихожей находился Миша, осторожно поднимая телефон с пола.

-Извини, не хотел будить, - тихо сказал он, увидев меня.

Я, чувствуя себя заспанной молью (скорее всего, выглядела я соответственно), начала производить осмотр кадров. Вроде на Мише все на месте: ничего не порвано (в порыве страсти), и на воротнике белоснежной рубашки нет никаких следов от помады.

-Как погуляли? – спросила я, наблюдая за тем, как гость снимает ботинки.

-Ничего, нормально, - пожал плечами Михаил.

-А если честно, - грозно произнесла я.

-А если честно, то это было супер! – улыбнулся Миша.

Я попыталась улыбнуться в ответ.

-Пойдем, - сказал Михаил, идя на кухню.

Он взял большое блюдо и выложил на него что-то странное из принесенного им же пакета.

-Вот, - довольно произнес гость.

-Что это? – попятилась я, не желая повторить сцену с лобой.

-Это устрицы в горчичном соусе, приговленном из вина «Шато» 1786 года и…, - Михаил задумался, - а неважно, - махнул он рукой, - короче, устрицы. Принес попробовать.

-Объетки с барского стола? – ехидно спросила я, рассматривая устрицы, больше похожие на какие-то бесцветные медузы.

-Ну зачем ты так? – обиженно забубнил Миша, -  я же о тебе думал. Хотел, чтобы ты попробовала, тебя-то ведь на открытии не было.

-Это точно, - опять съехидничала я, и тут же замолчала. Какая же ты, Ксюша, все-таки сволочь! Вот человек тебе деликатес принес, можно сказать, от сердца оторвал, а ты тут еще ерепенишься!

Я выбрала самую маленькую устрицу, и, положив ее в рот, начала жевать. По вкусу устрица была похожа на стиральную резинку.

-Ну как? Нравится? – поинтересовался довольный Михаил.

-Очень, - выдавила я, с трудом проглотив стиралку.

-Я пошел мыться, - сообщил гость и исчез из кухни. Я с отвращением посмотрела на устрицы. Как французы могут есть такую дрянь? Если уж эти морские обитатели приготовлены с соусом, даже представить себе не могу, какие они противные в пресном виде. Может, мне их выкинуть? А то ведь все заставит съесть…

Сквозь дверь ванной послышался звук душа, а через секунду позвонили в дверь. Ну кто там еще приперся в полвторого ночи?

-Привет, - сказала Ева, увидев меня на пороге.

-Привет, - обалдела я.

-Ксюша, не могла бы ты мне помочь с одной вещью?

Я просто остолбенела: Змея просит об одолжении. Завтра не снег пойдет, а град!

-Какую, - ошарашено спросила я.

-Мне бы очень хотелось знать, кого Миши предпочитает: блондинок или брюнеток? – тихонько шепнула Ева.

-Зачем? – не поняла я.

-Ну, - Ева замялась, - завтра мы встречаемся, мне бы хотелось знать, как выглядеть…получше…

Я отшатнулась от Змеи, захлопнула дверь и быстрым шагом пошла в ванную.

-Вы с ней завтра встречаетесь? – заорала я, зайдя в санузел.

-Ксюша? – изумился Михаил, выглядывая из-за непрозрачной (к сожалению) занавески.

-Встречаетесь, говорю? – озверела я.

-Да, - пискнул Миша, смотря на меня глазами, наполненными ужасом.

-И кого ты больше предпочитаешь: блондинок или брюнеток? – я не прекращала орать.

-Что? – не понял гость.

-Отвечай!

-Не знаю, - взвизгнул Миша, - брюнеток…

Я вылетела из ванной и снова открыла входную дверь. На пороге спокойно ждала Ева.

-Блондинок! – рявкнула я, - Ярких!      

-Спасибо, - кивнула Змея, и, не замечая моего боевого настроя, довольно спустилась к себе.

Я резко развернулась и полетела к себе в комнату. Думал он обо мне, как же! Думал, наверное, когда свидание Змее на завтра назначал! Иуда!

Я еще немного поворочалась на диванчике, но через пару минут ко мне вновь спустилась спасительная розовая дымка.

ГЛАВА 17

День не задался с самого утра. Зубной пасте нужно было закончиться именно сегодня утром, собаке соседа лаять целый час как раз под моим окном, а электрическому чайнику нужно было сломаться аккурат тогда, когда мое настроение было как раз подстать Инниным картинам: черным с темно-зелеными разводами.

Я убрала сломавшийся чайник и поставила на плиту кастрюлю с водой. Будем кипятить воду, как делали это наши мудрые предки.

Сегодня мне нужно будет съездить в «Геру». Там-то все и откроется. Но вот под каким предлогом спросить про Инну? Это же тебе не простой парень-бармен и не сестра-студентка.

Я снова направилась в свою комнату и, проходя мимо «апартаментов» Михаила, даже не стала к нему заглядывать. Этот Иуда никогда не добьется от меня прощения за вчерашнюю выходку. Если, конечно, вообще будет добиваться…

В который раз я открыла шифоньер и критично принялась разглядывать свои вещи. Сто долларов в час, говорите… Ладненько, есть у меня одна идейка.

Разложив на диване светло-коричневую юбку ниже колен, такого же цвета строгий пиджак, и еще белую шелковую блузку, я снова оглядела свой сегодняшний наряд.

Через сорок минут, стоя под дверью «Геры» и держась за дверную ручку, я опять повторила про себя весь гениальный план собственного сочинения.

Все, пришло время спектакля. Я вошла внутрь и сразу просто оторопела от необычайной роскоши. Точнее даже не от роскоши, а от роскошной отделки помещения. В последние дни мне приходилось видеть не мало богатых квартир, но эти залы было просто лучшим из всего того, что я видела. Казалось, ты попал в греческий храм, который совсем не нуждался в реставрации: повсюду были видны греческие орнаменты, на стенах расположилась богиня собственной персоной, а пол был из голубого мрамора. Эх, видно не зря люди-то по стольнику за 60 минут отдают. На такую красоту и мильон баксов отдать не жалко.

-Простите, - надменно сказала я девушке, сидевшей недалеко от входа за красивой мраморной стойкой, - здесь у вас имеется менеджер?

-Кабинет администратора находится чуть дальше по коридору, вторая дверь слева, - улыбнулась ресепшэн.

Надо же, не послала, хотя я бы обязательно это сделала, если бы ко мне обратились таким тоном. Не говоря спасибо, я устремилась на поиски нужного мне кабинета. Однако, странно в здешней атмосфере не увидеть бюст Гомера или Аристотеля. Жаль, вписались бы неплохо. Нужно будет записать им это в книгу жалоб и предложений. Наконец-то передо мной предстала желанная дверь, и я без стука ввались внутрь кабинета.

-Здравствуйте, - рявкнула я, прежде чем увидела большой мраморный стол, за которым сидела хрупкая смуглая девушка с рыжей гривой, изящно собранной в хвост.

Табличка на столе гласила: «Нассибулина Эльвира Ренатовна. Старший администратор».

-Здравствуйте, - дружелюбно улыбнулась девушка. На вид ей было лет двадцать пять, не больше - чем могу помочь? Присаживайтесь.

Я нахально плюхнулось в красивое плетеное кресло, которое стояло около стола.

-Я адвокат Инны Андреевны Костырь. Тридцатого июня вечером вы имели честь принимать Инну в качестве клиентки в этом заведении. Покинув вашу изостудию вечером тридцатого, утром первого Инна Андреевна обнаружила, что у нее пропала золотая цепочка с очень, очень, очень, - я сделала круглые глаза, - очень большим кулоном из изумруда, который стоит больше, чем вся ваша «Гера» вместе взятая!

Администратор слушала меня, не меняясь в улыбке.

-Так вот, - я пригрозила указательным пальцем, - если вы сейчас же не отдадите мне эту цепочку, и соответственно кулон, Инна Андреевна подаст на вас в суд. А уж подходящую статью я найду, не переживайте!

Я ожидала бурной реакции и рвения волос на груди, что ничего подобного не было и произойти не могло, однако Эльвира Ренатовна спокойно встала из-за мраморного стола и, открыв дверь кабинета, произнесла:

-Прошу Вас следовать за мной.

Я с недоумением прошла за девушкой и очутилась в комнате с видеокамерами и различными мониторами. На стульях за экранами сидели два парня, что-то внимательно на них рассматривая.

-Прошу, присаживайтесь,  - опять с улыбкой предложила Эльвира, указывая мне на кожаный диван около стены.

Я покорно присела. Администратор сделала то же самое.

-Илья, подойди на секундочку.

Один из парней нехотя оторвался от экрана и подошел к нам.

-Это Илья Коваленко, один их охранников нашей студии. – представила парня Эльвира, - Илья, расскажи, пожалуйста, о том, что произошло с Инной Костырь, когда она посетила нас вечером тридцатого июня.

Илья шумно вздохнул.

-Она приехала около одиннадцати, - почесал парень затылок, - вообще-то, Инна на ногах еле стояла, но мы все же ее отволокли в зал, за мольберт. Как было не отволочь, когда она орала благам матом, что ей в голову только что пришла гениальная идея, как изобразить ад…

-Илья! - шикнула Эльвира.

-То есть, Инна Андреевна Костырь очень хотела рисовать, - ехидно исправился охранник, - ну просидела она в зале часа пол, а потом свалилась на пол.

-Почему свалилась? – удивилась я.

-Уснула, - Илья сложил руки на груди, - мы ее с Вадькой потом перенесли в гостевую комнату, чтоб на полу не валялась.

-У вас здесь есть гостевая? – не поверила я, переведя вопросительный взгляд на Эльвиру.

-Есть, именно для таких случаев. Клиенты, бывают, утомятся или разволнуются, мы их отводим в гостевую комнату, - разъяснила администратор, не сводя с меня ярко-голубых глаз.

-Понятно, - протянула я, представляя себя на месте богатых художников, - а дальше что?

-Вырубилась она полностью, а часа в четыре снова пробудилась, как древняя мумия фараона…

-Инна Андреевна попросилась домой, - вставила Эльвира, немного недовольно глядя на сотрудника.

-Попросилась? – усмехнулся Илья, - да она орала словно контуженный выхухоль!

-Илья! – не удержалась администратор, - возвращайся к работе.

Охранник с радостью развернулся и направился обратно к мониторам.

-Мы вызвали Инне такси, - продолжала Эльвира Ренатовна, - помогли ей усесться в машину. Удостоверились, что Инна правильно назвала свой домашний адрес, и больше мы ее не видели. Перед поездкой, я собрала все личные вещи девушки, положила их в пакетик и привязала к кисти руки.

Привязала, значит. Очень умно, чтоб пьяная нигде их не уронила и не стала катить бочку на студию, так, как это по глупости сейчас делаю я.

-Утром первого, - продолжала собеседница, - я позвонила Инне домой и еще раз удостоверилась, что с нашей многоуважаемой клиенткой все в порядке. Инна приехала через три дня и рассчиталась за время, проведенное у нас. Мне очень жаль, что Инна Андреевна утеряла столь драгоценную вещь, но сделала она это не у нас. Это исключено, - Эльвира снова улыбнулась.

Я сидела, словно стукнутая по башке, и чувствовала себя ужасной идиоткой. Опять промах, опять…

-Спасибо, Эльвира Ренатовна, - пробубнила я, вставая с удобного дивана, - извините за мое отвратительное поведение.

-Служба такая, - вздохнула администратор, - пойдемте, я Вас провожу.

-Простите, - сказала я уже на выход из здания, - Вы так спокойно отреагировали на все мои выкрутасы, даже голос ни разу не повысили. У вас, наверное, часто бывают такие скандальные посетители, как Инна и я?

-Бывают, конечно, - пожала плечами голубоглазая смуглянка, - но вот только пьяным еще никто не приходил. Инна стала нашим первым клиентом в таком роде.

«И уверяю Вас, не последним», хотелось добавить мне.

Я вышла на тротуар вдоль шоссе и машинально направилась к моей любимой лавочке, которая одиноко стояла в нескольких сотнях метрах и паре поворотов от меня.

Итак, что же мы имеем? Инна не могла быть убийцей, потому что она целый вечер была в невменяемом состоянии, постоянно куда-то срываясь. В полдесятого Костырь уходит с вечеринки Никитиной, потом где-то в одиннадцатом часу покидает «Синий попугай», изрядно при этом попортив нервы красавцу бармену Степану. Полночи «великая художница» проводит в гостевой в изостудии, а потом девушку в четвертом часу отвозят домой, где она, наконец-то, и приходит в себя.

Вывод напрашивается сам собой: Кира и Инна не причастны к убийству Алисы, и соответственно к убийствам тети Люды и адвоката Власова.

Достигнув родной лавочки, я незамедлительно на нее уселась и стала смотреть в даль. Остается только Мая, невинная младшенькая доченька Маечка, которая до одури любит животных. Между прочим, проведя анализ всех пересмотренных мною детективов и ужастиков, я выяснила, что младшие дети всегда самые кровожадные, они вечно всем недовольны и хотят только самого лучшего, они…

Минутку…

Я приподнялась со скамейки и замерла в неестественном положении, как Ленин с протянутой вперед рукой. Напротив меня, на той стороне тротуара около роскошного магазина мужской одежды стояли Змея и Миша, что-то разглядывая на витрине. На секунду мне показалось, что мое сердце перестало биться, а дыхание прекратилось: волосы Змеи были абсолютно черными, когда как до этого дня они всегда были рыжеватыми.

Я бухнулась на скамейку, не ощущая под собой ног, не способная вымолвить ни слова. Но как Змея стала брюнеткой? Я же ей вчера совсем другое сказала… Единственное, что я могла делать, так это наблюдать за «сладкой парочкой». Они просто стояли и что-то рассматривали в витрине, отчаянно жестикулируя. Я видела, что Миша постоянно мотал головой, а потом Змея обняла его за шею и… поцеловала!! В щеку, конечно, в щеку! Но лиха беда начала!

Я вскочила с лавочки как ошпаренная и начала наматывать вокруг нее круги, изредка бросая взгляды на застуканных предателей, по крайней мере, один из них – предатель на все сто процентов!

В очередной раз взглянув на парочку, я увидела, что Миша и Змея заходят в магазин. Боже мой, я представляю, какие там цены. На мою стипендию за год там можно приобрести очень милую пуговицу от костюма.

Змея сейчас накупит ему подарков, и он тут же станет ее собственностью! Подлый продажный Иуда!

Нет, нет, что я говорю? Это же Миша, старый добрый Миша. Который обжигал ступни горячей водой, искал мусорный бак 5 часов и готовил мне лобу.

Я моего Мишу так просто никому не отдам! Я его, можно сказать, с улицы приютила, на груди пригрела, приучила к цивилизации, а то был ведь как Маугли-переросток! Да, пусть у нее есть средства (и не хилые), зато у меня есть нежность, любовь и ласка. Я уверена, что есть! Их просто не может не быть.

Задержав дыхание, я опять присела на лавку. Что там говорят бабушкины советы? Мужчина любит глазами. Так, если Мише нравятся брюнетки, буду я ему брюнеткой! У меня-то волосы ни туда и ни сюда: светло-русые, чуть длиннее плеч. Покраситься и всего делов! 

Я, хлопая в ладоши как инфантильная идиотка, кинулась на поиски ближайшей, подходящей мне материально, парикмахерской. Через полчаса, когда таковая была найдена, я ворвалась в салон как ураган.

-Покрасьте меня! - с порога заорала я от переполнявших меня чувств. Негативных чувств, в большинстве своем.

-Девушка, сядьте и ждите своей очереди, - раздраженно ответила на мой порыв дама в кресле, которой на голове крутили невиданные вавилоны.

Я тупо повиновалась совету и бухнулась в кресло. Так я и сидела, нервно покусывая ногти и беспрерывно прокручивая в голове сцену поцелуя. Она у меня получит! Кактусиха! Совсем меня за соперницу не считает? Так я ей покажу! Я им всем покажу кузькину мать!

 -Девушка, - услышала я и вернулась на землю, - проходите, - сказала парикмахерша, подметая пол от только что настриженных волос.

Я не заставила себя ждать и сразу прыгнула в кресло.

-Красьте! – театрально сказала я, запрокидывая голову, - в черное!

-Девушка, вам не пойдет, у вас кожа слишком бледная для черной…

-Красьте! – гаркнула я, искренне надеясь, чтобы сейчас со мной никто не связывался.

-Хозяин – барин, - пробубнила парикмахерша и принялась за работу. С моей головой чего-то делали целый час: рассматривали, мазали, что-то втирали, смывали и, наконец-то, уложили.

Парикмахерша отключила фен и молча повернула меня в кресле к зеркалу. Моя челюсть разбилась о пол, но я все-таки смогла встать на ноги, чтобы поближе пододвинуться к зеркалу.

На меня смотрело какое-то зомби, только что восставшее из могилы. Черные как смоль волосы обрамляли бледнющее лицо, на котором малейшая тень от любых предметов выглядела как синяк размером с полфизиономии.

-Это кто? – тупо спросила я, касаясь ладонью зеркала, в глубине души ожидая услышать хороший ответ.

-Это вы, - тяжко вздохнула мастер, - я же говорила, а вы не слушали. Теперь придется подождать немного, прежде чем перекрашиваться, а то волосы вообще выпасть могут.

На тот момент мне как раз и хотелось, чтобы вся растительность на моей голове куда-нибудь исчезла или выпала. Я выглядела как дожившая до наших дней мумия Екатерины Великой в черном парике.

ГЛАВА 18

Рассчитавшись с мастером и выйдя из парикмахерской, я снова, не зная как, очутилась на знакомой лавочке. Миши, Змеи и ее машины здесь уже, понятное дело, не было.

Внезапно из моих глаз полились слезы, а к горлу подступил комок. «Ну почему?», вырывалось у меня сквозь слезы и сопли, ручьем текшие по лицу. Почему у меня не жизнь, а сплошное мучение? Это же летние каникулы! Праздник для души! А у меня только трупы и разочарование в бытие!

Теперь придется наблюдать, как Змея будет ходить со своим новым бойфрендом (Мишей), виляя хвостом прямо у меня на глазах. Что за наказание?

Тут я на секунду перестала рыдать и утерла горькие слезы. Бойфренд. У Инны ведь был друг. «Даня», насколько я помню. Старший менеджер в фирме «Империя мебели».

«У нас не получилось встретиться, потому что дядю Семена Дане пришлось вести в краевую кардиологию», - говорила Инна, грустно опустив глаза.

Что же это получается? Вот так планировали романтическое свидание, а потом бац! У дяди Семена сердце прихватило, и никого больше у бедного дяди нет, только племянник Данила. Парень хоть и работает страшим менеджером, да только все равно видит, какая дура ему досталась. Это я про Инну: богатая девка, которая совершенно спокойно переносит отмены свиданий и, наверняка, не устраивает истерик. Я, конечно, не знаю этого Данилу лично, но могу утверждать, что молодой человек, наверняка, уже давно оценил человеческие качества Костырь (как, впрочем, и материальные).

На этом необъезженном поле возможны варианты:

Первый. Данила вознамерился жениться на Инне. Ну вот такая она замечательная девушка, что хочет он провести с ней остаток жизни. Вдруг невеста говорит жениху про свою новую сестру, и  Данилу настегает озарение: придется делиться, деньгами, а они не хилые. И чтобы избежать дележки, парень придумывает способ.

Второй: Инна узнает об Алисе и «поручает» своему приятелю ее устранить. Костырь делает все, чтобы «засветиться»: едет в кафе, изостудию, а Данила решает проблему.

Третий: все было не так, и парень на самом деле заботился о своем дяде. Это мне и стоит проверить.

Я окончательно утерла слезы и поплелась в метро. К несчастью, отлично знаю, где находится краевая кардиология.

Уютно устроившись на сиденье, я думала об Анне. Как так получилось, что Алисе не куда было податься? Ну с Андреем Костырь все было ясно: не многие мужья решаться взять дочку от любовницы к себе в семью. А как же сама Анна? Может быть, она тоже была замужем. Или уезжала за границу, или она просто не хотела иметь дочь. Или умерла.

Можно придумать сотни историй, но простыми догадками я ничего не узнаю. Нужно поднимать документы, архивы. А кто мне даст добраться до архива? К тому же, я понятия не имею, как им вообще пользоваться, и вообще это очень долго. Мне же тянуть нельзя, действовать надо по горячим следам.

Зайдя в просторный холл больницы, я огляделась. Народу, к моему удивлению, было не так много. Несколько человек сидело на длинных скамейках возле стены, некоторые рассматривали журналы на газетном прилавке, другие отрешено глядели в окно. Около регистратуры никого не было. Я подошла к ней поближе. Легенда уже придумана, осталось найти какую-нибудь молоденькую сестричку. Или как их тут зовут? Не ресепшэн, ведь.

-Простите, пожалуйста, - жалобно сказала я девушке в халате по ту сторону стекла.

-Да, - собеседница даже не подняла на меня глаза. Очень воодушевляет.

-Извините, что обращаюсь вам с такой просьбой, - я постаралась сымитировать интонации «Сами мы не местные, поможите, кто, чем может».

-Да, - снова ответила девушка, перелистывая какие-то бумажки.

-Понимаете, тут у вас в кардиологии лежит один человек, которому нужно орден второй степени вручить, работящий он очень. Человек, я имею в виду. Вот меня прислали из организации, чтобы все как надо сделать, с поздравлениями и песнями…

-Короче, - девушка, наконец-то, посмотрела на меня, перестав шелестеть бумагами, - Вы не знаете, в какой палате он лежит?

-Точно! –  я довольно щелкнула пальцами.

Девушка вздохнула и покосилась на стопку папок, лежащих у нее на столе.

-Пожалуйста, - еще жалобнее протянула я.

-Ладно, - махнула рукой собеседница и включила допотопный компьютер, - как зовут вашего трудящегося?

-Не помню, - пожала я плечами.

Регистратор изумлено на меня уставилась.

-Это как это?

-Понимаете, - неловко произнесла я, вплотную приблизившись к окошку, - я новый работник, еще мало кого знаю по имени. А с этим вот вообще не встречалась. Имя-то мне сегодня утром сказали, даже на бумажке написали, да только я ее потеряла. А это такое серьезное поручение, - я зашмыгала носом, - если его провалю, меня уволят, - я закрыли лицо руками, будто бы сейчас расплачусь.

-Хватит вам, - прервала мои переживания девушка в окошке, - хоть что-нибудь помните? Возраст или имя?

-Вот! – я довольно запрыгала на месте, - имя помню! Зовут его как моего дедушку! Семен! А возраст… Где-то за сорок, я думаю.

Регистратор постучала по клавишам.

-Вы знаете, у нас всего два Семена, одному – десять лет, другому двадцать три. Вашего нет.

-Как нет? – тупо спросила я, пытаясь посмотреть в монитор.

-Так, - пожала плечами собеседница, - нет и все. А вы уверены, что вашего Семена привезли к нам?

-Да, - закивала я головой, не зная, что делать дальше.

-Очень жаль, - грустно сказала девушка. В ее глазах ясно читалось: «Очень жаль, что вас уволят».

Я решила, что спектакль закончен, и можно спокойно удаляться.

-До свидания, спасибо за все, - похоронным тоном попрощалась я и развернулась от окошка.

-Не переживайте, никто вас не уволит. Я в первый день работы вообще всю базу данных из компьютера стерла, - подбодрила меня регистратор.

Я вышла на залитую солнцем улицу и опустилась на лавку. Значица, нет у Данилы никакого дяди. Или Инна перепутала краевую кардиологию с другой больницей. Но я же не могу проверять все лечебницы в поисках призрачного дяди Семена. Есть только один вариант: найти самого Данилу. А где его можно найти? На работе. И если он уж такой занятой и все время решает проблемы на производстве, наверняка, парень сейчас на рабочем месте.

Я глянула на часы: пол третьего. Надеюсь, у них в «Империи мебели» нет обедов.

Глубоко втянув воздух, я пожелала себе счастливого пути и отправилась в метро, не забыв при этом позвонить из больницы в справочную.

В метро мне было не уютно и гадко: все люди смотрели на меня словно я самый видный экспонат музея «Как выглядеть на 100 лет». Я то и дело пыталась отвернуться к окну, чтобы не видеть  любопытные физиономии попутчиков, однако они и не пытылись скрывать свою любознательность.

-Деточка, - услышала я старушечий голос, - с тобой все в порядке?

-Да, - буркнула я.

-Ой, такая бледная, ну такая бледная, - запричитала старушка на весь вагон, - ничего не ешь, поди? Моделью хочешь быть? Смотри, не помри с голоду-то…

Люди тихо захихикали, а я, не стерпев, встала и быстро направилась к выходу. Благо, через секунду открылись двери, и я, как оказалось позже, вышла на остановку раньше.

Очутившись на улице, я старалась держаться как можно спокойнее. Но у меня не особо получалось. Теперь я походила на изголодавшуюся бледную девочку, которая ужасно хочет похудеть и от этого ничегошеньки не ест. Какая прелесть.

Я уныло побрела к нужному мне месту. Ничего страшного, хоть разомнусь немного, авось к лицу кровь притечет… Эх, ну что за жизнь?

Через двадцать пять минут я стояла перед большим пятиэтажным зданием, на котором красовалась здоровенная вывеска: «Империя мебели. Вы найдете у нас все». Прямо все? Это впечатляет. Посмотрим, найду ли я там Данилу. Кстати, я не знаю  его фамилию. Снова придется выкручиваться!

Я зашла внутрь здания и все поняла. Сначала мне казалось, что эта фирма занимается строительством мебели, а теперь мне ясно, что это всего лишь магазин. Хотя слова «всего лишь» не очень подходят данному месту. Тут действительно можно найти все, что угодно! Пять этажей восхитительной, замечательной и, конечно, дорогущей мебели!

Я осмотрелась и уже по привычке начала поиски менеджера.

-Могу я Вам чем-нибудь помочь? – спросила неизвестно откуда появившаяся девушка Алла, продавщица, если верить бейджику.

-Да, можете! – я решила не откладывать спектакль, - позовите своего старшего менеджера! Быстро!

-Что-то случилось? – с той же противной улыбкой спросила Алла.

-А как вы думаете? – ехидно ответила я, - мне нужен ваш старший менеджер! Я что, так много прошу?

-Простите, - смутилась Алла, - пожалуйста, за мной.

Мы зашли в восхитительно красивый лифт с метровым зеркалом на стене и поднялись на третий этаж. Здесь было не так-то много посетителей, и я поняла, почему продавцы так навязываются покупателям. Если им не навязываться, так в этом магазине вообще ничего не купят.

-Валерия Сергеевна, - позвала Алла.

Через секунду к нам подошла стройная девушка, одетая в строгий серый костюм. Я, кажется, поняла: всех менеджеров и администраторов ищут в модельных агентствах.

-Здравствуйте, - поздоровалась незнакомка и вопросительно на меня уставилась.

-Что это? – непонимающе просила я, - я же просила старшего менеджера, а не Валерию Сергеевну.

-Это и есть старший менеджер, - пожала плечами Алла, - Юхно Валерия Сергеевна. Уже пятый год здесь работает.

-Нет, нет, нет, - замотала я головой, - вы что-то путаете! Тут Данила должен всем заправлять. Да-ни-ла! - произнесла я по слогам, - знаете такого?

Алла и Валерия переглянулись.

-Давайте, пройдем ко мне в кабинет, - предложила менеджер, - простите, а зачем вам Порохов? – спросила Валерия, когда я устроилась в удобном кресле офиса управленца.

-У меня к нему личное дело, очень личное - туманно ответила я, полагая, что Порохов – это именно тот, кого я ищу.

-Небось тоже ему денег заняли? – изумленно ответила Алла, стоящая по одаль от меня.

-Алла Михайловна, - одернула продавщицу Валерия, - вы можете быть свободны.

Алла недовольно хмыкнула и, бубня «Опять все самое интересное пропущу», медленно закрыла дверь с той стороны.

-Да, - я трагически закатила глаза, - я заняла Даниле денег! А теперь вот не могу ни его самого, ни денежки мои найти! Пришла к вам, думала он тут работает, в глаза ему, бесстыжему, посмотреть…

-Работал, - поправила меня Валерия, - мы не приветствуем такие выходки.

-Какие? – не поняла я.

-Данила Александрович брал взаймы и, конечно, потом не отдавал. Это, разумеется, личное дело каждого, но разбираться люди приходили именно к нам. Молодой человек представлялся кем-то из руководящего состава магазина «Империя мебели». Скандалы средь белого дня на виду у наших клиентов не улучшили репутацию магазина, вы же понимаете.

-Да, да, все понятно, чего же не тут не ясного, - утешила я Валерию Сергеевну, которая утроилась за своим столом, - только кем же Данила работал на самом деле?

-Грузчиком, - отрезала девушка.

-Как грузчиком? А что он грузил?

-Мебель, – просто ответила собеседница, - у нас доставка за счет магазина. Очень редкая услуга, ею, разумеется, все клиенты пользуются. Нам постоянно нужны грузчики. Вот и Данила был одним. Пока мы не узнали, что он за человек.

Я ждала продолжения рассказа, но Валерия замолчала.

-Знаете, - я решила подойти с другой стороны, - мне все же нужно найти этого экс-грузчика, он у меня такую сумму взял! Не могу же я его вот так с ней оставить!

-Он у нас больше не работает, ничем не могу помочь, - вздохнула Валерия.

-Но ведь у вас есть какие-то его координаты: домашний адрес, телефон?

Девушка подозрительно на меня посмотрела.

-Я знаю еще одного человека, который совершил такую же ошибку как и я. Но разница в том, что этот человек, придя сюда, не будет здесь таким вот вежливым и корректным, как я, а будет скандалить и буянить. Так что мой вам совет, - я мило улыбнулась, - дайте мне адрес Данилы, а я незамедлительно передам бумажку этому человеку.

Валерия посомневалась несколько секунд.

-Скандалить и буянить, - похоронным тоном повторила я.

Девушка вздохнула.

-Ведь это не преступление, - сказал она сама себе, и включила компьютер.

Через пять минут я уже жевала какую-то булочку, сидя на лавочке недалеко от магазина, и держала бумажку с данными перед собой. Значит, зовут его Данила Александрович Порохов, 79 года рождения.

Доев вкусную булочку, я принялась искать телефон. Удивительно, но поиски завершились довольно быстро. Но это компенсировалось тем, что дома у Порохова постоянно было занято. Через десять минут я отошла от телефона. Либо кто-то любит поболтать, либо этот кто-то в интернете. Но все же, этот кто-то дома. Придется ехать. Ничего не поделаешь. 

Я приближалась к большому жилому зданию и радовалась в душе, что не живу в похожей на эту многоэтажке. В моем доме всего пять этажей, и это никого не смущает. Даже радует: соседей немного, стены толстые, а потолки нормальной высоты. «Крепостью» Порохова же было пятнадцатиэтажное здание, мрачное и хмурое, несуразно стоявшее вдали от городских трасс.

Я снова развернула бумажку. Квартира 36, это в первом подъезде, этаже так на восьмом. Ну что ж, проедемся.

Я зашла в здание. Внутри оно было не краше чем снаружи. Я предстала перед лифтом и усилием всей своей воли заставила себя нажать на кнопку вызова этого преполезнейшего устройства. Я истинный ценитель всех благ цивилизации: в прямом смысле не могу жить без холодильника, микроволновой печи, телевизора и, конечно, лифтов. Однако такие лифты всегда вселяли в меня ужас: старые и какие-то проеденные молью и другими паразитами. Мне то и дело представлялись кошмарные картины, как я, зайдя в кабину, лечу в шахту и разбиваюсь насмерть.        

Грохоча всеми своими железными частями, лифт остановился на первом этаже, оповещая меня, что готов к моим услугам. Я медленно отворила дверь, которая пронзительно заскрипела, и тут же отскочила назад. Может быть, он не рабочий? Я стала вертеть головой, чтобы увидеть хоть одного аборигена, дабы выяснить этот вопрос, но вокруг было поразительно тихо. Просто могильная тишина…

Мне стало не себе, и я поежилась. Тут в кабине лифта замигала лампочка, подвешенная на длинном проводе на потолке. Мне совсем расхотелось заходить в этот лифт, и я уже хотела закрыть дверь, чтобы подняться на восьмой этаж на своих двоих. Огромный, должна я доложить, с моей стороны подвиг!

-Девушка! Подождите! Не закрывайте!

Ко мне подбежал парень, только что зашедший в подъезд. Незнакомец был высокий и несуразный, прямо как ненавистный мне лифт.

-Вы едете или нет? – спросил меня парень, заглядывая в пустую кабину, стены которой были исписаны разноцветными маркерами.

-Да, - неуверенно сказала я.

-Тогда поехали, - сказал незнакомец, пропуская меня вперед.

Я уже тридцать раз пожалела, что все-таки решилась ехать. Во-первых, в лифт, какой бы маленький он не был, не заходят один на один с лицами противоположного пола. Во-вторых, этот чертов лифт стал внушать мне еще больший ужас, как только он двинулся с места.

-Вам какой? – спросил незнакомец.

-Квартира 36, - почему-то ответила я.

Собеседник бестолково на меня уставился и нажал на кнопку  восемь. Да, я была права, квартира Порохова все-таки находится на восьмом этаже…

Лифт шумно оттолкнулся от места, где стоял в последние пять минут и тяжело поехал вверх, отсчитывая этажи. Второй…Третий…Четвертый…

Меня просто парализовало. Я стояла как солдат перед генералом, не желающая сделать лишний глоток воздуха. Мне казалось, что через две секунды кабина с треском полетит вниз. А потом, конечно, взорвется. Судя по американским фильмам, взорваться может все. Даже пластмассовая расческа.     

Пятый…Шестой…

Все, почти доехала! Я шумно выдохнула и приготовилась дергать за ручку, чтобы вырваться из этой отвратительной кабины.

Седьмой…

Тут старый лифт сначала остановился, бешено скрипя, потом затрясся на несколько секунд, а потом и вовсе перестал издавать какие-либо звуки.

Я стояла, прирастя ногами к полу и боялась пошевелится.

-Мы не едем? – тупо спросил парень, который все время стоял по правую строну от меня.

-Нет, - в тон ему ответила я, все еще не желая сделать лишнего движения.

-А когда поедем? – опять поинтересовался незнакомец, смотря прямо перед собой.

-Когда-нибудь, - сказала я, сама нисколько в этом неуверенная.

-Нет, - собеседник замотал головой, - так не пойдет. - Он повернулся к панелям с кнопками и стал тыкать на все подряд.

-Ты что? Совсем? – закричала я, бросаясь на защиту кнопок, - хочешь, чтобы мы в шахту свалились?

Парень ошарашено отступил от панели и оперся спиной о стену кабины. Я поближе разглядела кнопки. Насколько я знаю, тут где-то должна быть кнопка «лифтер» или «ремонтник» или…Вот! Нашла! «Вызов». Да. Подпись к кнопке есть, а сама она отсутствует. Так же как кнопка второго и десятого этажа. Видимо, тут все желающие попасть на десятый, сначала едут на девятый или одиннадцатый, а потом добираются своим ходом.

-Что же нам делать? – тихо просил незнакомец, медленно съезжая на пол, - может, прыгнем?

-Зачем? – не поняла я, все еще рассматривая кнопки и надписи к ним.

-Лифт подумает, что никого нет, и поедет дальше.

Я призадумалась. Хуже не будет.

Мы резво прыгнули, и парень ударился головой об потолок. Лифт остался стоять на месте. Тут меня осенило:

-У тебя есть сотик?

-Нет, - покрутил головой незнакомец. 

-Тогда придется ждать, - неопределенно ответила я, представляя, как пройдут года, прежде чем нас отсюда вытащат.

-Я не могу ждать, - донеслось откуда-то снизу.

Я с интересом уставилась на собеседника. А я могу?

-У меня эта…клаустрофобия, - пояснил парень, на лбу которого появилась испарина.

Мне показалось, что кабина завертелась вокруг меня. Я застряла в гнилом лифте, который чинили лет, наверное, двести назад. Кнопка «Вызов» не работает, точнее ее вообще тут нет. Плюс ко всему со мной застрял больной, который страдает от болезни замкнутых пространств. Теперь рассчитывать на утешение и подбадривания мне не придется. Самой же еще придется их выдумывать.

-Так! – смело сказала я, переоценив обстановку и помогая парню подняться на ноги, - тебя как зовут?

-Вася, - жалобно проскулил хлопец.

-Значица так, Вася, - генеральским тоном заявила я, - сейчас будем орать и вопить. Чтобы жильцы нас услышали и вызвали лифтера. Хорошо?

Вася слабо кивнул. Я постаралась улыбнуться как можно шире. Наверное, в момент своей кривой улыбки с иссиня-черными волосами в свете тусклой лампы я выглядела ужасно. Парень просто вжался в стену.

-И так, раз, два, три, - скомандовала я, - Помогите! Эй! Кто-нибудь…

Мы кричали с долгие две минуты, однако, на наш призыв о помощи никто не откликнулся.

Уставшие от крика, мы присели на грязный пол.

-Ты здешний? – спросила я, стараясь не напрягать горло.

-Нет, к другу приехал, - тихо ответил Вася, - раньше такого не случалось, хотя я предполагал, что может…

-Давай заново, - велела я, вставая с пола.

Мы проорали еще минуту, и, когда последняя надежда выбраться из этого ада в этом веке окончательно нас покинула, из-за стены раздался старушечий голос:

-Ну что вы орете? Сериал смотреть не даете!

Мы с Васей счастливо переглянулись, и я крикнула осиплым голосом:

-Помогите! Мы застряли!

-Ну и чего орете? – снова услышали мы снаружи, - сидите и ждите себе смирненько, покамест вас не вытащат.

На мгновение я потеряла дар речи. Этот совет нужно занести в «Книгу тупости Гиннеса».

-Помогите! – не унимался Вася, ставший болотно-зеленым.

-Ой! Ну ладно! Там как раз Клаудия бросает Морсело, а Морсело ее любит, ох как любит…

Голос совсем удалился, оставив нас в вынужденном обществе.

Мы опять присели на пол.

-Знаешь, - нарушил молчание Вася, - это, может, даже хорошо, что мы тут застряли.

Я в немом изумлении глянула на нового знакомого.

-А вдруг там ядерная война, а мы тут. Вдруг, когда мы выберемся, нам вдвоем придется населить весь мир.

Я отодвинулась от Васи. Не люблю психов. Я опустила голову и старалась не думать о той ситуации, в которой находилась в данный момент.

-Вася, - сказала я так громко, что парень вздрогнул, - а ты случаем Данилу Порохова не знаешь?

-А я должен? – переспросил Василий, прищурив глаза.

-Ну, раз ты тут уже бывалый, я подумала, может, ты знаком с Пороховым.

-Нет, - покрутил головой собеседник, - тут мой одногруппник живет, я к нему раз в полгода езжу. За конспектами. Поэтому кроме него, никого больше знаю.

Я шумно вздохнула.

-И зачем я только поехал на этом дурацком лифте? Пехом нужно было, пехом – казнил себя Василий, пока я читала надписи на стенах. Дело это не царское, однако, в данном случае, выбирать не приходится.

Хотя, прочитав надписи на стенах, иногда для себя можно вынести много интересного и поучительного. Тезисы местных философов просто поражали своей проницательностью: «Негры традиционно лидируют в беге, белые - в стрельбе». «Лучше гипс и кроватка чем гранит и оградка». «Кто рано встает, тот всех достает». «Кто не рискует, того не хоронят в гробу из красного дерева». А вот последняя присказка точно про меня: «Деньги то начинают кончаться, то кончают начинаться».

Я откинула голову и закрыла глаза. Как же прекрасна жизнь, когда ты не можешь ею насладиться, а вынужден сидеть в кабине два на полтора и ждать помощи от мистического лифтера.

Мои глаза стали закрываться, и меня потянула в сон. Говорят, когда человек очень много переживает, его нервная система, перегрузившись, перестает действовать. И тогда человеку уже становится на все по фигу. Кажется, моя нервная система сделала именно это. Краем глаза я заметила, что зеленый Вася тоже немного успокоился и смирно сидел на грязном полу.

-Эй, вы! еще живы?

-Да, - заорали мы с Васей на мужской голос, который раздавался снаружи.

-Подождите еще немного, - ответил нам голос, - щас сбегаю на чердак, лебедку опять заело. Сидите, не двигайтесь.

Мы с Васей победно переглянулись и замерли. Время казалось вечностью. Через десять неимоверно долгих минут лифт снова ожил.

Никогда не могла представить, что скрип лифта сможет так меня обрадовать. Кабина остановилась на восьмом этаже. Мы с Васей, быстро выбрались на Свет Божий, и уже хотели обняться от такого счастья, как услышали чьи-то шаги, спускающиеся с верхних этажей. Перед нами появился лифтер, в грязных штанах и с чемоданом инструментов в руках.

-Спасибо, - вместе поблагодари мы мужика.

-Да ладно, - отмахнулся лифтер, - я говорил, что лебедку менять нужно. Ее же в 67 году сделали! Совсем старая…

-И часто тут застревают? – поинтересовался Вася. Его лицо опять приняло обыкновенный цвет.

-Да, - пожал плечами лифтер, - раз в две недели точно. Вообще, у нас многие пешком ходят.

-На пятнадцатый этаж? – удивилась я.

-Что угодно, лишь бы бабки не платить, - философски заметил лифтер и пошел спускаться.

Мы проводили его взглядом.

-Ну ладно, видно не получилось планету людьми заселить, - сказала я Васе.

-Да уж, в другой раз, - ответил он с улыбкой, поднимаясь на девятый этаж.

Я еще раз перевела дыхание и стала высматривать цифру 36 на дверях. Так, вот на этой зелененькой написано 35, а на той черной 37, значит, по логике, та, что между ними и есть 36!

Я приблизилась к двери. Она была обита темно-коричневой тканью, которая издали напоминала кожу. Так, где тут звонок? Я покрутилась на месте. Звонка нет, как и номера квартиры. Ладненько, постучим кулаком.

Через минуты две, когда мне показалось, что все мои страдания в лифте были напрасными, дверь наконец-то отворилась. Из-за нее выглянула девочка, лет девяти, с черными, прямо как у меня, волосами. Теперь понятно, кто висел на телефоне все это время.

-Чего? – довольно невежливо осведомился ребенок, активно жуя жвачку.

Я слышала, что дети становятся более сговорчивыми, если с ними общаешься как со взрослым. Сейчас самое время проверить эту теорию.

-Привет, - мило улыбнулась я, - я бы хотела увидеть твоего…, - я замешкалась, Прохоров мог быть ее дядей, братом и даже отцом, - Данилу, в общем.

-Если он вам бабок задолжал, его нету, - протянула противная девочка, надувая пузырь.

-Нет, не задолжал, - поспешила я успокоить незнакомку.

-Все равно нету, - ответила она.

-А когда будет?

-А фиг его знает? – пожала плечами девчонка, надувая очередной пузырь.

Такое отношение к своему…родственнику поставило меня в тупик.

-А где же Данила живет все это время?

-Не знаю, где-то живет, - девчонка неопределенно махнула рукой.

-А завтра он будет дома? – это был последний вопрос из моего списка вопросов.

-Не-а, - отрицательно покачала головой черноволосая незнакомка, - хотя если и будет, только после обеда, когда папа на работу уйдет.

-Значит, после обеда? – не веря своему счастью, переспросила я.

-Да, на три минутки забежит, после двух.

Я улыбнулась девчонке во весь рот, а она, посчитав наш разговор законченным, захлопнула дверь. Я развернулась и наткнулась взглядом на кнопку вызова лифта. Ну уж нет. Никаким силам на свете не затащить меня в эту кунсткамеру. Спущусь на своих двоих.

Во время спуска я набрала немалую скорость и боялась не вписаться в какие-нибудь повороты, как на крыльях летя от такой невероятной удачи. Я смогла найти Данилу Порохова! Завтра вернусь сюда же и подожду его возвращения домой.

Я выбежала из противного подъезда. Так, на часах полшестого. Самое время направится к себе домой и заняться чем-нибудь полезным для себя: уборкой, проверкой почты в интернете, чтением  или выдиранием волос Евы… Нет, первое, пожалуй лишнее. 

ГЛАВА 19

Перешагнув через порог, я прислушалась. В квартире было тихо и спокойно. На полу стояло несколько пар мужской обуви. Новой, блестящей и, наверняка, очень дорогой обуви.

Я разулась и пошагала в комнату гостя. Мне предстала удивительная картина: на Лилином диване лежал черный строгий костюм, рядом находилось несколько галстуков, еще в упаковках. А Миша сидел на кресле напротив дивана и задумчиво смотрел на распростертые на диване вещи. Выглядел гость при этом «влюблено и безумно одиноко». 

-Привет, - сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно дружелюбнее.

-А, привет, - вскочил Миша, заметив меня, - что у тебя с волосами?

-Болею, - резко ответила я, чтобы сразу же прекратить все разговоры на эту тему, - что это? – я указала на костюм и галстуки.

-Это, - гость заколебался, - это… это мне Ева подарила.

Я подошла к костюму и посмотрела на бирку. Три с половиной тысячи. Уж понятно, не рублей. Галстуки, как я понимаю, тоже не отстают в цене. 

-Подарила, значит, - злобно повторила я, - и как? Тебе нравится?

-Ну вообще-то нравится, только я не могу такие подарки от женщины принимать.

-Да ну? – саркастически спросила я, - с чего бы это вдруг? В ресторан ведь ходил.

-Одно дело ресторан, - Миша поднял вверх указательный палец, - а другое дело – дорогой костюм.

-Галстуки и ботинки не забудь, - свирепо напомнила я.

Миша повесил голову.

-Она мне добра хочет. От чистого сердца подарила, а я, гад такой, ничего подарить ей взамен не могу, обидно очень.

-Да уж гад, так гад, - согласилась я и ушла в ванную.

-Ксюша, - услышала я позади себя, когда уже делала себе бутерброды на кухне, - а ты чего завтра делаешь?

-А что?

-Ничего, просто Ева меня в «Океан» пригласила…

Я застыла как вкопанная. «Океан»? Самый дорогой в городе ресторан с морской кухней?

-Я вот подумал, - продолжал Михаил, - может, ты с нами пойдешь?

-Зачем? – не смогла сдержаться я и со злобной физиономией обернулась к гостю, - мешать вам целоваться?

-Что? – Миша попятился.

-Ой, да не надо мне тут твои «что?» - в конец разозлилась я, - я видела вас, голубков! Видела! Около магазина! Очень миленько смотритесь вместе!  

-Да это было только один раз, - забубнил Миша, - и то она сама…

Мне страшно захотелось его чем-нибудь ударить, и я начала глазами обшаривать кухню, и тут заметила какую-то коробку, стоящую у дверей на балкон.

-Что это? – спросила я, указывая на странный предмет.

-Это чайник.

-Откуда?

Миша помялся.

-Ева подарила…

Я почувствовала, что у меня внутри сейчас взорвется огненный шар.

-Я ей сказал, что у нас чайник сломался. И она… это… по-соседски…

Я издала какой-то непонятный звук, который напоминал крик гарпии из фильма «Одиссей», схватила коробку и побежала с ней на этаж ниже, забыв надеть тапочки.

Как мне хотелось долбануть этой коробкой Змее по голове, да так сильно, чтобы она потеряла память и забыла про меня, Мишу и о сломавшемся сегодня утром чайнике.

Я затарабанила в дверь.

-В чем дело? – недовольно начала Ева, - ой, Ксюшенька, входи. О, да у тебя новая прическа.

Я, разумеется, ворвалась в ее роскошные апартаменты и швырнула коробку на пол. Картонки разлетелись, а из них показался белый чайник «TEFAL».

-Не понравился? – спросила Змея, наблюдая за моими действиями.

-Нет! – заорала я, - не понравился! А еще мне не нравится, что ты таскаешься за Мишей! Отстань от него!

-Но он же не занят, - резонно возразила Змея, и распустила собранные до этого в хвостик темные волосы. Всем усилием воли я сдерживалась, чтобы их не выдрать.

-Занят! - рявкнула я, стараясь не смотреть на ее красиво крашенные локоны, - очень даже занят, весь день! Так что можешь отменить свой поход в «Океан». Мы завтра идем кое-куда!

-Когда? – спокойно спросила Ева.

Я лихорадочно стала прокручивать в голове свой график на завтра.

-До двух нужно успеть.

-Дня или ночи?

-Дня, - протянула я.

-А наш столик в «Океане» забронирован на восемь вечера, - ответила Змея, - извини, - она улыбнулась, а я у меня еще больше зачесались руки.

-Ты…, - я хотела сказать что-нибудь очень противное и гадкое, но во время подумала, что эти слова могут мне выйти боком.

-Да? – Змея заинтересовано на меня уставилась, не прекращая противно лыбиться. Я взяла себя в руки.

-Как ты узнала, что Мише нравятся брюнетки, а не…

-Не яркие блондинки? – закончила за меня Ева, яростно блеснув глазами - спросила сегодня утром у самого Миши. Доверять тебе в такой ситуации было бы полным идиотизмом. А ты, я вижу, тоже решила поменять себе имидж. Надеюсь, это никак не связано с…

-Нет, - рявкнула я, самым большим моим желанием в тот миг было задушить Змею подаренным ею галстуком.

Ева залилась смехом, а я понеслась к себе в крепость. Нет, ну какая подлая! Пытается изобразить из себя хорошую соседку, и всеми своими действиями хочет выставить меня этакой стервой: психической и неблагодарной. Ну ладно, Змея, мы еще посмотрим, кто из нас большая стерва.

-Что случилось? – спросил Миша, как только я перешагнула родимый порог, - где чайник?

-Где? Где? На рифму нарываешься? – грубо ответила я и прошла к своим бутербродам. Но мои руки так тряслись от обиды и злобы, что колбаса никак не хотела отрезаться ровно.

Миша непонимающе смотрел на меня. Видимо, он понятия не имел ни про какую рифму.

-Завтра мы идем в кафе, - железным тоном сказала я, наконец-то, уложив колбасу на батоне.

-Да? – удивился гость, - когда и куда?

-Идем рано утром, мне нужно успеть до двух. Ты что-нибудь слышал о «Синем Попугае»?

Миша отрицательно покрутил головой.

-Это очень хорошее место. Там красиво и вкусно.

-Хорошо, - улыбнулся гость, и от этой улыбки у меня захватило дыхание, - кстати, твоя новая прическа…

Я было хотела сказать, что это запретная тема, но Миша продолжил.

-Тебе очень идет.

Я обомлела, а Михаил тут же исчез в своей комнате. Иногда бывает так приятно слышать неправду.   

Доев свои нехитрые приготовления, я осела в своей комнате. День сегодня был не из легких, но и он подходит к концу. Завтра мы с Мишей идем в «Синий Попугай», где мне, между прочим, строптивый Морозов обещал неделю бесплатного питания, а после великолепного завтрака или обеда, не суть важно, я отправлюсь к Порохову, дабы выяснить, как поживает дядя Сема.

Я не стала включать телевизор или радио, отдав предпочтение полной тишине. Хотя в таком мега-полисе как Москва не может быть абсолютно тихо, меня устраивала даже относительная тишина.

Ощущая какую-то горькую удовлетворенность от разговора со Змеей, я стала рыться в ящике, чтобы отыскать книгу для чтения. Я ее взяла у Саши Розановой, моей старой подруги, которая тоже уехала отдыхать к родственникам, в Хабаровск. Ну где же эта книжка? Собственно говоря, мы, то есть я и Змея, выяснили, что теперь являемся никем иным, как соперницами. Меня это не очень-то радует, потому что сейчас Михаил находится в новом городе, где ему ничего не известно и знакомых у него не так много. Да чего там говорить? Только я и Змея. А т.к. последняя располагает большими средствами, у нее соответственно больше шансов удивить и изумить впечатлительного парня, представ пред ним этакой благодетельницей. 

А! Вот, наконец-то, нашла! Я прилегла на диванчик, открыла "Алхимика" Пауло Коэльо и приступила к чтению. Но рассказ про молоденького пастуха Сантьяго никак не лез ко мне в голову.              

Завтра мне нужно будет приложить все усилия, чтобы не дать Мише одурачить себя дорогими костюмами и морской кухней. Пусть даже лучшей во всем городе.

Проснулась я от того, что какой-то предмет больно врезался мне в живот. Я присела на диване. Вчера не заметила, как уснула, даже не успев убрать книгу. Господи, я же всю ее измяла! Сашка меня убьёт. Тряхнув головой, я оглянулась на часы. Стрелки показывали начало одиннадцати. Так, надо бы собираться в ресторан-кафе.

Я выползла в коридор и услышала в кухне какую-то возню.

-Добренькое, - зевнув произнесла я Михаилу, который трудился над омлетом с помидорами.

-А, Ксюша, - гость обернулся, - как спалось?

-Обыкновенно, - пожала плечами я, заметив, что в кастрюле кипит вода.

-Это из-за чайника, - пояснил Миша, проследив за моим взглядом, - сегодня поеду, куплю новый.

-Не надо, - отрезала я, - я в состоянии сама купить себе предмет кухонной утвари. Я пойду в ванную, а потом мы вместе будем собираться в «Синий попугай».

-А как же омлет? – грустно поинтересовался Миша.

-Съедим, - кивнула я. Насколько я помню, в «Синем попугае» подают вегетарианскую кухню, значит, было бы очень не плохо перед трапезой в кафе еще чего-нибудь перехватить.

После небольшого завтрака мы приступили к сборам. Я хотела выглядеть просто идеально, хотя с одной стороны мое желание может считаться абсолютной глупостью. Чтобы мужчины не знали, как по-настоящему выглядит женщина (представителям сильного пола это знать совсем не обязательно), ей сто пудов нельзя показываться перед своим кавалером нарядно неодетой и, разумеется, с утра. Михаил же меня, по-моему, вообще не видел в человеческом виде, а только с раннего утра и, конечно, без макияжа. Сейчас настал очень подходящий момент, чтобы напомнить парню, что я не такая уж и страшная, а довольно даже обаятельная и привлекательная. Наверное.

Я собрала свои чернющие волосы в хвост, чтобы не пугать людей, надела длинную синюю шелковую юбку, расшитую светло-голубым бисером и васильковую маечку. Все, он мой!

Появившись в прихожей, я крикнула:

-Миша, ну ты где? Нам уже выходить надо.

Гость незамедлительно появился передо мной, и я чуть не лишилась чувств. На юном Конюхове были надеты черные брюки и обтягивающая белая майка, которая ясно говорила, что последние несколько лет ее хозяин не гнушался никакой физической работой.

-Какая ты красивая, - мягко улыбнулся Миша.

-Спасибо, ты тоже, - сказала я абсолютную правду, - ну что, пошли, иначе не дай бог опоздаешь в «Океан».

Я осеклась, но было поздно. Лучше сейчас вообще не говорить о Змее, пусть Миша забудет о ней хоть на пару часов.

Мы вышли на улицу.

-Куда ты? – удивилась я, видя, как Михаил направляется к метро, - сегодня мы поедем на такси.

-Так ведь на метро дешевле, - резонно сказал гость из Уткина.

-А на такси комфортнее, - нашлась я. Еще не хватало, чтобы мы в кафе на метро поехали.

Поймать машину с шашечками нам удалось довольно легко, однако эта удача быстро забылась, потому что нам пришлось простоять в пробке целый час. В машине было душно и неуютно, однако меня всю дорогу грела мысль, что, хотя мы и в пробке, но Миша все же рядом со мной, а не выбирает очередное одеяние со Змеей.

Через час с небольшим мы все же оказались на месте.

-Сколько, - безрадостно спросила я у водителя.

-Триста двадцать, - ответил тот, не мешкая.

Миша и я синхронно достали кошельки.

-Ты что? – не поняла я.

-Хотел заплатить, - просто ответил молодой Брэд Питт.

-Ты что, думаешь, я уже и за такси не могу сама заплатить? – наехала я на парня, - думаешь, совсем нищая?

-Нет, я просто хотел…

-Не надо, - железно отрезала я и отдала деньги шоферу, - вон «Синий Попугай», пошли.

Я направилась к кофе, а Миша поплелся за мной.

-Что желаете? – осведомилась милая официантка, когда мы присели за столиком у окна.

-Меню, - ответила я и получила папку, - так, ну что будешь?

Миша неопределенно пожал широкими плечами:

-А что там есть?

-Ну, тут много чего есть. Вот, например, салат «Морковный дождь» и еще «Сахарный тростник».

-А бифштекс есть?

-Нет, тут только котлета…

-Это можно, - улыбнулся Миша.

-…из овощей, - закончила я.

-Что? – изумился парень так, словно увидел слона с тремя хоботами, - из овощей??

-Понимаешь, - зашептала я, - это не простое кафе, тут подают только вегетарианскую кухню.

-Какую? – не понял Михаил.

-Ну без мяса, - пояснила я.

-Без мяса?! – Миша удивился так громко, что остальные посетители заоборачивались на нас, - как можно жить без мяса? Это же вредно!

Я какой-то миг не знала, что на это сказать.

-Ну на это есть много точек зрения…

-Ну как? Выбрали? – перебила меня официантка.

-У вас совсем нет мяса? – тревожно справился Михаил у девушки.

-Совсем.

-Это же кошмар! – не сдержался гость из Уткина.

-Мы еще не выбрали, спасибо, - тут же сообщила я удивленной подавальщице.

-Можно мне? – спросил Миша, беря из моих рук меню, - каша «Ананасовый рай». Знаешь, что это?

-Что? – спросила я, ощущая себя полной дурой. Таковой я и являлась. Привела деревенского парня в вегетарианское кофе. 

-Это овсяная каша с кусочками ананасов, - просветил меня Миша и ошарашено уставился на меня.

-Может быть, это вкусно, - я встала на защиту «Попугая».

-Сто грамм этого кошмара стоят семьсот рублей! – взвизгнул юный повар, - я тебе такую могу за сорок рублей приготовить! Точно такую же!

Мне это стало надоедать:

-Давай уже выбирем, а то время идет. Девушка! – крикнула я.

Официантка снова подошла к нам.

-Рис и овощную котлету, две порции, - заказала я.

-Но это же две тысячи четыреста рублей, - напомнил мне Миша, когда подавальщица испарилась.

-Ничего страшного, - я напустила на себя загадочный вид, - это не так много для меня.

Миша недоверчиво на меня посмотрел. Ничего, пусть знает, что для меня деньги тоже не проблема. К тому же, платить сегодня мне не придется. У меня здесь все бесплатно! На целую неделю!

Последующие тридцать минут мы болтали о всякой ерунде: телевизионных передачах, погоде и подобной всячине. Меня так и подмывало спросить Мишу о Змее и об отношениях между ними, но я сдержалась. Все-таки, не про это я хочу разговаривать, оставшись с гостем наедине… Ну почти наедине.

Позже перед нами поставили тарелки с нашим заказом. Рядом с рисом лежало нечто, напоминающее кокон бабочки, только немного больше, и было оно непонятного зеленого цвета.

-Ну что? Давай, - сказала я, чтобы заставить себя это попробовать.

Миша кивнул, и мы оба откусили от этого странного продукта. Ощущения от этой котлеты я просто не могла передать словами. Однако Миша нашел подходящее высказывание:

-Какая гадость, - с отвращением произнес Миша на весь зал. На нас снова начали оборачиваться, - как люди могут это есть, а еще удивительнее – готовить?

Я не нашлась, что ответить. Все, поход в ресторан был испорчен. «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной…»

-Миша, если ты хочешь уйти, не буду тебе мешать, - вежливо сказала я.

-Я не хочу уходить, просто это есть нельзя, - честно ответил Михаил.

Вздохнув, я посмотрела на циферблат: начало первого. Надо бы идти. Пока до дома Порохова доберусь, пока поднимусь на восьмой этаж…

-Нет, мы все же пойдем, - твердо решила я, - девушка!

Официантка снова к нам подошла, но на ее губах больше не играла улыбка. В глазах ясно читалось: «Когда же вы сдохните?».

-Позовите, пожалуйста, менеджера.

-Минутку, - ответила официантка, и через три минуты к нам подошел пузатый мужичок с лысиной на голове.

-Слушаю Вас, - учтиво произнес он.

-Вы кто? – удивилась я.

-Менеджер, - ответил он.

-А где Морозов?

-Уехал, на две недели, а что?

По моей спине пробежали мурашки.

-А он вам не говорил про меня? – насторожилась я, - про девушку, которой он кое-что обещал?

-Нет, - покачал головой пузатый, - а что он должен был говорить?

Если я сейчас скажу обещание Морозова, меня тут же поднимут на смех и еще хуже, отдадут милиции. А этого я боюсь больше всего на свете! Меня там уже все знают! И больше просто так не отпустят. 

-Ничего, - поспешно произнесла я, - ничего. До свидания. Все очень вкусно.

Менеджер отошел, а Миша удивленно посмотрел на меня. Видимо, из-за слов «очень вкусно». Я прикусила губу. Даже если бы я и хотела заплатить, то не смогла бы. У меня в кошельке лежит всего полторы тысячи. Позволить платить Мише я тоже не могу: во-первых, я не хочу, чтобы он думал, что у меня проблемы с деньгами, совершенно не как у Змеи, и, во-вторых, это ведь я пригласила Мишу, а не он меня. И что мне делать?

Я посмотрела в окно и улыбнулась. Кажется, придумала.

-Миша, - я наклонилась к гостю, - подыгрывай мне, ладно.

-Ладно, - закивал Михаил и стал ждать от меня новой выходки.

Я откинулась на стул и демонстративно стала смотреть в окно.

-Апельсин мне в гланды! – заорала я, подскакивая со стула. Все посетители тут же с интересом уставились на меня.

-Что такое? – не на шутку испугался Миша.

-Машину угоняют! – я схватилась за сердце, - мою машину угоняют, гады!

-Где? – не понял Михаил и стал пристально смотреть в окно.

-Да вон же! Вон! – кричала я, - вон! Побежали! Миша! Надо их остановить! Это же машина моей бабушки!

Я побежала из «Попугая», дернув Мишу за рукав, чтобы он не отставал. Последним, что я видела, была изумленная официантка, пытающаяся рассмотреть из окна разбойников на улице.

Мы пробежали пару десятков метров, завернули куда-то между домами и встали передохнуть. Неужто это судьба – заканчивать все наши с Мишей совместные походы какой-нибудь идиотской выходкой? Чаще всего с моей стороны. Наверное, да. Как говорил товарищ Саахов: «Обидное, честное слово, обидно, да?».

-Мне надо идти, - сказала я, отдышавшись.

-Куда? – Миша всплеснул руками, - ну куда тебе все время нужно идти?

-Есть кое-какие дела, – неопределенно ответила я, - спасибо за все.

-Не за что, - Миша улыбнулся, - пока.

-Пока, - улыбнулась я в ответ и развернулась.

-Ксюша, я очень хорошо провел время.

Я снова повернулась лицом к Михаилу.

-Я тоже,  - ответила я на сто процентов честно.

Я вошла в темный подъезд дома, где жил Прохоров, и остановилась. Нет, в лифт я не полезу, пойду пешком. Раньше люди, между прочим, везде ходили на своих двоих. И ничего, никто не умирал. По крайней мере, я на это надеюсь.

Поднимаясь через второй пролет, я подумала, что это не так уж и плохо, как я себе представляла. Мне даже понравилось. На пятом этаже мне стало немного нехорошо, но я упорно продолжала карабкаться. На седьмом пролете мне подумалось, что лифт был не таким уж и плохим, и если бы я сейчас была все еще на первом, я бы сто пудов поехала в этой дребезжащей кабине. Уж лучше, чем взбираться из последних сил, словно лезть в рай.

Шагнув на площадку восьмого этажа и убрав язык с плеча, я победно оглядела двери квартир. Итак, я на месте и без особых жертв с моей стороны. Остается только дождаться Данилу, а прибыть он должен скоро, потому что на моих часах без пятнадцати два…

От размышлений меня отвлек какой-то шум, и я незамедлительно уставилась на его источник. Из квартиры номер 36 вышел высокий смуглый парень. Звеня ключами, он запер дверь и пронесся как вихрь мимо меня вниз по лестнице, видимо, так же как и я, не желая пользоваться услугами местного лифта.

Пару секунд я простояла как столб, тупо глядя на закрытую дверь квартиры 36. Это определенно Порохов, только он пришел немного пораньше срока. И что мне теперь делать? Бежать за ним!

В тот же момент я сорвалась с места и ринулась вниз за подозреваемым номер три. Мои ноги ныли от тяжелого бега, а легкие грозились перестать работать, но я пыталась не обращать внимания на свой организм. Если я упущу Порохова, то могу потратить еще уйму времени, разыскивая его еще раз…

Я выбежала на улицу и оглянулась. И где он? Уже убег? Нет, кажется, это он сел в зеленую «Ауди», и уже завел мотор.

Мне теперь что же, за машиной бежать? Я, конечно, не против, но вот моим ногам и легким это явно не под силу. Такси поймать я тоже не сумею, потому что это спальный район. Как поступить? Машина медленно тронулась с места.

-Стойте! – заорала я, махая руками «Ауди», - мужчина! Стойте!

Машина остановилась, а я, как могла, быстро подбежала к авто.

-Молодой человек, - жалобно заскулила я водителю в открытое окно, - не подвезете? Опаздываю!

Порохов окинул меня недовольным взглядом.

-А тебе куда?

Я замялась. Действительно – куда?

-А вам?

-Мне на Трифоновскую.

-Ой! – я радостно хлопнула в ладоши, - и мне туда же!

-Ну садись, - вздохнул фальшивый менеджер и кивнул на сиденье.

Я не заставила себя ждать и тут же уселась в удобное кресло. Машина медленно вырулила на шоссе и поехала в нескончаемом потоке автомобилей.

Порохов включил радио и пальцами постукивал по рулю в такт музыке. Я бешено соображала, что мне делать дальше. Спросить его прямо сейчас, где он находился вечером тридцатого июня? Или проследить, куда водитель собственно направляется, а потом подкараулить его за углом и обо всем поинтересоваться, угрожая пистолетом? Ну что за дурацкие мысли?

Мы куда-то завернули, потом еще раз и въехали в другой спальный район, в котором я, честно говоря, была впервые. Можно всю жизнь прожить в Москве, но так и не побывать во всех частях города.

Порохов остановился, выключил двигатель и вопросительно на меня посмотрел. Я со своей стороны непонятливо уставилась на него. Чего ему надо?

-Двести, - раздраженно сказал экс-грузчик, вынимая ключи из зажигания.

Изумленно я потянулась за своей сумкой и заторможено вытащила две розовые бумажки. Порохов тут же схватил купюры, и вылез их машины. Я сделала то же самое, и сейчас же сделала видимость, что иду в магазин, который находился в одном из жилых пятиэтажных домов.

Как только раздался скрип подъездной двери, я развернулась и понеслась к тому подъезду, где только что раздался этот неприятный звук. Я тихо прокралась на площадку первого этажа и стала слушать. Понятно, дверь отворилась на втором этаже, где-то слева. Значит, вот где живет господин «старший менеджер», а его родственники, наверняка, об этой квартире даже и понятия не имеют. А где он ее взял, квартиру-то? Купил на зарплату грузчика? Или, может быть, ему Инна за кое-какое дельце заплатила, как киллеру? А, возможно, Порохов…

Мои мысли прервала женщина, которая в этот момент зашла в подъезд. На вид ей было около тридцати. Одета она была в элегантный костюм из красного шелка, а на ногах красовались восхитительные туфли на шпильках. Женщина прошла мимо меня и оставила за собой шлейф из превосходных духов, уж, разумеется, французских.

Дама поднялась на второй этаж и позвонила. Дверь ей открыли сразу же, и открыли с левой стороны.   

 Словно одурманенная, я вышла на улицу и уселась на первую попавшуюся лавочку. Я не могла не заметить черный «Мерседес», стоящий недалеко от «Ауди» Порохова. Уж я точно помню, что, когда наглый тип брал у меня деньги, черного мерса еще не было. Значит, с вероятностью в восемьдесят процентов могу утверждать, что это машина дамы на шпильках. А еще, с вероятностью в девяносто процентов, я могу говорить, что эта дама приехала именно к Порохову. Интересно девки пляшут... А как же Инна?

Я встала и пересела на другую лавочку. Ну почему я всегда думаю только о плохом? Может случиться, что дама приехала к кому-то другому, а если и к Даниле, то, может быть, этих двоих связывают исключительно профессиональные отношения.

Ладненько, какой толк гадать? На всякий случай, подожду, когда дама на шпильках удалиться, тогда и зарулю к Порохову. Что-то у меня на его счет не очень хорошее мнение складывается. Ну вот зачем он деньги с меня взял? Все равно, ему было ехать туда же, куда и мне. Если у меня будет машина (а она без сомнения будет), я никогда не буду брать деньги с тех, кого подвожу. 

Я зачем-то оглянулась вокруг себя. Я снова сидела на лавочке. В последние дни это занятие являлось моим первым хобби, у меня даже видны кое-какие успехи: я уже приноровилась не смотреть на часы каждые три минуты и не нервничать без причин. Теперь могу сидеть долго и нудно, думая в это время о чем-нибудь приятном и интересном. Например, о том, как я ночью проберусь к Змее и обрею ее наголо. У меня страшная прическа, но она хотя бы есть. А у Змеюки на голове вообще не останется ни одного волоска, как на коленке. Погляжу я тогда на то, как она будет приглашать Мишу во всякие «Океаны» и «Та Кемметы». Я не смогла сдержаться, и на моем лице расплылась злорадная улыбка.

Промечтав о сладкой мести еще какое-то время, я увидела ожидаемую мною даму, выходящей легкой походкой из побеленного подъезда. Женщина села в «Мерс» (я просто истинный Коломбо) и через две минут ни машины, ни дамы во дворе уже не было. 

Ну что, Данила Батькович, ждите гостей, готовьте самовар - я иду!

Я поднялась на второй этаж, про себя поблагодарив Бога, что это не двадцатый, и позвонила в самую левую дверь. Сейчас все и выясниться.

За дверью послышался топот, и дверь отворилась.

-Ларочка! Ты вернулась! – обрадовался Порохов, завернутый в простыню, как римский император. Мои догадки о профессиональных отношениях не оправдались, - ты-ы-ы? – гневно спросил грузчик.

-Я, - кивнула я, - позвонить можно?

-Что? – процедил Порохов, злобно на меня таращась.

-Позвонить, говорю, Инне Костырь.

«Старший менеджер» побледнел и машинально от меня отшатнулся. Я воспользовалась ситуацией и зашла в квартиру, как оказалось, двухкомнатную. Внутри царил полный беспорядок. Я по-царски присела на кресло, перед этим сбросив джинсы Порохова на пол.

Данила, видимо, только что пришедший в себя, захлопнул дверь, подбежал к тумбочке около дивана, схватил телефонный аппарат и прижал его к себе так сильно, что пластмассовый телефон хрустнул.

-Как поживает дядя Сема? – вежливо спросила я, мило улыбаясь.

-Кто? – глаза Порохова вылезли из орбит.

-Да ты садись, - галантно предложила я обалдевшему парню, завернутому в тогу.

Грузчик автоматический присел на диван. В квартире все еще витал запад духов мадам с «Мерседесом». Я подождала с минуту, но Порохов смотрел на меня как кошка на ведро с водой. Мне это надоело.

-Послушай, - дружелюбно сказала я, - я не собираюсь портить тебе жизнь, я просто хочу кое-что узнать.

-Что? – глухо спросил Данила.

-Где ты был вечером тридцатого июня, - просто объяснила я, - как только расскажешь, я сразу же испарюсь, и ты меня больше никогда не увидишь.

Порохов напряженно молчал, по-прежнему глядя на меня со страхом.

-Ну так скажешь?

-Что?

-Где ты был?

-Когда?

-Тридцатого июня! – гаркнула я, чувствуя всю радость общения с дауном.

-Так разве я помню, - удивился Порохов, не много разжав телефон.

-А ты вспомни! – посоветовала я, - а если не вспомнишь, то будешь лицезреть перед собой разбушевавшуюся госпожу Костырь, с жатыми кулаками и газовым балончиком. 

Порохов жалобно посмотрел мне в глаза.

-Я был с…, - Данила замолчал.

-Ну, - терпеливо кивнула я.

-А вы точно Инне не скажете? – недоверчиво протянул грузчик.

Мое самолюбие почувствовало себя гораздо лучше от слова «Вы», и я милостиво махнула рукой:

-Не скажу. Но только рассказывай всё. Всё-всё, понял?

Порохов кивнул, поставил треснутый телефон на диван и повел рассказ.

С Ларисой Шаховой, дамой на шпильках, Данила познакомился полгода назад, когда работал в «Империи Мебели». Шаховы купили гарнитур и не отказались воспользоваться удобной услугой – бесплатной доставкой на дом. Владимир Шахов – типичный деловой человек, который работает сутками, на месяцы улетает в деловые поездки и совершенно не интересуется домом, и, уж конечно, женой. Лариса же, не смотря на все ее состояние, то есть состояние ее мужа, всего лишь на всего обыкновенная женщина. Владимир уезжает на месяц, а когда приезжает обратно, ограничивается лишь: «Привет. Как дела?» причем часто даже не слушая ответ жены. В общем, как это бывает, Лариса, вышедшая замуж за Владимира, оказалась в типичной золотой клетке. Но несмотря на все минусы такого положения, во всей этой истории есть один плюс: хотя Лариса не могла находится рядом со своим мужем, она могла находится рядом с любым мужчиной, какой ей только нравился. К тому же, Владимир никогда не проверяет счета жены, таким образом, компенсируя свое вечное отсутствие.

И когда, полгода назад, Данила и еще один грузчик тащили диван в просторную гостиную Шаховых, Лариса дала Даниле свою визитку, советую ему позвонить госпоже Шаховой в ближайшее время.

Порохов совсем не удивился подобной просьбе. У Данилы часто брали телефон и другие клиенты «Империи Мебели»: вдруг понадобится хороший и сильный грузчик. То, что в этот раз телефон дала сама Лариса, Данилу не заботило. Что его волновало большую часть времени, так это деньги. Семья Порохова отнюдь не богатая: мама - учительница, отец – инженер. Сам Данила, закончивший политехнический, никак не хотел работать по специальности. Ему казалось, что сантехник – не его призвание. А в институт Данила пошел, только чтобы избежать армии.

Но профессия грузчик тоже не особо прибыльная, поэтому, стащив с работы пару визиток и логотипов, Порохов начал занимать деньги у знакомых и у знакомых знакомых. Парень брал взаймы, но даже и не утруждал себя думами о возвращении долга.

Когда давать взаймы уже никто не хотел, а зарплата исчезала в два присеста, Данила вспомнил о Ларисе. Однако услуга, которая была нужна госпоже Шаховой, была не такая уж и трудная. К тому же, в десять раз прибыльнее, чем все остальное, чем до этого промышлял Порохов. 

Лариса оказалась очень понимающей женщиной, разделяющей семейные проблемы нового «друга». Она сняла парню отдельную квартиру, купила поддержанную «Ауди», давала деньги на питание и одежду и стала наведываться к парню не больше чем раз в неделю, пока муж Ларисы был в отъезде.

Чтобы не было вопросов, откуда у парня деньги взялись, Данила остался работать в «Империи мебели», хотя ему был сделан выговор за истеричных клиентов, которые приходили в магазин и устраивали скандалы из-за вечных долгов Порохова. Данила, имеющий непреодолимую тягу к одалживанию денег, не прекращал своих попыток найти новых дураков, которые смогли бы «занять до получки».

Порохову, без сомнения, нравилась такая жизнь: теперь у парня была отдельная квартира, машина, сотовый и в кармане всегда водились деньги. Небольшие, конечно. Однако аппетит Данилы с каждым часом увеличивался. И если неделю назад парень хотел купить просто большой телевизор, сегодня это уже был плазменный, который стоит не меньше автомобиля отечественного производства. Лариса в свою очередь понимала, что нельзя постоянно снимать большие деньги со счета и ничего не покупать домой. Даже для такого мужа как Владимир это было бы очень подозрительно. Поэтому Данила особо не шиковал, но и жил довольно прилично, даже для старшего менеджера.

Три месяца назад в «Империю мебели» потупил заказ на несколько кресел для галереи «Мираж». В тот раз, Порохову пришлось быть не грузчиком, а водителем, т.к. настоящему шоферу пришлось отлучиться с работы по семейным обстоятельствам. Приехав на место, грузчики стали разгружать машину, а Даниле надоело ждать и он, одетый в приличную одежду, а не форму грузчика, пошел прогуляться в галерею.

Внутри не было ни души кроме одной девушки, застывшей у большого серого полотна. Порохов, оглядевший картины, подумал, что эта выставка работ психов. Но Даниле стало интересно, что так могло привлечь барышню, и он подошел к той большой картине. Полотно было не исключением, как и остальные работы, все серое и мрачное. Порохов уже собирался уйти, как девушка тихо произнесла:

-Восхитительно, не правда ли?

Порохов еще раз окинул взглядом жуткое зрелище и уже хотел ответить что-то грубое, но в этот момент его взгляд упал на бриллиантовые сережки в ушах незнакомки. Взгляд Порохова заскользил по девушке, и через секунду ему стало понятно: барышня явно не страдает от безденежья.

-Да, великолепно, - фальшиво восхитился парень, - какие краски, какие настроения! А вы тоже художница?

Этим вопросом Порохов попал в самую точку. Незнакомка тут же потеряла интерес к полотну и полностью переключилась на свои творения. По ее словам выходило, будто бы она – непризнанный гений, чьи картины скоро будут цениться как «Мона Лиза».

Порохов еле как смог прервать девушку, и взяв ее телефон, вежливо откланялся, представившись, естественно, страшим менеджером.

Через неделю общения с Инной, Даниле стало понятно, какое сокровище ему досталось. Инна была человеком искусства, которого не заботили такие вещи как бренный метал. Инна покупала новому знакомому, а через какое-то время, бойфренду, все, что тот бы не захотел. Причем в данном случае не нужно было никаких специальных уловок как для Ларисы. (Например,  бронировать за неделю места в очень дорогом ресторане, или заполнять всю квартиру белыми розами, любимыми цветами госпожи Шаховой)

С Инной все было по-другому: во-первых, не она, а он решал где и когда будет встреча. Инна никогда не звонила Даниле сама, даже на работу и домой. Костырь понятия не имеет, что парень фактически живет отдельно от своей семьи. Инна может звонить Порохову только на мобильный, и то в самом крайнем случае. Ведь Данила – старший менеджер, который работает и днем, и часто еще и ночью.

И, во-вторых, Инне лишь достаточно сказать, что ее картина «просто блеск», и завтра у Данилы появятся новые часы, ботинки или просто деньги. Порохов никогда не просит у Инны больших вещей, чтобы Лариса ничего не заметила.

-В тот день, тридцатого июня, - продолжал Данила, - Лариса не должна была со мной встречаться. Ее муж собирался прилететь домой. Поэтому вечер был свободным. Днем я позвонил Инне, и мы договорись встретиться у нее на квартире. Но потом мне позвонила Лариса и сказала, чтобы я не строил на вечер никаких планов,  потому что самолет задержали. И Шахов прилетит только утром. Мне пришлось перезвонить Инне и придумать дядю Сему.

Я откинулась на спинку кресла. Он не врет. Он так боится, что я открою глаза двум его пассиям, что Порохов ни за что бы не стал говорить мне неправду. Это-то и расстраивает. 

Тяжко вздохнув, я встала с кресла и направилась к двери. Тут мой взгляд упал на толстую пачку денег, лежавшую на трюмо. Конечно, плата за свидание. Я взяла пачку и вытащила оттуда двести рублей.

-Пока, Жигало, - насмешливо попрощалась я с погрустневшим парнем, - надеюсь, больше не встретимся.                 

ГЛАВА 20

«Итак, коллеги, подведем итоги», бубнила я себе под нос, бредя на ближайшую станцию метро. Порохов не убийца, а всего лишь на всего ленивый пацан, который очень даже неплохо устроился. Хотя, разве могу я его судить? Да и Лариса с Инной тоже не особо переживают за своего «возлюбленного». Шахова, я уверена, догадывается или даже знает о том, что у Данилы откуда-то берутся дополнительные средства и вещи. Ведь грузчиком парень больше не работает. А Костырь вообще наплевать: любит ее Порохов или нет. Главное, чтобы он почаще  картины восхвалял, этого, пожалуй, и хватит. Все трое удачно скооперировались и, похоже, не собираются что-то менять в своей жизни.

Я села на сиденье быстрого подземного поезда и мне ужасно захотелось принять душ. Казалось, парфюм Шаховой все еще преследовал меня.

В четыре часа я, наконец-то, пришла домой, в родную крепость, где меня никто (слышишь, Змея?), никто не может обидеть! Миши у меня не было. И я, даже немного радостная от такого поворота событий, заорала вслух какую-то песню (по-моему, это был «Черный ворон») и зашагала в ванную.

Через пятнадцать минут у меня довольно-таки хорошее настроение, и мне стало казаться, что стоит мне пошевелить мозгами еще разок, я смогу узнать, какая же сволочь все-таки лишила жизни мою лучшую подругу. Из подозреваемых у меня осталась только Мая. Маечка, девочка, младшая доченька, Эйс Вентура и Николай Дроздов в одном лице. Значица, какие действия нужно предпринять, чтобы найти Маю Костырь?

-Привет, - оторвал меня от глубоких мыслей Михаил, снимавший ботинки в прихожей.

-Привет, - отозвалась я, все еще витая в моём детективном миру.

-Я тут в институт ходил, - оповестил меня гость, таща сумки с продуктами на кухню, - экзамены совсем скоро. Через недели три. Нужно уже готовиться. И я книжек тут кое-каких напокупал, - принялся рассказывать Михаил  с довольной улыбкой на лице, - а еще вот сходил в магазинчик. Купил сыра, йогрута…

Тихо кивая, я оставила Мишу наедине с продуктами и пошла к себе. Мне нужно позвонить.

Через десять минут передо мной лежали шесть номеров конюшен, лично мною записанных под диктовку уже порядком уставшей от меня оператора. Думаю, когда все это закончится, справочной будет меня не хватать. Правда.

Я резко выдохнула и потянулась за трубкой.

-Здравствуйте, - как можно приветливее произнесла я. И даже улыбнулась.

-День добрый, - отозвался женский голос на том конце.

-Извините, Бога ради, за мою дурацкую просьбу, но мне бы очень хотелось поговорить с моей подругой, Маей Костырь. Сотовый она, видимо, забыла дома, а у меня срочное дело…

-Простите, как? – замешкался голос.

-Мая Костырь, - терпеливо повторила я.

-Мне очень жаль, но никто по фамилии Костырь никогда не был нашим клиентом.

-Вы уверены? – жалобно проскулила я.

-Да, - мне показалось, что на том конце кивнули.

-Простите еще раз, - я положила трубку и кисло уставилась на оставшиеся пять номеров. Если и в других конюшнях мне скажут тоже самое, придется делать более тщательный поиск. Или забыть про все мое мероприятие и полностью окунуться с головой в схватку со Змеей.

Повторив про себя известную фразу всех Голливудских фильмов «назад пути нет», я снова набрала номер. Последующие четыре разговора описывать нет никакого смысла, потому что все они сводились к одному: кто вообще такая эта Мая Костырь?

Очень некстати на моем правом глазу начала наворачиваться слезинка. Сама не знаю, с чего бы это такие сантименты, наверное, старею. Смахнув предательскую слезу с моего зеленого ока, я медленно набрала последний номер в моем недлинном списке.

-Алло?

-Да, здравствуйте, - сбивчиво начала я, - простите, моя подруга Мая Костырь забыла дома мобильный, а мне она сейчас очень нужна.

Я зло закатила глаза из-за своего дурацкого объяснение. Ну кто так просит? Только я.

-Знаете, - протянули на том конце провода. Я ожидала услышать что угодно, но только не следующие слова: - Маи сейчас здесь нет.

-Нет? – у меня сразу же пересохли все слезы.

-Нет, Мая должна быть завтра. Она всегда приходит к нам по четвергам.

-Э…, не подскажете, в какое время дня?

-Утром, часов в одиннадцать, - голос замолчал, - подождите, а как же вы не знаете, когда сюда приходит Мая, если вы ее подруга?

Я тут же отсоединилась. Вот так, мне повстречался еще один Коломбо. Не все еще у нас без мозгов! В этот момент я спохватилась, что не знаю адреса и даже названия этой конюшни. Телефоны записала, а все остальное нет. Вот балда! Но десять минут спустя у меня был и адрес, и факс и даже емэйл конюшни «Айвенго». Оператор была так любезна, что даже поинтересовалась (довольно затравлено), как часто я узнаю такого рода данные через справочное бюро. Я ее успокоила: не так часто, как хотелось бы.

Излучая волны счастья по поводу, что завтра я обязательно прищучу эту Маечку, я скинула с себя банный халат и облачилась в мои любимые потрепанные джинсы и еще более любую салатовую  футболку с надписью: «Мир жесток». Великие слова…

Пританцовывая и прихлопывая, я, как греческая танцовщица, поплыла на кухню. Миша что-то готовил - по всей кухни были разложены овощи и зелень, а на плите жаром дышала пузатая кастрюля.

-Вот тут решил рагу приготовить, - сказал кук, увидев мои телодвижения.

-Да, - мечтательно протянула я, - вкусно будет. Сегодня праздник закатим!

-По поводу? – Миша удивленно поднял брови, не переставая чистить морковку.

-Да так, - таинственно  ответила я, - повод как раз таки есть!

-Так я же сегодня в «Океан», в восемь, - растеряно произнес Михаил и выронил морковку из рук, - забыла?

Я, как греческая статуя, замерла на месте. Конечно, забыла! А вот теперь вспомнила. На часах было около пяти, значит, через три часа Змея заберет у меня гостя на весь вечер…и, может быть, даже на всю ночь… На душе стало противно и обидно, а на глазах опять заблестела влага.

-Ксюша? – осторожно осведомился повар.

-Все нормуль, - громко ответила я и поплелась к себе смотреть MTV. А что еще мне оставалось делать? Помогать подбирать ему галстук к костюму? Какое разочарование в бытие!

Провалявшись на своем уютном диванчике до полвосьмого, я все же решила немного размять кости. Я вылезла из комнаты, встала посреди прихожей и посмотрела на себя в зеркало, висевшее около входной двери. Мама родная! Для полноты красок мне только Вия под боком не хватает! Вся красная (это я про лицо), заплывшая, мрачная (это про чернющие  волосы) и какая-то раздавленная. «Не прынцесса, королевна!»

Тут показался Михаил, и мне опять захотелось выдрать у Змеи всю растительность на голове и в других доступных местах. Миша выглядел просто восхитительно: черный пиджак, темно-синяя футболка и темные джинсы. Складывалось ощущение, что этот парень только что проездом из какой-нибудь Германии или любой другой страны Евросоюза. Вот Змее счастье привалило!

Неожиданно резко раздался звонок и вывел меня из состояния замороженности. Я открыла дверь и увидела Еву, в длинном шелковом платье, с жемчужиной (величиной с мой кулак) на шее и метровыми шпильками на ногах.

-Мишаня, - залепетала Змея, проигнорировав меня, - ты уже одет? Ах, как тебе идет! Было бы лучше выйти прямо сейчас.

Я стояла, выглядывала из-за двери на эту крашенную стерву, и мои руки в любую секунду готовы были разрубить «любимую» соседку на тридцать маленьких частей. Если бы у меня в руках только был нож, я бы легко продемонстрировала ей парочку приемов Тринити…

-Да, - замешкался гость из Уткина, - пойдем.

Миша быстро надел ботинки и, взяв Еву под руку, был готов идти куда угодно, лишь бы не видеть моего перекошенного от злости лица. Парочка развернулась и направилась вниз. Нужно было срочно предпринимать какие-то меры…

-Меня подождите! – заорала я как потерпевшая и, схватив свой баул, быстро принялась закрывать квартиру на ключ.

-Зачем? – не поняла Змея.

-Я с вами иду, - обрадовала я соседку, - Мишенька меня пригласил вчера, и я просто не смогла ему отказать.

Ева растянулась в улыбке.

-О да, я знаю это чувство, - довольно промурлыкала Кактусиха, элегантно спускаясь по лестнице, - я перед Мишенькой тоже ну совершенно никак не могу устоять, как ни пытаюсь.

Миша залился краской, и теперь мы с ним были похожи на близнецов. Когда мы втроем (я решила не отставать, и тоже взяла Мишу под руку) вышли на улицу, Ева решительным шагом направилась в сторону своего Форда темно-коричневого цвета.  Я, разумеется, уселась на заднее сиденье и, как могла, сильно захлопнула дверь. Миша же вначале явно хотел присесть ко мне. Но Змея, вовремя заметившая это поползновение, тут же прочирикала:

-Миша, дорогой, пожалуйста, сядь на переднее сиденье, для баланса колес.

-А почему он не может сесть на заднее сиденье, с этой же стороны? – нагло встрянула я.

-Говорю же, - процедила Змея, пристегиваясь, - для баланса колец. Тебе не понять.

Я стиснула зубы, и стала обозревать пейзаж за окном. В ресторан мы приехали через минут двадцать, в течение которых ни я, ни Змея, ни, уж конечно, Миша не сказали ни слова.

Выйдя из машины, я почувствовала себя еще хуже: я была одета как девочка, которая за десять рублей моет окна машин, тут припарковавшихся.

Мы снова обхватили Мишу за руки и гордо направились в «Океан». Честно скажу, в «Океане» я была первый раз, и, скорее всего, последний. Здание, и внутри, и снаружи, было отделано невероятно красиво: повсюду красовались как настоящие – дельфины, акулы, медузы и прочая морская живность.

Нас проводили за столик, и гарсон быстренько поставил для меня еще один прибор. Уж конечно, Змея заказывала столик на двоих, как романтический ужин. Накося-выкуси, шелупонь ты этакая!

Мы удобно устроились на стуле, и нам дали меню.

-Ну что, - сама себя спросила Ева, - что будем?

Под словом «будем», она явно имела в виду себя и Мишу. Михаил вопросительно на меня посмотрел.

Так, вот логическая задачка: Змея пригласила Мишу, а он пригласил меня. То есть, первоначально за все должна была платить Ева, но она, ясный перец, будет платить за меня только когда мир перевернется, и Пугачева уйдет со сцены. Что означает: за мою трапезу буду рассчитываться либо я сама, либо Михаил. Скорее всего, последнее, потому что Миша сейчас жаждет услышать мой заказ.

-Короче, - по-командирски сказала я гарсону, еще раз просматривая меню, - салат «Легкий».

Который стоит ровно триста рублей. На него у Миши должно хватить. У и меня тоже.

-И? – спросил официант, ждавший продолжения моего заказа.

-И хорошую улыбку на десерт, - пошутила я, криво улыбаясь. Змея смерила меня высокомерным взглядом.

-Мне: крабы с оливковым соусом, мясо Тигровой акулы в соку мидий и устрицы с лимонной запеканкой. И вино, «Шато Де Морне», 1987. - Змея захлопнула папку и демонстративно уставилась на меня. Ну и гадина!

-Слушаю, - официант обратился к Михаилу.

-Да, мне, пожалуйста, запеченного минтая.

-И? – опять спросил гарсон. Ему что, за это «и» платят дополнительно?

-И быстро, - мрачно добавил Миша. Понятно, значит, сегодня за наш (мой и Мишин) ужин целиком и полностью платит гость из Уткина. Очень благородно с его стороны. И очень дорого.

Официант тихо отошел, оставив нас наедине друг с другом. Миша сидел, опустив голову вниз, и старался не смотреть ни на меня, ни на крашенную Змею. Видимо, чувствует, как мы, старые соседки, «рады», наконец-то, сесть и спокойно поговорить за жизнь.

-Ну так, - приторно вежливо начала Ева, крутя серебряную вилку в руке, - ты вроде бы где-то учишься?

-Да, - подтвердила я, - сдала летнюю сессию и перешла на четвертый курс.

-Четвертый курс чего? – снова спросила Ева, и я заметила какой-то странный огонек в глазах милой соседки.

-Иняза.

-Ах, Иняза, - ехидно оскалилась Змея, - понятненько. А я тут Академию Мировой Экономики заканчиваю. Может, слыхала про такую?

-Нет, - как можно спокойнее ответила я, стараясь не смотреть на нож, который лежал около моей правой руки.

-Ну как же? – притворно удивилась Ева, - Академия – самый дорогой ВУЗ в нашем городе. И в стране, конечно. Учиться там так интересно и увлекательно! Разумеется, бездарей не берут, хоть те и с деньгами и со связями приходят.

-Видимо, все-таки берут, - сказала я сквозь зубы.

Ева уставилась на меня, как бык на красную тряпку. Один ноль в мою пользу. Так держать!

-А как поживает твой рыжий бугай? – не в тему спросила я, растянув рот до ушей.

-Кто? – опешила Ева, и нечаянно выронила вилку из рук. Миша удивленно посмотрел сначала на меня, потом на мою соседку.

-Ну этот, такой здоровенный и рыжий-рыжий. Он еще на джипе все к тебе ездил, - напомнила я забывчивой девушке, предвкушая свою полную победу над противником.

-Серж домой уехал, - пояснила Ева, гордо расправив плечи.

-А где его дом? – нарочито заинтересовано осведомилась я.

-В Париже.

Миша снова тихо опустил голову.

-А, в Париже, - понятливо закивала я, - это замечательно. Кстати, знаешь, Париж – столица Франции…

-Знаю, - огрызнулась Ева, - еще с пятого класса. А ты знаешь, что машины покупать надо чем скорее, тем лучше.  А то ведь цены все растут и растут. А стипендия нет.

-А зачем мне машина? – Ева задела меня за живое, но я решительно не хотела принимать вид побитой собаки, - я даже водить еще не умею. К тому же, куда быстрее на метро…

-Метро, вещь, конечно, нужная и необходимая, тем, у кого денег хватает только на велосипед…

-Вряд ли бы ты смогла ездить на велосипеде, - зловеще оповестила я всех за столиком.

Ева нахмурила брови.

-Это почему?

-Потому что твоя задница постоянно бы перевешивала на какую-нибудь сторону, - прошипела я.

Ева привстала на стуле, готовая в любой миг кинуться на меня с серебряной вилкой.

-Моя задница в отличие от твоей имеет человеческие очертания, - процедила соседка, тыкнув в меня столовым прибором.

Я набрала в грудь побольше воздуха и хотела выдать что-нибудь из репертуара Фоменко, но тут Миша резко поднялся из-за стола.

-У меня пропал аппетит. Удачного вечера, - хмуро бросил Михаил и в тот же миг испарился из нашего поля зрения.

Я в немой злобе откинулась на спинку стула. Вот, блин, докатилась. Уже перебранки в ресторанах устраиваю. Еще бы чуть-чуть и все присутствующие могли бы наблюдать кошачью схватку. Господи, как нелепо и стыдно!

Я искоса взглянула на Еву. Соседка сидела с кривой спиной и пристыжено смотрела на пустую тарелку. Я медленно встала, задвинула стул и направилась к выходу. Такое ужасное поведение когда-нибудь еще зачтется.

Мне решительно не хотелось идти домой и видеть рассерженное лицо Миши. Я его понимаю: кому будет приятно ужинать с двумя Медузами-Гаргонами, которые просто жаждут спалить друг друга в адском пламени?

Чтобы оттянуть неприятный момент извинений, я решила дойти домой пешком. Было недалеко, всего около пяти остановок. К тому же, мне пока что есть чем занять мозги.

Завтра с утра я еду в «Айвенго». Конюшня находится за городом, но, слава Богу, не так далеко. Добираться придется на электричке, остановки три. А там, как мне объяснила приветливая оператор, до конюшни рукой подать. Завтра это и выясним. Значит, приезжаем в пункт Б и…действуем по ситуации. Я помню, как выглядит Мая. Останется только найти или подождать подозреваемую номер четыре. Хотя я еще понятия не имею, как можно будет поинтересоваться, что Мая делала тридцатого июня вечером, и не вызвать этим вопросом удивления девушки, мне все же кажется, самое главное – отыскать Костырь. Тут мне на ум пришел оптимистический диалог из какого-то фильма.

«Что же делать?» - «Ничего. Все образуется» - «Как?» - «Не знаю. Это загадка». Искренне надеюсь, что так.

У дверей своей квартиры я оказалась, когда на улице уже стало темнеть. Тихо войдя в прихожую, я увидела свет на кухне. Миша читал какую-то большую красную книгу.

-Привет, - извиняющимся тоном сказала я.

Миша кивнул в ответ, не отвлекаясь от чтива.

-Послушай, - я присела около гостя, - там в ресторане ты видел не лучшую из моих сторон. И я бы очень хотела извиниться за это.

-Но что случилось? С вами? – воскликнул Миша и захлопнул книгу.

-В смысле?

-Как получилось, что две изумительные девушки: красивые, умные и веселые в один вечер превратились в ехидных  восьмидесятилетних старух, которые только и хотели поддеть друг друга? Почему? Зачем? – Миша встал посреди кухни и кинул на меня изумленный взгляд.

-Наверное, мы просто не могли поделить кое-что, - тихо предположила я.

-Что? – всплеснул руками гость из Уткина.

Я тихо вздохнула.

-Тебя.

Миша замер в неестественном положении как статуя Церетели. Я же, пожалев о сказанном, пошла к себе. Все, теперь только в душ и сразу же спать. И никаких больше разговоров на душещипательные и философские темы.

Когда я, вся измотанная и разбитая отвратительным ужином, выходила из ванной, в дверь тихо постучали. Я глянула на Лилину комнату. Там было темно, наверное, Михаил уже спал. Вот счастливчик.

Я тихо отперла входную дверь, и увидела на пороге Еву.

-Привет, - соседка попыталась дружелюбно улыбнуться, - а где…

-Спит, - коротко ответила я.

-Это хорошо, - Ева немного помолчала, - знаешь, ты не думай. Я обычно не такая сволочь…

-Да и я тоже, - правдиво произнесла я, видя как Еве неловко.

-В общем, извини, - выдохнула девушка, - на меня прям азарт какой-то напал.

-Да, - горько кивнула я, - на меня тоже.

-Ну так, опять хорошие соседки? – с надеждой спросила Ева, заглядывая в мои глаза.

Какую-то секунду я попыталась вспомнить, когда это мы были хорошими соседками. Но женская солидарность взяла свое.

-Да, - я протянула ладонь, и мы торжественно пожали руки.

-А Миша…, - протянула Ева, - мне он очень нравится. И пусть выбирает он сам.

-Пусть, - согласилась я и захлопнула дверь за спускающейся к себе соседкой. Почему-то я уже знаю, кого он выберет. Кого-то, но не меня.

ГЛАВА 21

Утром я поняла, что теперь могу рано просыпаться без будильника. В этом есть свои минусы, но и, разумеется, свои плюсы. Например, не слышать этот ужасный раздражающий пикающий звук, который обычно приходится на самый разгар замечательного сна.

С заспанными глазами я на ощупь пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Хотя я не ожидала увидеть в зеркале какую-нибудь Оксану Федорову, все же каждое утро меня стал пугать цвет моих волос. В конце концов, это всего лишь краска. И я уверена, что ее можно смыть, перекрасить или как-нибудь нейтрализовать. Когда все это закончится, я обязательно приму свой естественный цвет.

Я быстренько позавтракала двумя гренками, приготовленными на скорую руку и побежала к себе одеваться. Все-таки, как я уже привыкла к стряпне Михаила! Живет он у меня с неделю, а я уже не могу без слез смотреть на яичницу и мои «любимые» гренки. К сожалению, студенческая жизнь обязывает готовить только простые и мало отнимающие время блюда. А это чревато гастритами и другими малоприятными болезнями. Как бы Миша меня совсем не раскормил своими вкусностями! А то его уезд грозит мне скоропостижной смертью из-за невкусных блюд собственного приготовления.            

Без двадцати десять я уже стояла на перроне, ожидая «пунктуальную» электричку, которая отвезла бы меня к Майе Костырь.

Через четырнадцать минут скорый поезд все же изволил приехать, и я слилась с толпой дачников преклонного возраста. Как назло, я не додумалась надеть кепку или панаму. Все задумчивые, а временами даже жалостливые, взгляды были устремлены на мою гриву «цвета неземной красоты». Я уже было хотела закричать на весь вагон, что так покраситься меня заставила нужда, как в окне появился перрон нужной мне остановки. Как говорил Задорнов про надпись на стареньком «Запорожце»: «Два часа позора, и я на даче».   

Я вышла на перрон и покрутила головой. Собственно, что дальше? Мне неожиданно пришла идея, узнать нахождение конюшни «Айвенго» у местных. Коих на перроне вообще не было, сколько я не искала. Все люди (а именно, четыре старичка и две бабушки типа «Божий одуванчик») оказались проезжими или новенькими в этих местах. Решив не расстраиваться, я стала искать глазами милиционера. Которого впрочем тоже не было замечено. И тут я увидела кассу.

-Простите, - вежливо сказала я в окошко.

-Студенческие льготы больше не действуют, - устало ответила кассирша.

-Нет, мне нужна конюшня «Айвенго».

-Так до нее электрички не ходят, - покачала головой женщина в окне.

-Я знаю, мне и не нужно, - призналась я.

-Тогда зачем к кассе подошла? – изумилась кассирша.

-Чтобы узнать, где находится, - доходчиво произнесла я.

-Кто? – не поняла собеседница.

-Ко-нюш-ня, - по слогам сказала я, удивляясь, как на такую ответственную должность могли назначить такого недалекого человека.

-А, - наконец-то, поняла кассирша, и вышла и своей будки, которая стояла в самом начале недлинного перрона, - значица, так, ступай вот по той тропинке, видишь?

-Нет, - очумело сказала я, видя, что путь мне придется держать через густой лес.

-Ну как же? Вон! – кассирша пальцем показала мне на тоненькую дорожку, ведущую прямо в темную гущу леса, - по ней иди, и никуда не сворачивай. Да не бойся! – засмеялась женщина, посмотрев на меня, - тут близко, пять минут ходьбы, не больше. Наши-то в конюшню ейную не ходят, и на электричках туда не ездят.  К лошадне другая дорогая есть, хорошая, с другой стороны, как из города к нам на машине ехать, только заворот вправо. Поняла?

Я слабо кивнула и, поблагодарив добрую тетку, тихим шагом пошла по узенькой тропинке. А чего я ожидала? Заасфальтированную дорогу и красный ковер? Конюшня, она на то и конюшня – чтобы в лесу быть и с природой сливаться.

Минут через пять, как и говорила кассирша, я вышла на большую поляну, или лучше сказать, на большую равнину, если так можно выразиться. На поле, сделанным искусственным путем, стояло трехэтажное здание, сделанное под избушку в русско-народном стиле.  Около избушки стояло еще одно одноэтажное здание, под навесом. Перед избой, а значит впереди меня, находилась ровная местность размером с футбольное поле, которая была отгорожена забором. Я перелезла через забор (очень целесообразно с моей стороны было надеть новые спортивные штаны) и пошла к этой избушки без курьих ножек.

Подходя к зданию, недалеко от него я увидела стоянку для машин, коих пока было всего две. Интересно, стоит ли здесь машина Майи?

Я зашла в избушку и попала в просторный холл. Не успела я осмотреться вокруг, как ко мне подошла девушка в амазонке.

-Здравствуйте, - доброжелательно сказала она.

-Здрасте, - незамедлительно ответила я, - я вот тут… как бы…новенькая.

-Прелестно, - улыбнулась девушка, - меня зовут Влада.

-А меня – Ксюша.

-Очень приятно, - кивнула собеседница, и мы вдвоем присели на уютный диванчик, который стоял недалеко от входной двери, - значит, вы бы хотели пользоваться услугами «Айвенго»?

-Да, очень хотела бы, - я фальшиво улыбнулась, - мне о вас рассказала моя подруга, Майа Костырь, она к вам часто ходит.

-Ах, Майчека! – всплеснула руками Влада, - да, она – изумительная наездница! Бывает у нас пару раз в неделю, и никогда не оставляет своего Асфалота без визита больше чем на десять дней.

Я прикинула, что, если Майя сегодня тут не покажется, я смогу «поймать» ее в течении следующих девяти дней. Прекрасная перспектива - гулять в чаще леса девять дней подряд.

-Ксения, я очень рада принять Вас в нашу дружную компанию, и мне бы хотелось провести Вас по нашей территории и познакомить со штатом и, конечно, с животными…

-Ой, нет-нет-нет, - замахала я руками, приподнимаясь с диванчика, - мне уже и так все хорошо видно. Можно, я сразу пойду в…, - я задумалась. Как это называется? – туда, где у вас лошади живут, в общем.

-В стойло? - подсказала Влада.

-Точно! – радостно крикнула я, - прямиком в стойло!

-Ну ладно, как хотите, - пожала плечами девушка, - значит, я уже начинаю оформлять Вам членский билет?

Я замерла на месте. Членский билет? Что это, Коммунистическая Партия, чтобы билет иметь? Это всего лишь конюшня. Такое место, где лошадей держат. Видимо, я совсем отстала от жизни.

-А где вы поставили свою машину? – поинтересовалась Влада, выглядывая в окно на стоянку.

-А у меня ее и нету, - честно ответила я, - я на электричке приехала.

Влада медленно ко мне повернулась и сказала очень осторожно:

-Надеюсь, Вы знаете, что абонемент на месяц стоит восемь тысяч пятьсот рублей?

Я чуть не ударилась о бревно, которое очень эстетично торчало из стены. Восемь тысяч? Чтобы месяц на лошадке поездить?

-Конечно, знаю! – нарочито громко ответила я, стараясь скрыть свое удивление. Теперь понятно, почему местные не ходят в «Айвенго». Они пока что еще нормальные люди. – Пойдемте, в это ваше…стойло, чего время терять?

Влада кивнула, и мы зашагали низкую пристройку.

-Ну вот, - гордо сказала девушка, обводя взглядом вокруг, - пока что народу не так много, поэтому очень тихо. Вы хотите покататься?

Хочу ли я покататься? Ну, если учитывать, то, что в последний раз я каталась в возрасте четырех лет (причем на пони), и что я ужасно боюсь упасть с седла и что-нибудь себе сломать, то нет, не хочу. А если принять во внимание, что больше мне тут делать нечего, а Майи еще нет, то тогда… Да, очень хочу покататься. Прям жажду.

-Да, - твердо ответила я Владе, и мне тут же стало не по себе. Во-первых, где я найду восемь тысяч пятьсот рублей? И, во-вторых, я совершенно не умею ездить на лошади и любом другом крупнорогатом скоте.

Влада незамедлительно отвела меня в какую-то комнату, где было поставлено много шкафчиков и скамеек между ними. Слушая напутствие профессиональной наездницы, я сняла с себя сережки, кольца и часы, положила их в свой баул и запихала его в шкафчик, браслет с ключом от которого повесила себе на запястье.

Влада вела меня на крытое поле, как на Голгофу. Что же делать? Сказать, что я не умею ездить? Тогда зачем, говорила, что умею? Или не говорила? Или Влада подумала, что у Майи не может быть друзей, которые не умеют обращаться с животными? Может, стоит сказать, что я разучилась кататься? Нет, не пойдет. Это же как на велике, невозможно отвыкнуть… 

Пока весь этот бред проносился в моей голове, мы все ближе и ближе подходили к одному из многочисленных стойл. В нашем виднелись красивая рыжая лошадка и какая-то девушка, расчесывающая гриву животному.

-Лена, это наша новая клиентка, Ксения, - обратилась Влада к девушке.

-Привет, а это Дакота, - весело откликнулась Лена.

Через секунду Влада оставила нас вдвоем. Или втроем, если считать лошадь.

-Ну что, пойдем? – спросила Лена не то у меня, не то  у красивого животного.

У меня на лбу выступил холодный пот. Новая знакомая осторожно вывела лошадь из стойла и повела ее к площадке. Я поплелась следом, как разведчик на пытку. Через три минуты мы пришли в манеж, в конце которого стояли специальные установки для прыжков.

-Так, - Лена поправила седло, - ну все готово.

-Ага, - кивнула я, не отрывая глаз от Дакоты. Хотя животное в данный момент не представляло для меня никакой опасности, мне казалось, что как только я залезу на эту кобылу, она станет стряхивать меня, как дикий необъезженный конь. По телевизору как-то шел репортаж о людях, которые объезжают диких лошадей. Перед моими глазами то и дело вспоминались картины, как покалеченных и избитых до полусмерти мужчин и даже женщин везли в больницу на носилках.  

-Садись, - Лена погладила бок лошади.

Я отодвинулась от них подальше.

-А она…нормальная? – не зная зачем, спросила я, оттягивая неприятный момент.

-Конечно, - обиделась Лена. - У нас все лошади спокойные, с нормальной психикой. Чего ты так боишься? А может, ты ездить не умеешь?

-Ясный перец, умею! – возразила я с фальшивой гордостью.

Я подошла к лошади поближе и сердито окинула ее взглядом. Так, и как же мне взобраться на седло?

-Левую ногу ставь на это стремя, - подсказала Лена. Я закинула ногу туда, куда мне было сказано, - теперь привставай на левой ноге, и перекидывай правую на другую сторону.

Я получила инструкции, но не смогла им последовать. Помогая мне подняться с пола во второй раз, Лена тихо вздохнула.

-Стремена слишком высоко подняты, - решила оправдаться я, ставя ногу на ненавистное стремя в третий раз. Итак, привстать, перекинуть ногу, найти правое стремя. Когда мое тело остановилось без движения, я осмотрелась. Господи! Да я же верхом на коне! Вот это счастье!

-Ладно, наконец-то, залезла, рулить-то можешь? Или уздечка тоже где-нибудь в другом месте? – улыбнулась Лена.

Мне стало неудобно отнимать у девушки ее время.

-Да, рулить могу, чего же тут не мочь? – натянуто засмеялась я. Лена пожала плечами и тут же исчезла из виду, а я осталась с лошадью один на один.

Мои ноги упирались в стремена, а руки сильно сжимали уздечку. Чувствовала я себя так, как будто меня посадили в космический шатл, перед этим не научив меня, как им управлять.

Тут я сообразила, что стою, то есть, сижу на лошади без малейшего движения уже около 10 минут, и со стороны это может показаться странным.

Я осторожно оглянулась в поисках помощи, ужасно боясь упасть с лошади и сломать себе хвост (или любую другую конечность). В округе никого не оказалось. И у меня в голове быстро пронеслось: спасение утопающих дело рук…

Приняв и осознав свою карму, я закрыла глаза, прочитала первую строчку из «Отче Наш» и дернула уздечкой.

Дакота медленно двинулась вдоль забора манежа. Я сразу же схватилась за шею лошади. Не представляю, как раньше люди всю свою жизнь ездили на этих благородных созданиях. Так неудобно и совершенно не за что держаться!

Дакота ускорила шаг, и я обхватила шею лошади еще крепче. Сейчас мы должны были бы завернуть на право, потому что впереди стояли установки для прыжков. Но Дакоте, по-видимому, прыжок не составлял какой-либо трудности, поэтому она резвенько направилась к барьеру.

Я физически могла чувствовать, как моя душа покидает бренное тело, чтобы не ощущать страданий от болезненной смерти, наступившей в следствии удара головой об одну из этих палок. Мои руки стали холодными, а потом горячими. И хотя до барьера оставалось не больше пятнадцати метров, я, что было мочи, заорала на всю конюшню.

Но от моего крика Дакота поехала еще быстрее, уздечки вырвались у меня из рук, а на помощь мне никто не приходил. Злополучный барьер все приближался и приближался, с каждым сантиметром ломая мои надежды на долгую и счастливую дальнейшую жизнь. От страха больше никогда не увидеть маму и папу, кота Соню, Мишу и других обитателей моего мира, я сильно зажмурила глаза и приготовилась к толчку. Но его не было. Я осторожно приподняла веки и увидела, что Дакота спокойно стоит в трех метрах от барьера, а ее уздечку держит какая-то девушка. Я вгляделась в лицо моей спасительницы. Светлые волосы, остренький носик, треугольный овал лица… Меня спасла Майя Костырь!

-Ну что же ты так? – пристыдила меня девушка, - сначала нужно ездить научиться, а потом уже и барьеры осваивать.

-Да…Я…Вообще…, - от волнения у меня стал заплетаться язык, и я помотала головой.

-Подожди, - сказала Майя, слезла с лошади и помогла мне сделать тоже самое. Как приятно снова почувствовать под ногами землю-матушку! Как великолепно!

Майя дала мне уздечку от Дакоты, сама взяла узду своего коня. Мы пошли обратно, ведя за собой лошадей.

-Я просто прокатиться решила, - стала объяснять я, толком не зная как себя вести, - вот, дали мне лошадь, а она неуправляемая! Побежала к этим барьерам, убить меня хотела…

-Просто она не получала от тебя команд, - Майя встала на защиту Дакоты, мирно идущей со мной в ногу, - она и решила, что команда, как всегда одна: прыгать через барьер. Вообще, езда на лошади – одно из самых прекрасных занятий для человека. Нужно просто приноровиться и не бросать это дело. А потом, года через два, уже жить без этого не сможешь.

-Да уж, - с ужасом прошептала я, вспоминая один из самых худших  моментов в моей жизни.

Мы молча довели лошадей до стойл, и передали уздечки девушкам, которые нас там уже поджидали.

-Я – Майя, - решила представиться подозреваемая номер четыре.

-Ксюша, - ответила я, - приятно познакомиться.

Майя улыбнулась и направилась в комнату со шкафчиками. Я неотступно пошла за девушкой. Столько труда и переживаний ради этой встречи, и ничего не узнать? Нет, на это я не согласная.

Подозреваемая надевала на палец кольцо, когда я вошла в комнату. В моей голове со скоростью света проносились идеи, как завести с Майей разговор о вечере тридцатого июня, но как назло мои мозги просто атрофировались от страха иметь проломленный череп копытами 150-киллагромой лошади.

Майя вытащила из шкафчика свою сумочку, из которой выпала маленькая записная книжечка. Блокнотик упал прямо к моим ногам и открылся посередине на букве «О». Я успела прочитать одну фамилию перед тем, как Майя быстро подобрала книжку.

-Я знаю Остроух! – выпалила я, видя, что Майя уже готова уходить.

-Остроух? Ленку? – изумилась девушка, оборачиваясь ко мне, - откуда?

-Я с ней в садик вместе ходила, - сказала я, и мысленно дала себе приз за самую плохо придуманную ложь.

-Да ну? – удивленно протянула Костырь, - во Владивостоке?

-Что во Владивостоке? – не поняла я.

-Ну в садик, Ленка-то переехала в Москву только во втором классе.

-А, да, - спохватилась я, - точно, из Владика мы обе. До второго класса ходили вместе, как Лелик и Болик! – трагично произнесла я, пытаясь выдавить из себя пару слезинок, - А потом уехала она, и только изредка открытки приходили. «С Новым годом, С новым счастьем». И где она теперь? Ленка Остроух? Где мне ее искать? Видать, больше не свидимся.

-Завтра с Италии приезжает, - радостно закричала Майя, беря меня за руки, - не расстраивайся, обязательно еще встретитесь! Много-много раз!

Я опять села в лужу. Выходит, сегодня у меня последний день общения с Майей, а то завтра приедет Лена и не узнает во мне лучшую подругу детства.

-Ой, - театрально всплеснула я руками, - до завтра так далеко! Хоть бы посмотреть, как Лена сейчас выглядит. А то у меня все фотографии уже пожелтели и истлели…

-У меня есть! – еще больше обрадовалась Майя, - поехали ко мне! Я тебе покажу, у меня целый альбом!

Девушка схватила меня за руку и потащила к выходу.

-Мы же с Ленкой лучшими подругами стали! Гимназию вместе закончили…

Мы вышли из трехэтажной избушки, сели в роскошный Джип «Паджеро» и поехали прочь от «Айвенго». Майя ни на минуту не прекращала рассказывать о Лене, Гимназии, своей веселой бывшей студенческой жизни и планах на будущее.

Я тихо сидела на левом сидении и в молчании слушала Костырь. Какая же ты, Майя, однако, хладнокровная. Убила мою лучшую подругу и мечтаешь воспитывать детей Асфалота. Уж кто-кто, а я сделаю все возможное для того, чтобы твоей единственной  мечтой стал выход на свободу из тюрьмы строгого режима.

ГЛАВА 22

Через сорок с копейками минут, Майя свернула с широкой дороги, по которой мы ехали все это время.  Скоро я увидела большие ворота, покрытые серебряной краской. Рядом стоял небольшой ящичек на длинной ножке.

Машина поравнялась с ящичком, на котором распологалось множество кнопок.

-Это я, откройте ворота, пожалуйста, - вежливо попросила девушка, и как только двери распахнулись, Майя снова продолжила рассказ о прелестях женской дружбы. 

Мы въехали в просторный гараж, и не успела моя подозреваемая  заглушить мотор, как к нам тут же подскочило два черных добермана. Я решила посидеть в Джипе, и дождаться, пока Майя уберет собак, но девушка думала иначе:

-Ксюш, выходи, они тебя не тронут.

Я недоверчиво посмотрела на собеседницу.

-Нет, правда, - улыбнулась Майя, - ты же со мной.

Довод показался мне не очень убедительным, но другого варианта у меня не было. Я нехотя открыла дверь и вылезла из «Паджерика». Доберманы с лоснящейся шестью тут же меня оккупировали – стали нюхать, лизать руки и немного скулить. От умиления мне даже захотелось завести парочку подобных животных у себя.

Майя подошла ко мне.

-Я целыми днями где-нибудь мотаюсь, а они одни, - грустно сказала Костырь, - это Гелла, - девушка указала на ту собаку, что сидела у моей правой ноги, - а это – Маргарита.

Я подняла брови вверх.

-Люблю Булгакова, - прошептала Майя, чеша за ухом у Геллы, - пошли, фотки покажу, с мамой познакомлю.

-С мамой? – поразилась я, следуя за проводницей.

-Ну да, - кивнула девушка, - не думаешь же ты, что я в таком доме живу одна?

В тот же миг я окинула взглядом дом Костырь. Да уж, это не дом, а какой-то дворец: три этажа, плюс чердак. Около коттеджа находилась милая деревянная веранда, на крыше который был натянут белый тент. Перед домом была разбита небольшая клумба, на которой ковырялась какая-то женщина, вся перемазанная землей.

-Это Зинаида Михална, - просветила меня Майя, пока мы шли по брусчатой дорожке к дому, - она наш садовник. Здрасте, Зин Михална, - Майя помахала рукой женщине на клумбе.

Я повернула голову в другую сторону и увидела на зеленом газоне какие-то стройматериалы, аккуратно сложенные в кучку.

Майя проследила за моим взглядом.

-Там скоро фонтан строить начнут, - пояснила девушка, - а пока только материалы подвезли.

Я с открытым ртом продолжала шествовать за Костырь. Нет, я конечно, предполагала, что в мире есть жилища, получше моей съемной квартиры, но чтобы у себя во дворе фонтаны строить? Это уже было выше моего жилищного воображение.

Наконец-то мы зашли в дом, и я сразу же ощутила приятный холодок. Видимо, тут установили парочку очень мощных кондиционеров.             

-Вон там холл, вон столовая, спорт зал, папин кабинет, - то и дело махала руками Майя, проходя мимо комнат прямо на лестницу. Я не успевала ничего рассмотреть, но мне стало ясно, что многие люди готовы убить, чтобы жить в таких апартаментах.

-Сначала я тебе покажу моих животных, - радостно сказала Майя, ведя меня на второй этаж, - у нас дома живут хомячок, по имени Честер, две кошки: Дымка и Элис, змея Лиза и черепашка Мотя.

Стоп, откуда черепашка? Если меня не подводит память, когда я собирала компромат на семейку Адамсов, Моти еще не было.

-Черепашка? – переспросила я, - а сколько ей?

-Вообще, пару лет, но я ее два назад на Арбате купила, она такая миленькая! Сейчас покажу.

Примерно с полчаса я под предводительством Майи рассматривала хомячка, который, видимо, хотел умереть от ожирения, играла с двумя «миленькими» кошечками, порвавшими мне мои новые штаны, видела в аквариуме змею, которая, впрочем, ничего не делала, только спала, и, наконец-то, имела счастье лицезреть Мотю. Более медленного существа я в жизни своей не видела. 

Вскоре мы, слава Богу, пошли в зал за альбомами с фотографиями. Итак, как бы завести разговор о тридцатом июня? Это будет выглядеть странно, если не сказать, по идиотски.

-Так, где же наши последние фотки? – спросила Майя сама себя, окидывая деловым взглядом огромную полку со множеством альбомов на ней. Господи, эти люди, наверное, тратят по пленке в день.

-Нашла, - победно вскричала Майя и, забравшись по удобно поставленной рядом стремянке, вытащила с полки ярко-синий альбом.

-Здравствуйте, девушки, - услышала я за своей спиной бархатный женский голос.

-Мама! – обернулась Майя и, осторожно спустившись на пол, подошла с альбом в руках к Вите Георгиевне. Я оглядела появившуюся перед нами женщину. Она была одета в светло зеленое платье, которое, казалось, было сшито именно для этой женщины, и больше ни для кого. Черные волосы были красиво уложены в ракушку на затылке, а лицо светилось в улыбке. Я вспомнила то шелковое васильковое платье, которое была надето на Вите во время конференции в институте Киры. Видимо, все платья супруги Андрея были сшиты либо на заказ, либо привезены из далекой (лично для меня) Европы. - Познакомься, пожалуйста, это Ксюша, а это моя мама.

-Здравствуйте, - прошептала я. Господи, сколько ей лет? По идее, должно быть, около пятидесяти, или может, немного меньше. Она и в правду выглядит на сорок, но вот видится в ней что-то королевское, несгибаемое, благородное…

-Очень приятно, - кивнула Вита Георгиевна, - Майечка, как посмотрите фотографии, не забудьте чай попить. И обязательно выйдите на свежий воздух.

-Мама, - по-детски заныла дочка, - нам и тут хорошо.

-Чего дома сидеть, когда на улице такие погоды, - женщина непонимающе развела руками, - Ксюшенька, обещайте мне, что вы обязательно пойдете на улицу.

-Конечно, - закивала я, не желая расстроить милую женщину.

-Майечка! Ну как не стыдно? Возьми у Ксюши сумку и присядьте уже на конец на диван! Что за гости – стоя?

Пристыженная Майя осторожно взяла у меня из рук мой баул, и положила его на кресло, которое стояло около девушки.

-Вот и славненько, - улыбнулась Вита Георгиевна, - если что, я в оранжерее.

Я замерла на несколько секунд. Оранжерее? У них тут случаем Парка Юрского Периода нет?

-Все, пошли, - облегченно изрекла Майя, когда Вита скрылась из зала.

Мы присели на диван, и я приготовилась к долгому бессвязному рассказу, который длился около часа. Оказалось, что Лена Остроух – симпатичная девушка, с рыжими волосами, у которой имеется брат Ваня (запечатленный на всех семейных торжествах). Лена знает китайский язык, потому что училась в Восточном Институте ДВГУ, когда вновь приехала во Владивосток после десятого класса. И хотя язык девушке давался легко, ее всегда тянуло к братве нашей меньшей. Так, получив диплом менеджера-регионоведа, переводчика английского и китайского языков, Елена смогла заработать довольно приличную сумму, которую хватило заплатить за пять лет Ветеринарской Гимназии. Вот тебе и польза образования.

Через пять минут я знала всю историю о Лене Остроух и ее вечных проблемах с противоположным полом. Через двадцать минут, я могла назвать имена всех одногруппников Майи. По истечении тридцати минут, я начала ненавидеть Лену, лошадей, на которых так часто фотографировалась Майя, ее друзей и знакомых. А через сорок три минуты я была готова кого-нибудь убить.

Майя все говорила и говорила, не обращая внимания на то, хочу ли услышать рассказ про то «как снимался данный снимок» или нет.

Я уже смирилась со своей судьбой умереть голодной смертью за этим альбомом, как тут на глаза попалась фотография без Лены и одногрупников Майи. Фотографии было всего три, они были темные и какие-то невыразительные. В нижнем правом углу стояла дата: 30. 06. 03. и время: 22.41; 23. 34 и 00.15. Майя уже хотела перелистнуть страничку с неинтересными снимками, как я ткнула пальцем в первую фотографию.

-А это ты где?

-А, это. Их вообще нужно из альбома убрать, – девушка горько вздохнула. - Вот это Саша, это Марина, это Сережа, - Майя потыкала пальцем в присутствующих на снимке, - они продавцы в «Зоомире». У Марины был день рождения, мы поехали в один бар и… немного перебрали.

Я пригляделась к заднему плану, и мне стала видна барная стойка и телевизор с караоке, висевший на стене.

-Скандал был жуткий, - тихо вспоминала Костырь, с отвращением глядя на снимки. - Домой я приехала часа в два ночи. Думала, мама уже спит, а она меня дожидалась. Такую проповедь мне прочитала. Тут еще Кирка встряла!

Заметив мое замешательство (во мне умирает актриса), Майя пояснила:

-Кира – сестра моя старшая, адвокат будущий. И она еще добавила: «Нехорошо девушкам там нажираться». Да что она знает?  В жизни небось ничего крепче «Клинского» не пила?

Я с состраданием посмотрела на Майю. Я, конечно, никогда не узнаю радость иметь сестру и брата, но иногда я, ей-богу, рада, что у меня нет таких родственников.

-Значит, это было… когда? – осторожно подкралась я с моим навязчивым вопросом.

-Тут вот дата же стоит, - девушка тыкнула пальцем в ярко-оранжевые цифры на фотографиях, - тридцатое июня.

-Понятно, тридцатое июня, вечер, - подытожила я.

-Ага, - промямлила Майя и перелистнула страницу в альбоме, - так, вот это Ленка и я в «Метелице»…

Я парализованная откинулась на спинку дивана. Опять, провал и неудача. Майя не убивала Алису и тетю Люду, Костырь куражилась со своими друзьями в каком-то вшивом баре.

И что мне делать? Список подозреваемых исчерпан, мои силы тоже. Как быть? Оставить все мерзкому типу, который уже наверняка забыл и обо мне, и об Алисе.

Я с немой злостью уставилась на свои ногти. Ну почему я такая тупая? Ничего не могу понять, открыть, расследовать? Вечно я ношусь повсюду, пытаюсь чего-то добиться, а ничего не выходит. Что со мной не так?

-Ксюша, ты чего? – Майя наконец-то оторвалась от своих любимых фотографий, - не расстраивайся, Ленка скоро приедет, вы обязательно увидитесь.

Этот факт меня несказанно подбодрил.

-Правда, пошли на улицу, - предложила девушка и убрала ненавистный альбом, - мама говорит, что на улице все слезы высыхают быстрее.

Я пожала плечами и встала с дивана. Ну раз говорит, значит, знает. Майя и я вышли на крыльцо, и присели на красивую лавочку. Погода была прекрасная и совсем не подходила к моему настроению. Ко мне подбежала Гелла и стала тереться о мою руку носом.

Как приятно иметь существо, которому ты не безразличен! Которое радо тебе независимо от времени суток и погоды. Которое скучает по тебе и знает, что лучше тебя не свете не бывает! Как это замечательно, когда тебя любят…

Я присела к Гелле, и слезы потекли еще больше. Перед глазами проносилась Алиса, которая больше никогда не позвонит мне и не предложит пойти в кино; тетя Люда, которая больше не пригласит меня на яблочный пирог и Миша, все это время в упор меня не замечавший, хотя и живущий со мной в одной квартире.

Майя сидела рядом со мной, не смея спросить меня о причине моих слез. А если бы и спросила, я бы ответила ей честно: причина моих расстройств – я сама. А разве нет?

Я поднялась с лавочки и вытерла рукам оставшиеся слезы, размазав тушь по всему лицу.

-Домой? – спросила Майя.

Я кивнула, боясь произнести хоть слово и снова разразиться потоками из глаз.

Девушка быстренько сбегала домой за моей сумкой, мы в молчании прошли в гараж, даже не попрощавшись с Витой Георгиевной, и сели в Джип. Перед этим, я почесала ухо Геллы.

Майя везла меня в город, ничего не говоря, предпочитая свои разговорам радио. За что я была несказанно ей благодарна. Костырь спросила меня, где я живу, на что я ответила, что не хочу обременять свою новую знакомую. Однако Майя все же довезла меня до подъезда моей крепости.

-Спасибо за все, - искренне сказала я, радуясь тому, что мне не пришлось опять объяснять людям в общественном транспорте цвет моих волос и размазанную по всему лицу тушь.

-Пожалуйста, - в тон мне ответила Майя, - звони, - она протянула мне листочек с номером.

Я проводила взглядом уезжавший джип и пошла к себе.

-Ксюша, - взволновано обратился ко мне гость, как только я перешагнула порог, - нам нужно поговорить…

-Потом, Миша, все потом, - затравленно пообещала я и направилась прямиком в ванную.     

ГЛАВА 23

Обычно после горячей ванны с морской солью мне всегда становится хорошо, и все неприятности будто отходят на второй план. В этот раз ванна и соль мне не помогли. На душе у меня было тяжело и ужасно хотелось выть волком. Причин этому было несколько: во-первых, результат моего расследования оставляет желать лучшего. И хотя выражение «отсутствие результата – тоже результат» немного обнадеживает, я не думаю, что в ближайшем будущем, да и вообще когда-нибудь, я смогу посмотреть в глаза жестокому убийце моей лучшей подруги.

А во-вторых, я уже знаю, о чем хочет возвестить мне Миша. «Ксюша, порадуйся за меня – я женюсь! Как на ком? На Еве! На Евочке, красавице, душеньке, умнице, которая по вечерам ходит в «Океан» и учится в Академии Мировой Экономики».

У меня по щеке скользнула микроскопическая слеза. Я тут же утерла рукавом след от предательской влаги. Не нужно себя обманывать, в конце концов, самообман еще никому не приносил пользы. Я сейчас пойду на кухню и стойко выслушаю, как Миша будет объявлять мне о своей свадьбе или начале официальных отношений со Змеей. Мне это совсем не трудно, совсем…

Я выползла из ванной, всем сердцем предчувствуя неприятный разговор. Оглядевшись по сторонам (вдруг у нас в гостях несравненная Ева?), я поплелась на кухню.

Из-за шума кастрюль скоро появился Михаил.

-Ксюша, - начал гость, и мне стало понятно, что ему также неловко, как и мне, - помнишь, ты кое-что сказала обо мне тогда, после «Океана»? – осторожно спросил Миша.

-Помню, - тихо ответила я, ставя тарелку с баклажанами в микроволновую печь.

-Так вот, - гость из Уткина стеснительно посмотрел на меня, - я бы хотел поговорить о… тебе и Еве…

Я подняла глаза на Мишу и поняла, что не смогу все это выдержать.

-Нет, - твердо сказала я, - об этом мы говорить не будем.

-Нет? – непонимающе переспросил Миша.

-Я просто хочу, чтобы ты знал, - искренне ответила я, - что я была бы рада остаться друзьями, ведь чтобы ни произошло, кого бы ты не встретил - я закусила губу, чтобы не расплакаться, - мы всегда будем друзьями, правда?

-Конечно, - ошеломленно ответил гость, и, постояв около меня с минуту, исчез из кухни.

Я поставила тарелку с баклажанами перед собой на столе, но кусок не лез в горло. Какой ужас, Миша собирался мне сообщить про Змею! Слава богу, я его опередила и не услышала ненавистного сочетания «я и Ева».

Я уронила голову на стол около с баклажанами. Вот так, мое счастье ускользнуло у меня из рук, пока я гонялась за призраком убийцы. И поделом мне: упустило то, что не смогла сохранить.

Взглянув на остывшие баклажаны, я тихо положила вилку рядом с тарелкой, и удалилась к себе.

Часы на диване пролетели быстро. Главным образом потому, что я целиком и полностью погрузилась в проблемы людей с телевизора. Некоторые не могли выиграть миллион долларов, другие хотели вырастить на острове пшеницу, третьим не удавалось угадать мелодию с четырех нот.

Наблюдая за идиотскими играми, я поняла, что не у меня одной есть проблемы, и это, надо сказать, мне помогло. Я насухо вытерла оставшиеся следы от слез, и решила больше не вспоминать про мое фиаско. В конце концов, жизнь продолжается.

В квартире царила полная тишина: мой телек работал на очень низкой громкости, а из Мишиной комнаты вообще не доносилось никаких звуков. Тут же мне представились разнообразные картины, как Миша, радостный, что не пришлось со мной объясняться, в тот же миг спустился ко Змее. И сейчас они вдвоем отмечают это знаменательное событие. С еще не прошедшего горя мои глаза снова налились слезами, а через нос тало трудно дышать.

Чтобы как-то отвлечься от собственной жизни, я включила  новости и врубила телевизор погромче. Когда «Время» подошло к концу, и мои уши окончательно оглохли от слишком громкого звука, в прихожей зазвонил телефон.

Я подождала пару секунд в надежде, что телефон стихнет, но аппарат и не думал этого делать. Я вышла в прихожую, с опухшими глазами и красным носом.

-Да, - сказала я таким тоном, чтобы всем сразу стало ясно, в каком великолепном настроении я сейчас пребываю.

-Тот, кого Вы ищете находится в здании старой мебельной фабрики, - прохрипел голос, не то мужской, не то женский. Через секунду в трубке понеслись короткие гудки. Я тупо посмотрела на телефон.

Кто это звонил? И звонили ли это мне? И что имелось в виду под «тот, кого вы ищете?» Может, это подвох?

Я повертела головой, и у меня затряслись руки. Это же мне сказали, где находится убивец Алисы! Мне позвонили и сказали! Так надо же что-то  делать, предпринимать!

Я остервенело схватила телефонную трубку и позвонила в справочную узнать адрес бывшей мебельной фабрики. Когда адрес лежал передо мной, записанный под диктовку, я ринулась одеваться.

-Что такое? – заспанный Миша вышел из Лилиной комнаты.

-Я ухожу, - возбужденно закричала я, мечась по всей квартире.

-В такое время? – возмутился Миша, - уже ведь поздно! Куда ты?

-Надо, надо, - как заведенная повторяла я, не желая упустить мою добычу, - так! – сказала я себе, оглядывая себя с ног до головы, параллельно заглядывая в мой баул, собранный на скорую руку. Туда я на всякий случай положила: дезодорант-спрей (газового баллончика не нашлось); фонарик (с работающими батарейками – это немаловажно); нож, кухонный (как средство самозащиты); бельевую веревку (обыкновенной веревки у меня не оказалось) и… Это, пожалуй, все.

-Ксюша! Останься дома, куда ты? На улице уже темень! – кричал Миша, указывая пальцем в окно.

-Мне нужно, - отозвалась я, уже несясь вниз по лестнице.

Ловя на бегу такси, я в уме прикидывала способы поимки особо опасного маньяка (в том, что убийца – именно маньяк, сомнений не возникает). Можно будет обезвредить преступника дезодорантом (прямиком струей приятного запаха в глаза), оглушить каким-нибудь тяжелым предметом по голове, связать и сообщить органам. Внутренним, разумеется.

Прокручивая всевозможные боевые сцены из фильмов Джеки Чана, я мелькала на тротуаре, махая руками и оря каждой машине с шашечками, которая приезжала мимо меня.

Наконец-то в результате моих нечеловеческих усилий, через двадцать минут я ехала в автомобиле, предварительно сообщив шоферу адрес бывшей мебельной фабрике. Адрес я выучила наизусть, оставив бумажку с ним в прихожей перед телефоном.

Спустя пол часа передо мной угрожающе стояло темное здание бывшей фабрики, где делали мебель. Видимо, делали давно, потому что снаружи здания, даже при свете луны была видна нехилая разруха. Еще раз окинув взглядом окрестности, я поежилась, но все же решила зайти внутрь.

Еле как отворив дверь, которая уже была готова рухнуть у моих ног, я ступила внутрь жуткого помещения. Повсюду была кромешная тьма, и я не слышала ничего, кроме быстрого стука моего напуганного сердца. Тут, вспомнив про фонарик, я стала рыться в своем бауле, медленно продвигаясь внутрь темного помещения. Я тихонько шагала, полностью переключив внимание на мою сумку, в которой, чтобы найти какую-нибудь вещь, нужно посылать экспедицию. Вдруг что-то хрустнуло в метрах десяти слева от меня. Я на мгновение замерла на месте. Моя голова была пуста, и я даже физически могла ощущать чье-то присутствие. Я не знаю, какое количество времени я простояла, не шелохнувшись, прежде чем меня оглушил выстрел огнестрельного оружия. Мне показалось, что пуля пронеслась буквально в пяти сантиметрах от моей головы, и я, ощутив всю жажду жизни, перемешанную с опустошающим страхом, была готова пуститься обратно, вон из душного помещения. Вдруг повсюду поднялся шум, вокруг меня забегали какие-то люди, что-то громко кричавшие. Ничего не видя и не понимая, что происходит, я каким-то манером выудила из своего баула дезодорант и стала распылять им вокруг прямо набегу. Мне послышался мат и кашель, и я, обрадованная маленькой победой, понеслась к выходу, который все еще маячил впереди меня.

Тут меня сбили с ног, а затылок ощутил сильную боль. Дальше была лишь тьма, потому что меня схватили моим же способом: меня оглушили.      

ГЛАВА 24

Хотя даже простое лежание мне доставляло боль, я все же решила открыть глаза, а потом еще и встать.

Приподнимаясь на локтях и игнорируя ноющее чувство во всех конечностях, я обвела взглядом помещение, куда меня притащили. Комната была средних размеров, я лежала на кровати с белой простынью, укрытая еще одной простынкой сверху. Помимо моего ложа, в комнате находилось еще шесть кроватей. Все они пустовали. Собрав все последние силы, которые у меня были на тот момент, я с усилием встала с кровати, вышла из комнаты и очутилась в коридоре.

-Уже пришли в себя? – услышала я, и увидела приближающеюся ко мне девушку в белом халате, - не волнуйтесь, с Вами всю будет в порядке. Через несколько часов отойдете.

-А-а-а-а, - произнесла я, хотя хотела спросить «что со мной случилось?»

-Данила Александрович просил Вас зайти, как только вы очнетесь,  - кинула мне девушка и зашла в какую-то дверь, - Дима, отведи больную к Курчакову.

Моя голова закружилась, и я оперлась на стенку, чтобы не упасть. Господи, сейчас меня отведут к мерзкому типу. Вот только этого придурка мне сейчас не хватает!

Через секунду вышел Дима, двухметровый парень по высоте и ширине. Поддерживая меня за руку, он медленно провел меня через бесчисленные коридоры, и скоро я начала узнавать потрескавшиеся от старой штукатурки стены. Дима привел меня к ненавистной двери в кабинет Курчакова и постучал.

-Данил Саныч, она здесь, - пояснил Дима и тут же удалился.

Я, держась руками за стены, вошла в кабинет, кунсткамеру по совместительству. В углу все также стоял старинный потрепанный диван, напротив него находился стол, заваленный кипами бумаг, из-за которых на меня грозно глядел мерзкий тип. Илья Павлович Артемьев сидел на подоконнике, облокотившись на раму, и смотрел на меня с жалостливой улыбкой.

-Садитесь, Ксения Романовна, - галантно предложил Артемьев. Я, слегка покачиваясь, присела на скрипучий диван и увидела, что за окном светло.

-А сколько сейчас времени? – тихо спросила я.

-Ты зачем нашему сотруднику все глаза запшикала, зараза? – рявкнул на меня по своему обыкновению мерзкий тип, не вылезая из-за своего не менее противного стола.

Обалдев от такого хамства, я открыла рот.

-На нем же не было написано, что он ваш сотрудник! – нашлась я через несколько минут.

-Было! – вскричал Курчаков, стукнув кулаком по столу, - было! Только темнотища стояла! Потому что Вы, Ксения Романовна, ночью поперлись к черту в задницу собственноручно скрутить таинственного убийцу! Скажете, не так? – издевательски поинтересовался мерзкий тип.

Я обиженно засопела и отвернулась к окну. Чего он на меня орет? Я ему денег должна, что ли?

-Ну чего молчишь? Рассказывай, – нагло приказал гадкий тип.

Не отрывая глаз от окна, я тихо сидела на скрипучем диванчике.

-Ксения Романовна, - вежливо обратился ко мне Артемьев, - для вашего же блага мы хотим выяснить долю вашего участия в этом деле. Будьте так любезны, расскажите все с самого начала.

Я все еще сидела и не двигалась, не зная, как поступить. С одной стороны, мерзкий тип и Артемьев – стражи порядка, я вроде как в безопасности. С другой – вдруг они хотят повесить это дело на меня? Или привлечь к ответственности за… Ну за что меня привлечь они найдут, в этом я не сомневаюсь.

-Кстати, сейчас ровно 6 часов, тринадцать минут утра, - с улыбкой добавил Илья Павлович.

Продолжая сидеть без движения, я пыталась прикинуть, какие детали моего расследования я могу опустить.

-Слушай, - грозно сказал Курчаков, - ты Герасима-то из себя не строй. Сидеть здесь будешь до самой старости.

Я страдальчески оглянулась. Да, местечко-то не шоколад. И задерживаться тут до преклонных лет мне точно не хочется.

-Я просто хотела чуть-чуть помочь следствию, - сказала я, продумав первую фразу двадцать три раза.

-И что? – съехидничал мерзкий тип, - сильно помогла?

-А как вы решили что я… ну…

-Захотели бескорыстно подсобить стражам порядка? – закончил Артемьев за меня мой дурацкий вопрос, - допросили дочерей Костырь и узнали, что у всех них несколько часов или дней назад побывала, по описанию, одна и та же девушка. Которая, впрочем, интересовалась не только картинами, погнутыми частями машин и старыми друзьями из Владивостока, но еще и тем, чем Кира, Майя и Инна занимались вечером тридцатого июня.

-Так вы знали? Почти с самого начала знали, что я…, - я замешкалась, не знаю, как правильно это сказать, - веду расследование…    

Курчаков прыснул:

-Ведет расследование! Коломба недоделанная…

-А чего это вы все время меня обзываете? - не стерпела я, - Илья Палыч, имею я право его тоже как-нибудь обидно назвать?

-Бедное право, - философски произнес Артемьев, опираясь спиной на стекло, - кто только его не имеет? В общем, - Илья Павлович открыл форточку, и мне в лицо дунул прохладный ветерок, - мы решили Вам не мешать. Вы вроде не путались под ногами и…

-Нет-нет, подождите, - замахали руками я, - вы не стали препятствовать мне, потому что… сделали из меня приманку? – ошалело спросила я, вспоминая тот выстрел, что пролетел в двух дюймах от меня, - ну, отвечайте же!

-Не орать в офисе, - завопил мерзкий тип, опять стукая кулаком по столу, - никакой приманкой ты не была! Это только в фильмах такое показывают. И то, в американских!

-Вы были в абсолютной безопасности, - взял слово Артемьев, - Во-первых, за предполагаемым убийцей было установлено наблюдение. А во-вторых, Ваш сожитель постоянно присматривал за Вами…

-Кто? –от удивления я поперхнулась.

-Михаил Виссарионович Громов, - громко прочитал Илья Павлович, взяв с несоизмеримого стола Курчакова какую-то бумагу, - знаете такого?

-Мишу? Конечно, - залепетала я, - но он не мой сожитель!

-А кто же? – удивился Артемьев.

-Двоюродный брат моей соседки по квартире…

-О Хосспади…, - всплеснул руками мерзкий тип. Я смерила его ненавидящим взглядом.

-Значит, он на самом деле не Миша из Уткина, а ваш тайный агент, - пробурчала я, пытаясь справиться с дрожью, которая пошла у меня по спине.

Мерзкий тип и Артемьев залились хохотом, а я почувствовала себя полной дурой.

-Поколение Пепси, блин, - покачал головой Курчаков, справившись со смехом.

-Мы просто навели о Вас кое-какие справки через день, как вы покинули наш кабинет во второй раз. Узнали про Вашего сожителя…, - Артемьев увидел выражение моего лица, - соседа по квартире. Встретились с ним и попросили сообщить нам, как только Вы отправитесь в какое-нибудь не характерное для Вас место. Вчера вечером Вам позвонили и «пригласили» на заброшенную фабрику, Вы написали адрес и, собрав всевозможные ненужные вещи…

-Кстати, где они? – вставила я, обнаружив, что моего баула нет рядом со мной.

-Стоят за диваном, - тут же ответил Артемьев, и я незамедлительно достала свою «сумочку». - И отправились на поимку преступника самостоятельно. Михаил Виссирионович тут же оповестил нас, и группа захвата прибыла на место.

-И получила струю «Фа» в лицо, - мрачно добавил мерзкий тип, наблюдая за моей реакцией.

Я молча переваривала информацию. Миша! Милый Миша из Уткина! Вел двойную игру и следил за мной по поручению этих…как назвать-то? Гадов! От обиды на весь мир на моих глазах навернулись слезы.

-Ксения Романовна, - Артемьев слез с подоконника и сел на корточки прямо напротив меня, - я могу понять, как Вы, должно быть, удивлены. Но поймите: Громову пришлось все это время «следить» за Вами, потому что он очень за Вас переживал.

Я вытерла слезы рукой. Артемьев снова вытащил белоснежный платок из кармана своего пиджака. Смачно высморкавшись в дружелюбно предложенную мне тканевую салфетку, я произнесла:

-И кто же это, в конце концов? Кто убил Алису и тетю Люду?

-Гляди-ка, - с сарказмом удивился гадкий тип, - видать, Каменская из тебя не получилась. 

Я попыталась не реагировать на провоцирующие реплики мерзкого типа:

-Но никого из подозреваемых не осталось, - бурчала я себе под нос, - у них у всех есть алиби: Кира была в казино во время убийства Алисы, Инна спала в «Гере» и приехала домой только ночью. Порохов, Иннин парень, был со второй своей любовницей, а Майя вообще отдыхала в каком-то баре на краю земли. У каждого из них был свой резон убрать Алису, но никто из вышеперечисленных не мог этого сделать…

-Какая умная! Тебе череп не жмет? – скривился Курчаков.

Я с ненавистью уставилась на мерзкого типа.

Артемьев вздохнул и произнес:

-Вы оказались правы: Кира, Инна и Майя Костырь на самом деле не имели к убийству прямого отношения. Как впрочем и Порохов Данила Александрович.

-Но тогда кто же хотел… меня убить? – с трудом произнесла я, опять воскрешая в памяти вчерашние события.

-Вита Георгиевна Костырь, - улыбнулся Артемьев.

Мне показалось, что комната кружится вокруг меня, а ветерок из форточки стал не прохладным, а горячим, словно из русской печки. Кровь отхлынула у меня из головы, а рукам и ногам сделалось холодно, как будто меня заперли в холодильник.

-Вита? – изумленно просипела я, все еще не веря своим ушам. Та самая Вита? Дама с королевской осанкой и приветливым выражением лица? Та самая Вита, которая хотела напоить меня чаем? Именно на веранде, потому что она находится на свежем воздухе, а так полезнее. Странная логика, пронеслось у меня в голове, приглашать человека поправиться, чтобы потом его застрелить.  

Я повертела головой и снова очутилась в душном кабинете. Двое моих собеседников с интересом смотрели на меня.

-Ну так рассказывайте! – громко попросила я и уютно устроилась на твердом диванчике.

Артемьев тихо вздохнул и повел рассказ.

ГЛАВА 25

Андрей Степанович Костырь и Анна Леонидовна Рукова родились в одном населенных пунктах под Москвой, который гордо именовался городом Краскино. 

Андрей и Анна знали друг друга с рождения: жили в одном подъезде, ходили в один и тот же детский сад, а потом и в ту же школу. Так что ни для родителей, ни для кого другого не стало сюрпризом обоюдное чувство, вспыхнувшее между подростками. Ребята оканчивали школу, и перед ними, как это обычно бывает, встал вопрос о высшем образовании.

 Родители Андрея  хотели, чтобы сын пошел учиться на инженера, профессию, «которая всегда будет нужна людям». А Анну собирались отдать в пединститут, так как Аня всегда была приветлива, добра и улыбчива. Лучшего учителя русского языка и литературы младших классов и быть не могло.

Однако Костырь, с детства отличавшийся трезвостью ума и расчетливостью, не одобрил план родителей. Парень понимал всю важность высшего образования, но получать его хотел не где-нибудь в Краскино, а в Москве. Поле деятельности Андрей выбрал, еще будучи в девятом классе, самостоятельно изучая учебник истории.

-Торговля вертит миром, - объяснял Андрей своим и Анниным родителям, когда те впервые услышали о наполеоновских планах парня.

-Я и Аня поедем в Москву, потупим в Институт торговли и товароведения, поживем в общежитии, а там уже, когда начнем подрабатывать, снимем себе комнату, - спокойно говорил Костырь, сидя на старом кресле в зале у Руковых.

-Не пущу, - кричала мать Анны, глотая валидол, - не пущу в Москву! Кем она там будет? Продавщицей в булочной?

-А кем она будет здесь? – взорвался Андрей, - учительницей в сельской школе? Кого учить-то? Пастухов и доярок? Я люблю Аню, и никогда не оставлю ее одну в большом городе.

-Денег не дадим! – пыталась противостоять Андрею мать.

-Не надо, - прошипел Костырь, беря в руки чемодан Анны, - у нас будет стипендия.

И хотя никто, даже Анна, не верила в удачное зачисление на очное отделение Института Советской Торговли, Андрей все же поступил и получил комнату в общежитии. Анне, просидевшей над учебниками все лето, поступление далось не так легко, но все же первый этап был пройден.

Влюбленные теперь жил в столице, имели крышу над головой и деньги-гроши в виде стипендии.

Андрей понимал, что выбиться в люди довольно сложно, но чтобы это было практически невозможно для «такого простого парня из Краскина» как он, Костырь и не предполагал. Попав в среду, где интеллектуальные возможности не играли почти никакой роли, Костырь понял, что главное в этом деле – авторитет.

В принципе, можно было окончить институт с красным дипломом и успешной практикой и найти себе работу заведующего рыбным отделом или кладовщика. Но планы парня были гораздо шире. Андрей не хотел батрачить за гроши, а затем экономить на всем, чтобы скопить на квартиру или хотя бы комнату в коммуналке. К тому же, Костырь хотел жениться на Анне, что ставило Андрея в положение кормильца и добытчика.  Но прежде чем получить чин директора городского универмага и купить нормальную двухкомнатную квартиру, должны были пройти годы адского труда и ангельского терпения.

Существовал и другой способ.

В институте торговли восемьдесят пять процентов студентов были женского пола, мужчин, как обычно, была острая нехватка. Особенно таких как Андрей Костырь – парень под два метра ростом, черноволосый, смуглый, красивый, внимательный, еще и очень умный.

Не было ни одной девушки, которая бы не задерживала дыхание, проходя мимо Костыря. И уж, конечно, никто не мог понять, что Андрей мог найти в Анне Руковой, девушке абсолютно обыкновенной и довольно среднего ума.

Одной из тайных поклонниц Андрея была Вита Перова, отец которой был директором самого большого универмага в Москве, стоящего в центре города.

Девушка знала об Анне и не предпринимала явных попыток завладеть вниманием Андрея, но от Костырь не могли укрыться томные взгляды Перовой и «нечаянные» задевания парня рукой.

-Пойми, - успокаивал Андрей плачущую Анну, - я всегда буду любить только тебя. Но мне необходимо жениться на Вите.

-Почему? – истерично спрашивала Рукова в сотый раз.

-Потому, что ее отец самый уважаемый работник торговли в Москве. Подобное родство - это все, что мне надо. Все, что нам надо. Я встану на ноги, освоюсь, может быть, даже открою свой магазин, и разведусь с Витой. Женюсь на тебе.

Эти слова не утешили Анну, но делать было нечего. Раз Андрей решил, так тому и быть.

Сначала Георгию Викторовичу и Наталье Алексеевне не понравился будущий свекор. Парень выглядел как провинциал, приехавший из глубинки, чтобы удачно жениться и успешно обосноваться в столице. Но Костырь постарался использовать все свое обаяние, чтобы полюбиться будущим родственникам, и вскоре, на все семейные и прочие торжества Андрей был самым желанным гостем.   

Сама Вита же была несказанно счастлива, что выходит замуж за любимого. Конечно, она знала, что Андрей  встречается с Анной, но встречи эти были просто из жалости, говорила себе Вита.

Может быть и из жалости, но в таком случае Андрей Костырь был одним из самых жалостливых людей на планете. Два года после свадьбы Вита лицезрела помаду Анны на рубашках Андрея, два года муж возвращался домой так поздно, что Вита почти его не видела. Два года Вита ненавидела Анну и пыталась понять, чем эта глупая провинциалка удерживает законного спутника жизни Перовой. Вита по-настоящему любила Андрея и пыталась создать ему теплый и уютный дом, никогда не скандалила и не спорила с супругом, считая, что когда-нибудь этот кошмар закончится.

Для Костыря время бежало словно бешеный страус. Через полгода после окончания института и женитьбы на Вите, отец жены помог зятю стать зам. директора крупного универсального магазина «Ландыш», который находилась на пике своей популярности среди прочих лавок, торгующих тем же товаром. А через три месяца Широков, директор «Ландыша», умер от инфаркта. Благодаря чему Костырь стал самым главным человеком на производстве.

Андрей сам себя благодарил удачную женитьбу, которая мигом ввела его в торговлю в городе. Но жену Костырь не любил, что было не удивительно. Андрей по-прежнему не мог думать ни о ком, кроме Анны, которая по иронии судьбы работала продавщицей  в маленькой булочной, как и предсказывала мать Руковой.

Костырь часто бывал у Анны, обещая ей скорый развод и переезд в его трехкомнатную квартиру. Но сам Андрей понимал, что скорого развода быть не может: хотя неверный муж имел в какой-то вес в торговых кругах, его свекор был пока гораздо сильнее. Андрей так же видел, что он ужасно поступает с Витой, которая удосуживалась немного сострадания со стороны «любящего» мужа за его поздние приходы домой и откровенную нелюбовь.

Но ровно через два года и один месяц после свадьбы Вита забеременела. С одной стороны, девушка была рада, что родит любимому ребенка, с другой – было ясно как день, что Андрей не полюбит Виту больше чем Анну. Но Перова-Костырь надеялась, что муж не станет обделять заботой хотя бы родное дитя.

Надежды Виты не оправдались. На свет появились Кира и Инна, девочки-близняшки, которые, правда, были разными на внешность. Вита целиком ушла в заботы за детьми и домом, бросив свою работу товароведа.

Андрей же еще больше отстранился от жены, потому что детей хотел иметь только от Анны. И вот, когда Кире и Инне исполнилось шесть месяцев, Рукова и Андрей праздновали рождение Алисы, любимой дочки Костыря от любимой женщины. Директор «Ландыша» позаботился о том, чтобы Анна рожала в самой лучшей больнице, а потом купил Руковой маленькую двухкомнатную квартирку, если спальню вообще можно было назвать комнатой. Девочка, разумеется, должна была остаться с матерью. Но Анне с каждым днем становилось хуже, видимо, организм не перенес беременность.  Доктора, к которым Андрей постоянно приводил любимую женщину, утверждали, что Рукова безусловно поправиться, нужно лишь подождать. Андрей ждал полтора месяца и как-то раз, по обыкновению, придя домой (именно квартиру Анны он считал домом), нашел кричащую девочку, которая лежала на кровати возле мертвой матери.

Костырь был невозмутим снаружи, и просто убит внутри. Кое-как пережив смерть Анны, той, ради которой он, в конечном счете, и женился на Перовой, Костырь остался с полуторамесячной дочерью на руках. 

Андрей трезво рассудил, что взять Алису к себе он не может ни при каких обстоятельствах: Вита любит мужа больше жизни, но принять ребенка от любовницы – это уже слишком. Андрей и так удивлялся ангельскому терпению своей супруги, которая стойко переносила поздние приходы домой и отсутствие интереса к девочкам.

Алису нужно было утроить как можно скорее, дать ей любящих родителей, которые смогли бы заботиться о ребенке, как о своем собственном. Но разве можно было найти таких людей в короткий срок? Оказалось, что можно.

У Костыря в голове пронеслись обрывки разговоров, воспоминания о Людмиле и Семене Солоновых, работниках магазина «Ландыш».

Пара, которая уже около десяти лет жила в браке, очень горевала, что Бог не дал супругам детей. Но Люда и Семен решили не отчаиваться и поехали в детдом. Там Солоновы узнали, что усыновить ребенка не так уж и легко, но самое трудное заключалось в нахождении ребенка, у которого не было бы «дурной наследственности». В те времена, да и сейчас, такое практически невозможно.

Тогда-то Семен Игоревич и Людмила Викторовна отчаялись по-настоящему и решили, что раз нет у них детей, значит, так и надо.

Андрей Степанович понесся к Солоновым сразу же, как только к нему в голову пришла идея об удочерении. Во-первых, бумаги можно было оформить очень быстро (Костырь знал нужных людей и мог все утроить), а во-вторых, Андрей просто не знал, куда еще он мог девать Алису. Мысль о детдоме Костырь отмел сразу же.

Семен и Людмила были несказанно счастливы, думая, что судьба наконец-то наградила их заслуженным подарком. Андрей Степанович, взяв с супругов клятву о не разглашении факта удочерения, занялся обменом квартиры Солоновых. Ведь соседи сразу бы заметили, что Людмила Викторовна родила ребенка, будучи абсолютно стройной.

Солоновы переехали на новое место. Андрей дал Людмиле четырехлетний декрет. И с того момента, как Алиса Андреевна Рукова преобразилась в Алису Семеновну Солонову, Костырь пообещал выплачивать супругам своеобразные алименты на содержание дочери. Не сильно много, чтобы не было подозрений, что экспедитор и товаровед воровали в магазине, где работали. Но и не так мало, чтобы Алиса не комплексовала перед другими детьми. Надо сказать, что деньги Солоновы никогда не тратили на себя: они были образцовыми родителями, которые души не чаяли в ребенке и никогда не считали его приемным.

В целях своей и Алисиной безопасности, Андрей Степанович переводил деньги не от своего имени, а от имени Сергея Федоровича Власова, юриста, своего лучшего друга. А до того, как банковская система стала так знакома, Власов передавал деньги лично. Девочка росла, а Андрей Степанович все время продолжал следить за своей дочерью. Семен и Людмила часто заходили в кабинет к директору, «чтобы рассказать о проблемах на производстве».    

Через три года после рождения Инны и Киры, Вита родила Майю. Вита была невероятно счастлива, что Андрей избавился от Анны. Хотя жена не знала, что Анна умерла, и, уж конечно, что она родила Алису. Перова-Костырь считала, что Андрей наконец-то разлюбил свою «деревенскую девку» и вернулся в лоно семьи.

Время шло. Когда Алисе было пять, от инсульта скончался Семен  Игоревич. Людмила смогла пережить смерть мужа только при помощи Алисы, которая горевала о Солонове как о родном отце. Андрей увеличил размер алиментов, и все пошло по старому.

Через несколько лет умерли и Перовы-старшие, но Вита не сильно убивалась, ведь у нее была своя семья: любящие муж и дети.

 После этих событий Костырь полностью окунулся в работу. Его опыт в торговле оказался просто незаменим при строительстве новых магазинов, которые появлялись в столице и  других регионах России, как грибы после дождя.

Магазины приносили небывалые прибыли, Вита радовалась, что дети будут обеспечены, а мужа не интересует никто, кроме ее самой.

Вита заблуждалась, потому что единственной причиной, из-за которой Костырь так горбатился, был тот отцовский долг перед Алисой. Андрею было практически все равно, как сложится жизнь у Инны, Киры и Майи. Ведь у них были мать, деньги и приличное воспитание. На долю Алисы же выпала не лучшая участь: сначала умерла настоящая мама, а потом приемный отец.

Костырь внимательно следил за жизнью дочери, нанимал детективов, чтобы они незаметно фотографировали девочку на улицах; часто звонил Людмиле, чтобы представиться каким-нибудь дяденькой с работы матери и услышать дочкин голос. Андрей обожал дочь, но все никак не мог признаться ей в ее происхождении.

Так Андрей Степанович и жил, постоянно мучаясь чувством собственной вины перед Анной и Алисой.

Какое-то время назад Костырь приобрел известность в качестве удачливого бизнесмена, а теперь он вообще официально является депутатом городской московской думы.   

Но утром двадцать девятого числа случился несчастный случай, который повлек за собой еще четыре смерти. Андрей Степанович оказался в больнице, где его смогли спасти только от части -  Андрей до сих пор находится в коматозном состоянии.

Вита сразу же приехала в больницу, где супруге выдали все личные вещи мужа. Личными вещами были одежда, бумажник, права на вождение машины и связка ключей.

Вита помнила, что в офисе у Андрея стоял большой железный сейф, ключи от которого находились только у Костыря, никому больше он их не доверял.

Ожидая чуда на лавке у палаты, Вита ответила на звонок  по сотовому. Партнеры Андрея попросили у нее кое-какие бумаги, которые были необходимы для заключения сделки. 

Сделав над собой гигантское усилие, Вита все же отправилась в офис мужа. Ведь Андрей так трудился, чтобы заключить эту выгодную сделку.

Перова-Костырь открыла сейф, без труда нашла нужный контракт, и, уже закрывая дверцу сейфа, обратила внимание на толстенную папку, которая была прикрыта другими бумагами. На секунду Вите просто по-детски стало интересно, что хранилось в папке, и Перова вытащила ее наружу.

Как только на свет показались фотографии Алисы, Вита сразу же поняла, кто эта девушка, так она была похожа на Анну. С дрожащими руками Вита Георгиевна внимательно просмотрела все документы и поняла, что Андрей никогда не любил ни ее саму, ни дочерей. Самым важным человеком в этом мире для Андрея была только Алиса, дочка Анны, впоследствии взятая Солоновыми и получавшая крупные суммы на протяжении всей жизни.   

Вите хотелось кричать и топать ногами, бить вазы и рвать шторы. Она вспомнила всю обиду и злость, которые точили ее на протяжении двадцати лет. Ненависть к этой деревенской девке, которая даже после смерти ухитрилась удержать Андрея от Виты.

У Перовой-Костырь помутилось в голове, и женщина, правильно переписав все адреса, отправилась домой.

Кое-как доехав до дому, Вита не могла найти себе места. Ведь если Андрей так любил дочку своей доярки, то он мог спокойно завещать всю состояние Алисе. Такой исход мог быть вполне реальным, если учесть, как прохладно отец относился к Инне, Майе и Кире.

Вита, находясь в припадке истерики, не знала, как поступить. Андрей мог умереть в любую минуту, или остаться растением до конца жизни.  Алиса жила в полном здравии, не подозревая ничего о своем влиятельном отце, сводных сестрах и мачехе.

«Было бы хорошо, если бы этой Алисы вообще никогда не было», пронеслось в голове у Виты. «Но она есть!» Возразила себе женщина и тут же нашла выход из ситуации. «Было бы хорошо, если бы она умерла».

Около десяти вечера Перова села в машину и поехала к Алисе. Поставив машину подальше, Вита поднялась к Алисе, но никого не оказалось дома. Тогда женщина решила подождать. Примерно в полдвенадцатого в свете уличных фонарей Вита увидела Алису, которая шла со своей подругой домой. В том, что это была Ксения Радужная - лучшая подруга дочери Анны, Вита не сомневалась. Разгневанная супруга внимательно прочитала отчеты детективов. Минут через десять из подъезда вышла Радужная и направилась к автобусной остановке. Для верности, Вита подождала еще несколько минут, надела перчатки и пошла в наступление.

-Здравствуйте, - вежливо улыбнулась женщина, когда Алиса открыла ей дверь, - я пришла к Вашей соседке из квартиры напротив, но ее не оказалось дома. Не будете ли Вы столь любезны дать мне кусочек бумаги и ручку, написать моей подруги записку?

-Конечно, - закивала Алиса, и Вита еле сдержалась. Мимика Алисы была точно такой же, как у Анны, будто перед Перовой в тот момент стояла любовница мужа.

Алиса пошла в зал, чтобы взять блокнот, а Вита последовала за ней. Девушка повернула к Перовой спиной, и та, не теряя момента, разбила вазу, стоящую около дверей в зал, о голову Алисы.

Девушка упала без сознания, а Вита, в которую вселились все демоны мира, прикрыла входную дверь, взяла подушку с дивана и хладнокровно придушила лежащую без сознания Алису.

Прикрыв входную дверь, Вита без приключений доехала домой, но уже ночью, женщину осенило. Алиса сама, понятное дело, уже не расскажет, кто приходил к ней в гости в последний раз. Но Людмила Солонова в курсе тайны Андрея. Приёмная мать узнает о смерти Алисы, о коме Костыря и сообщит в милицию. А если и не сообщит, то потребует Алисину часть денег. То есть примерно одну четвертую от всего состояния Андрей Степановича.

Почему Вита решила, что Людмила станет требовать денег, когда Алиса все равно уже умерла, не понятно. Видимо, женщина решила ни за что не отдавать наследство своих кровинок дочери любовницы мужа, той, которую Вита ненавидела с двадцати лет. Так Солонова стала следующей жертвой разъяренной супруги. 

Следующим вечером, по такому же сценарию, Вита приехала к Солоновой, поднялась в квартиру, когда было уже темно, но не слишком поздно. Перова-Костырь постучалась к Людмиле и, пользуясь тем же фокусом про бумагу и ручку, прошла в квартиру. Когда Вита получила то, что просила, женщина вежливо произнесла:

-Простите, так пить хочется…

-Секундочку, - кивнула хозяйка и пошла на кухню.

Перовой понадобилось всего две минуты, чтобы определить, что в квартире, кроме них, никого больше не было. Вита, как тень, скользнула за Людмилой и, не раздумывая, воткнула лежавший на столе нож в спину приемной матери Алисы.

Опять беззвучно Вита убежала из квартиры, никем не замеченная.

Но по дороге домой Перовой снова стала плохо. Остался еще один человек, который мог собрать весь «пазл смертей» из разрозненных кусочков. Власов Сергей Федорович – близкий друг Андрея Степановича. Вита помнила, что именно Власов под своим именем переводил деньги на счет Солоновых.

Что делать с Власовым Вита уже знает. И охрана в подъезде для женщины тоже не проблема. В доме Инны установлена такая же система, как и у Власова. Сторож следит за всем  на мониторах, но ничего не записывается. Это плюс. Но то, что сторож все-таки есть – большой минус.

Перова едет на другой край Москвы и в каком-то маленьком магазинчике покупает обыкновенный столовый нож. Предмет не является поводом для подозрений со стороны продавцов и окружающих. Но с другой стороны, ножом можно убить.  

За пол часа до приезда к дому Власова, Вита звонит гендиректору и просит о помощи. Андрей в коме, а доверять каким-то адвокатам и специалистам, которых Перова видит первый раз в жизни, не представляется ей возможным. Сергей Федорович, разумеется, не может отказать жене лучшего друга.

-Конечно, приезжай, я помогу всем, чем смогу.

-Сережа, я бы очень хотела поговорить с тобой наедине…Знаешь, чтобы не отвлекали, - просит Вита.

-Разумеется, - отвечает Власов, - ко мне тут придет одна девушка, но ее визит надолго не затянется, я уверен. Приезжай. Я точно буду свободен после одиннадцати.

Таким образом, Вита оставляет машину за несколько кварталов от дома гендиректора и ждет, пока не наступит двенадцатый час. Каково же было удивление Виты, когда в свете  уличных фонарей появляется Ксения Радужная, лучшая подруга Алисы. Вита еще раз удостоверяется, что действует абсолютно правильно. Разве у кого-то могут быть сомнения, что Радужная приходила не к Власову?

 Как только Радужная скрывается из виду, Вита идет «в гости» к лучшему приятелю мужа. Остановившись на площадке перед подъездом, женщина звонит Власову по сотовому.

-Сережа, я не могу воспользоваться лифтом, он заблокирован. А охранника нигде нет. Как мне пройти?

-Как это нигде нет? – удивляется гендиректор, - охранник должен быть в кабине внизу в любое время суток!

-Но его нет!

-Сейчас спущусь, - бросает Власов и отсоединятся.

Вита быстро заходит в подъезд и стучится к охраннику.

-Простите, - вежливо говорит Вита, открывшему дверь кабины сторожу, - я бы хотела узнать, дома ли Сергей Федорович, из сто двадцать седьмой?

-Сейчас позвоним и узнаем, - с улыбкой отвечает охранник и делает самую большую ошибку в своей жизни – поворачивается спиной к миниатюрной вежливой женщине. А женщина, не теряя ни секунды, захлопывает дверь кабины на замок и ударяет охранника ножом в спину несколько раз.

Страж падает, Вита смотрит на мониторы. На пролетах чисто, около подъезда на улице ни души. Один только Власов спускается в лифте вниз, чтобы найти нерадивого служащего.

Вита прячется за тонированной дверью кабины и ждет, наблюдая за монитором, когда придет лучший друг Андрея Степановича.

Власов, выйдя из лифта, сразу же направляется к кабине. Он дергает дверь, заходит во внутрь и видит труп охранника. Но, к сожалению, ничего не успевает сделать. На какое-то мгновение Власов просто растерян, а Вита, как обычно, опять обрушивает удар холодным оружием в спину своей жертвы. И все «улажено». Алиса умерла, Люда тоже. Вместе с Власовым пришлось убить и охранника.

Перова благополучно уходит из кабины, предварительно посмотрев на все мониторы. Чисто. Можно добираться до машины.            

Теперь Вите кажется, что никто не сможет покуситься на состояние ее дочерей. Никто не расскажет Инне, Кире и Майе, что у них была сестра.

Пару дней Виту все же терзают сомнения по поводу Радужной, но, в конце концов, все свидетели уже в могилах, и ничем не смогут помочь назойливой девчонке.

Вита часто ездит в больницу к Андрею, в душе прося бога, чтобы тот не очнулся. Хотя Перова все еще любит мужа, она боится, что, узнав о смертях дочери, друга и Солоновой, Андрей наймет детективов. Не смотря на то, что прямых улик против Перовой найти было невозможно, Вита все же опасалась за свою жизнь.

И вот по прошествии почти недели, когда Перова совсем успокоилась, она застает Радужную у себя дома, в компании Майи. Вита всеми силами пытается состроить из себя хорошую и заботливую хозяйку и отправляет девушек пить чай на воздух.

Когда Майя и Ксения уходят из дома, Вита перерывает сумку Радужной в поисках ее домашнего адреса или телефона. К счастью Перовой, у Ксении в сумке находится записная книжка, на первой странице которой написан и адрес съемной квартиры, и телефон, и даже е-мэйл Ксюши.

Когда Радужная уезжает домой, Вита мечется по своей комнате, не зная, что делать. Вернее, что делать-то Перова уже придумала, но вот каким образом убрать Радужную? Без сомнения, лучшая подруга Алисы что-то знает, и считать совпадением приезд домой к Майе было бы чистым идиотизмом.

Вита не знает, живет ли Ксения одна или с кем-то еще. Женщина не уверена, что для Радужной подойдет такой же сценарий, как и для прежних жертв.

И тогда к Вите Георгиевне в голову приходит замечательная идея. Почти на краю города стоит заброшенная, никому не нужная мебельная фабрика.

Вита ждет вечера, когда начинает смеркаться, и звонит Радужной. Вита не слишком-то боится этого звонка. Если даже она попадет не туда, никто ничего не поймет.

Но Ксения все поняла, и, ошибочно считая себя Робокопом, стражем порядка в городе Москве, несется к заброшенному зданию. Михаил Громов, который и так уже целую неделю волнуется за Ксению из-за ее дурацкой затеи с расследованием, тут же звонит Курчакову домой и диктует адрес с бумажки. «По странному стечению обстоятельств», группа захвата уже давно едет в те же края.   

Слава богу, группе удалось доехать практически во время, хотя Вита, стоя напротив входных дверей с пистолетом, уже стреляла по Ксении, но не попала.

План у Перовой был проще некуда: застрелить Радужную и под покровом ночи спрятать труп где-нибудь в лесу. Шанс, что тело нашли бы в ближайшие пятьдесят лет, настолько мал, что, можно сказать, его практически и не существовало.

Виту задержали, Радужную спасли, перед этим оглушив, во избежание дополнительных жертв со стороны сотрудников охраны порядка.

Артемьев замолчал, а я сосредоточенно сопела.

-Вот так-то, - задумчиво протянул Курчаков.

-А как вы смогли выйти на Виту? – спросила я, чувствуя, что детектив из меня как с козла молока.

-Расследование мы начали с Алисы, то есть с ее жизни. Хотели отследить историю с самого рождения, - ответил Артемьев, - и, как оказалось, Солонова была удочерена. Это было секретом для всех окружающих, но все равно были оформлены соответствующие бумаги. Потом выяснилось, что у Людмилы Викторовны был счет в банке, и туда каждый месяц в течение последних лет поступали не малые суммы. К сожалению, от кого они поступали, нам удалось узнать только после убийства Власова. Но! – Илья Павлович поднял указательный палец, - вот что интересно: у Власова на счету значились переводы, равные по объему сумм, поступавших к Солоновой! То есть некто сначала переводил, скажем, две тысячи долларов на счет гендиректора «Лаурена», а потом Власов «переадресовывал» их на счет Солоновой. И этим некто был, как вы сами понимаете, Костырь, Андрей Степанович. В этом, собственно, нет ничего удивительного. Гораздо проще оперировать крупными суммами денег через банк. Но, оказалось, что чета Солоновых когда-то давно работала у Костыря в его первом магазине. Потом, через пару лет после смерти супруга, Людмила Викторовна уволилась из «Ландыша», но, видимо, связь между семьей Солоновых и Костыря не прекратилась. Что-то связывало эти два семейства. У самого Костыря мы спросить не могли, потому что он лежит в больнице, безмолвен и обездвижен. К тому времени, Людмила Викторовна уже была мертва. 

У меня похолодело внутри, когда я опять вспомнила про тетю Люду.

-И вы начали с семьи Костырь? – догадалась я.

-Начали, - кивнул Артемьев, - параллельно прорабатывались и другие версии: враги, недруги Алисы и Людмилы Соловоной, деловые партнеры Сергея Власова и так далее. Но и родственники Андрея Степановича тоже не были обделены нашим вниманием. У Киры, Инны и Маи было стальное алиби. Оно имелось даже у Порохова, бойфренда старшей дочери Костырь. Но вот у Виты алиби было хиленькое и какое-то тщедушное.

На секунду я задумалась – разве можно назвать алиби тщедушным?

-Вита Георгиевна во второй половине дня решила отпустить всю прислугу, охрану и садовника и просто отдохнуть дома, наслаждаясь одиночеством, в буквальном смысле этого слова. Кира живет в городе, как, впрочем, и Инна. А Майя вечно то в зоомагазинах, то в конюшнях, то еще где-нибудь с какими-нибудь животными. То, что Вита, поставив машину в гараж, весь вечер тридцатого июня сидела дома, не мог подтвердить никто. Но также никто не мог этого и оспорить. Но факт, что в те дни, когда были убиты Людмила Солонова, Сергей Власов и, соответственно, охранник в его доме, Вита опять захотела побыть одна, нас насторожил. Но что мы имели против Виты? Никаких веских доказательств «против».- Артемьев замолк.

-Ну и как же вы ее прищучили? – не сдержалась я.

-Все бабы за рулем – дуры, - заявил Курчаков.

Я совершенно не поняла, причем здесь извечная тема «Это кто еще за рулем идиот?».

-В смысле?         

-В том самом, - вздохнул Илья Павлович, и мне стало ясно, что в этом вопросе он полностью солидарен с мерзким типом, - Вита все правильно рассчитала: и время убийства, и то, что нужно пройти незамеченной. Заметьте, не невидимой, а просто незамеченной. Соседи ведь не будут запоминать милую женщину лет сорока, которая мирно направлялась на верхние этажи. Разве убийцы выглядят так? И оружие было не мудренное: ваза, подушка, бытовой нож. Все было бы просто великолепно (для Виты), если б нее ее машина, - Артемьев подождал с минуту, - перед своим самым первым убийством, Вита припарковала свой NISSAN за несколько кварталов от дома Алисы. И сделала Костырь это в спальном районе, исходя из соображений, что там просто меньше людей ходят. Одни лишь жильцы. Гораздо спокойнее, чем на трассе, где машину Виту смогут обозревать все, кому не лень. Супруга Андрея Степановича оставила машину за гаражом, в уверенности, что она никому не будет приметна. Но, - Артемьев развел руками, - откуда Вите было знать, что именно в том районе, именно на той улице, именно в том доме, напротив которого стояли эти восемь гаражей, живет баба Тося Давыдова. Также известная во дворе под именем «Рентген». Баба Тося часами проводит у окна, дабы выяснить, у кого появилась новая подружка или кто приобрел мебель в квартиру. Так вот вечером тридцатого июня, как раз после того, как закончилась самая последняя и, без сомнения, самая памятная серия бразильского сериала «Семейные Узы», баба Тося снова уселась у своего любимого окна и стала наблюдать. Во дворе всего восемь гаражей. Все машины баба Тося знает наизусть. А вот та, что стояла поодаль гаража Федора Михалыча из 48 квартиры была замечена Давыдовой впервые. Баба Тося просидела у окна почти до самого вечера. Машина стояла там же, и хозяина ее видно не было. Но когда Давыдова вернулась «на пост», отлучившись по надобности, машины уже не было. К счастью, а может, и к несчастью, - пожал плечами Илья Павлович, - это как посмотреть, на следующий день в доме №79, где проживает баба Тося, произошла кража в одной из квартир. Милиционеры, разузнав о наличии такого ценного кадра как Давыдова, направились прямо к ней, поинтересоваться, не видел ли наш Штирлиц в юбке в последнее время чего-нибудь необычного в здешних местах. Баба Тося не стала тянуть и «доложила» стражам порядка о странной машине без хозяина. Авто стояло во дворе довольно долго, чтобы баба Тося смогла запомнить цвет машины, ее внешний вид, и даже первые две цифры ее номера. Милиционеры сделали запрос в «ГИБДД» и получили список из двадцати пяти машин, обладающих похожими характеристиками. Под номером семь в том списке значилась Костырь, Вита Георгиевна.

-И вы все поняли? – прошептала я.

-Что - все? – недовольно буркнул гадкий тип.

-Не то чтобы все, - помотал головой Артемьев, - но мы поняли, что Вита кое-что скрывает. Либо она кому-то свою машину давала, либо сама ездила на ней в тот район. Но Костырь утверждала, что машина все время была в гараже, - Илья Павлович опять смолк.

-А дальше? – потребовала я.

-А что дальше? – удивился Илья Павлович, - дальше только расспросы и бумажная работа: архивы, из которых мы узнали, что мать Алисы, Анна Рукова, и Вита на самом деле были знакомы; опросы бывших одногруппников Андрея, Руковой и Перовой. Оказывается, Перова ненавидела Рукову. Ох, как ненавидела… А ненависть – большой двигатель убийств. Но это всего лишь теории. Голых улик у нас не было. Надо признать, в нашем наличии не было даже ни одного отпечатка. Единственное, что нам оставалось делать – это установить наблюдение за Витой. И вот, когда она в невменяемом состоянии отправилась непонятно куда, плюс нам еще позвонил Громов, стало ясно, что поиски убийцы можно прекратить, и мы поспешили Вам на помощь.

-Видимо, все-таки зря, - тихо вставил Курчаков.

-Знаете, - зашипела я, - идите Вы… в бухгалтерию!

Мерзкий тип недовольно заерзал на своем колченогом стуле.      

-Подождите, где же Вита взяла пистолет? – спросила я у Артемьева, - купила где-нибудь на запрещенных рынках за бешенные деньги?

-У мужа в кабинете, - ответил Илья Павлович, - у Костыря был пистолет, обыкновенный, восьмого калибра. Разрешение и все бумаги лежали в том же ящике стола. Вита решила, что раз тело не найдут, то, какими пулями стреляли, соответственно никто не узнает.

-Выходит, я все это время подозревала совершенно не тех? – разочарованно протянула я, вспоминая свои многочисленные приключения за последнюю неделю.

-Именно так, - радостно воскликнул Данила Александрович.

-Ну что вы, - утешил меня Илья Павлович, - Вы просто не с того родственника начали. Но то, что у Вас получилось «выйти» на семью Костырь, настолько меня удивило. Вы – просто молодец!

Я с благодарностью посмотрела на Артемьева.

-Но все же, впредь, - продолжил Илья Павлович, - пожалуйста, воздержитесь от подобных действий. Все-таки, это наша работа – преступников ловить.    

Я кивнула и зачем-то опять оглядела «офис» мерзкого типа.     

-Она держала эти чувства в себе в течении последних двадцати лет, - прошептала я, - таскала их за собой как ненужный чемодан с хламом. Ярость, злость, гнев, ненависть…

-Да уж, - согласился Данила Александрович, - вот такой чемодан прелестей.

-Данила Саныч, - в кабинет вошел молоденький милиционер, - тут к вам какой-то псих ломится, мы его сдерживать больше не можем. Разрешите, мы его в КПЗ…

Но парень не договорил, потому что в кабинет ворвался Миша, сбивая с ног милиционера.

-Опять ты? – взвизгнул милиционер и попытался схватить Михаила. Но гость из Уткина оказался проворнее, чем я думала.

-Ксюша! – крикнул Миша и кинулся ко мне. Молодой милиционер не отставал от моего соседа по квартире и пытался его схватить. Все это действо очень напоминало игру в пятнашки.

-Отставить гоняться! – рявкнул Курчаков, и двое бегающих тут же замерли на одном месте, - Тыквин, вон из офиса!

Я поневоле улыбнулась. При мне Курчаков уже второй раз назвал это помещение офисом. С таким же успехом Кристину Орбакайте можно назвать Уитни Хьюстон. Молодой милиционер, опустив голову, оперативно удалился.

-Ксюша, ты как? В порядке? – беспокойно проговорил Миша, осматривая меня со всех сторон.

-Да, - прошептала я.

-Я так волновался! Ну зачем ты поехала одна! Ночью! Даже меня не позвала!

-Я думала, тебе это неинтересно, - пыталась оправдаться я, чувствуя, как от умиления на глазах выступают слезы.

-Неинтересно? Как же так – неинтересно? Я же люблю…, - Миша не договорил и обнял меня так сильно, что я на секунду перестала дышать.

«Люблю»? Мамочка родная, Миша меня любит! Вот, что он мне хотел сказать вчера утром, а я предложила ему быть просто друзьями! Я ведь думала, что он хотел сообщить мне про Змею…

Миша меня любит… Ура, товарищи, жизнь великолепна!

-Данил Саныч, - обратился радостный Михаил к мерзкому типу, - можно мы домой? Ксюша так устала…

От переполнявших меня чувств я не могла вымолвить ни слова.

-Можно, - кивнул Курчаков, - ща я вам машину выделю, служебную. Нашлись мне тут, Ромео и Отелло…

Я с благодарностью посмотрела на мерзкого типа. Значит, шанс стать нормальным человеком у него все же есть. Я перевела взгляд на Артемьева, кивнула вежливому Илье Павловичу, и, опираясь на Михаила, устремилась прочь из тесного «офиса».

ЭПИЛОГ

Суд над Витой Костырь продолжался две недели, куда я была вызвана, чтобы добросовестно дать свои свидетельские показания. Как я потом поняла из слов Ильи Павловича, Инна приходила к матери в тюрьму все один раз, Майя три раза, а Кира вообще там не появилась. «У меня нет матери», через зубы проговорила «любящая дочка», когда услышала в трубке голос адвоката Виты. Конечно, такое опасное родство может погубить всю Кирину карьеру.

Вите дали тридцать лет в колонии строгого режима. Однако если учитывать не столь молодой возраст подсудимой, вряд ли Вита снова когда-нибудь сможет наслаждаться полной свободой.

Через четыре дня после начала заседания умер Андрей Степанович Костырь. Мозг отказал, теперь уже навсегда. Нотариус немедленно зачитал завещание. Как оказалась, Вита была не далека в своих догадках: пять процентов от всего состояния Костырь, Андрей завещал жене. Остальное имущество было поделено на ровные четыре части и должно было быть отдано Кире, Инне, Майе и Алисе. Но последней так же было предписано владеть сетью крупных магазинов и любимым коттеджем Андрея, где недавно проживали Майя и Вита Георгиевна.

В свете недавних событий, часть наследства внебрачной дочери Андрея было поделено на три части и передано девушкам Костырь.

Как-то раз в дверях суда столкнулись я и Майя. Я не могла смотреть в глаза девушке, против чьей матери только что давала свидетельские показания.

-Извини, - только смогла сказать я.

-За что? – спросила Майя, вытирая слезинку рукавом со щеки, - ведь это она убивала людей.

Не зная, что добавить, я просто кивнула.

-Ты звони, - тихо произнесла девушка, - пока.

Но я так не позвонила.

Через пару недель после окончания всего этого кошмара, Миша удачно сдал экзамены и поступил на археологический. И решив, что больше в столице нашей родины ему больше делать нечего, намылился к себе в Уткино.

-Но Миша, - по-детски ныла я, наблюдая за тем, как парень собирает чемодан, - может, останешься?

-Хотел бы, да не могу. Огород-то там без меня совсем один. А его и поливать, и окучивать, и рыхлить надо. К тому же, я через полтора месяца приеду.

-Но это так долго, - не унималась я, не представляя себя одну в пустой квартире целых шесть недель, - я тут буду скучать.

-А может тебе со мной? – Мишины глаза загорелись подозрительным огоньком.

-Куда? В Уткино?

-Точно! Я тебя с Кирюхой познакомлю, с Егоркой, с бабой Валей и Надей!

-Что еще за Надя? – прищурилась я.

-Тетя моя двоюродная, - простодушно ответил будущий Индиана Джонс, - только ей всего четырнадцать. Так уж получилось.

-Ну не знаю, - замялась я, - чего я там делать-то буду? Огороды с тобой поливать?

-А почему бы нет? – удивился Миша, который, видимо, не считал поливку огорода трудной работой.

Я задумалась. Действительно, а почему бы нет? Почему бы не поехать с любимым на природу, в деревню, на шесть недель и не видеть городской пыли, толпы и смога? Чего плохого в том, чтобы просто поливать огурцы и ходить на речку, а ночью ловить светлячков на влажной траве?

-Еду, - прошептала я, быстро чмокнула обрадованного Мишу в щеку и кинулась искать себе дорожную сумку.

Я обещала себе хорошее лето.

Я не люблю нарушать обещания, тем более данные самой себе.